– Встречный вопрос… – пробормотала я и как можно незаметнее скосила глаза в сторону Знаменского и его разгоряченной собеседницы. Если Ритка его уже видела, то без проблем догадается, что мы здесь вместе. И, вообще, вместе…

Но не прятаться же ему.

На мой «встречный вопрос» ответил невысокий, щупленький, лысоватый брюнет – подкравшись к Грачевой сзади, он по-хозяйски ущипнул ее за мягкое место.

– Ай! – вскрикнула Ритка, подскакивая и отбрасывая его руку. – Ты что, ненормальный?

Обескураженный, брюнетик на мгновение застыл в нерешительности, потом нахмурился.

– А в чем дело? Я не могу приласкать свою девушку на публике?

– Ты это называешь «приласкать»? Еще бы руку мне под юбку запустил, придурок!

Мужчина потемнел лицом и открыл было рот – явно для того, чтобы разразиться грозной тирадой – но Ритка сориентировалась и быстро схватила его под локоть, прилипая всей грудью.

– Тимурчик, познакомься, это моя университетская подруга… Катя Семенова… И она здесь потому что… – и Грачева взмахнула рукой, будто предлагая мне закончить предложение.

Я растерянно что-то замычала, чувствуя, что бледнею.

– Так, я ее с этим видел… – вспомнил вдруг «Тимурчик», охватив меня цепким, оценивающим взглядом. – Да, красавица? Ты же с генеральным от «Неотека» приехала? Или нет… не с генеральным… тому уже под восемьдесят…

– Извините… мне нужно… позвонить… – пролепетала я и сделала шаг назад, пытаясь отсрочить неминуемое. Вот ведь черт дернул Знаменского притащить меня на этот долбанный приме! Хотя сама тоже хороша… захотелось поблистать королевой, дура…

– А ты быстро нашла соотечественников, дорогая… – приветливо начал за моей спиной Знаменский и замолчал – то ли потому, что я уткнулась ему спиной в грудь, то ли потому, что он узнал в пышногрудой даме Грачеву.

На мгновение я закрыла глаза – до того жутко было наблюдать, как меняется выражение лица Ритки – с ошеломленно-остолбенелого на злобно-торжествующий.

– Здравствуйте… Виктор Алексеевич, – ухмыляясь, поприветствовала она человека, которого из мести хотела обвинить в домогательствах и на которого, похоже, что только что нашла охрененный рычаг давления.

– Здравствуй Рита, – с деланным спокойствием отозвался Знаменский, сжав мое плечо.

Грачевский кавалер недоуменно переводил взгляд с одного на другого.

– Вы знакомы?

– О, да… – процедила Ритка, скаля зубы. – Еще как… Господин Знаменский – мой преподаватель. И Катин.

Будто специально, музыка – итак негромкая – в это мгновение стихла, и все, кто хоть немного знал русский, услышал и понял компрометирующие слова.

– Это… неправда… – пролепетала я, озираясь и ловя на себе удивленные взгляды окружающих. – Мы не…

– Ну что ты дорогая… – Знаменский опомнился, обошел меня и встал рядом, покровительственно обняв за плечи.  – Мы ведь именно поэтому забрали тебя из университета и будем на следующий год пытаться пристроить в другой.

Не дав мне ответить, он поднял мое лицо к себе за подбородок и поцеловал – прямо в губы. На виду у впавшей в ступор Грачевой.

– Дааа… – с удовольствием протянул. – Как здорово, что мы додумались перевести тебя, вместо того, чтобы скрываться и жить во лжи. И теперь я – спокойно, без угрызений совести – могу сделать то, что собирался сделать уже давно. Предложить тебе…

И, прежде чем я успела произнести хоть звук, он вытащил из кармана своего пиджака маленькую, бархатную коробочку густого бордового цвета. Подняв высоко над головой, будто привлекая к предмету внимание, торжественно закончил.

– …узаконить наши отношения.

На этот раз суть происходящего поняли практически все – а кто не понял, тому быстренько перевели и объяснили. Вокруг захлопали, загомонили – по-русски, по-английски, еще на каких-то незнакомых мне языках… Ко мне подскочила Майра, вероятно решившая, что с этой минуты она моя лучшая подруга, и кинулась обнимать. Со сцены кто-то поздравлял нас в микрофон, уже узнав «мистера Знаменского» и выяснив, что именно он будет сегодня официальным представителем и спикером многомиллионной компании-хоста…

У Грачевой был такой вид, будто она не могла решить – хлопаться ей в обморок или кидаться на меня с кулаками. Лицо ее все побелело, а скулы, наоборот – покраснели и заострились. Над декольте тяжело вздымалась грудь, к которой она прижимала руку с зажатым в ней ремешком от сумочки.

– Охренеть… – прошептала она наконец, обмякая в тонких руках своего хлюпика – будто вдруг смирилась с судьбой-злодейкой.

И только после этого постепенно и как-то заторможено до меня стало доходить.

Мне только что сделали предложение.

На публике.

Мой мужчина только что предложил мне…

– Катюш, прости, что так… неромантично… Ты выйдешь за меня? – открыв коробочку, Знаменский молча ждал. Толпа тоже молчала, каждый из наблюдателей, казалось, затаил дыхание, ожидая от меня ответа.

Я подняла на него глаза, внезапно морщась – до того болезненно сжался в горле комок.

Зачем ты купил это кольцо? – хотела спросить я. Чтобы подстраховаться на случай такой вот Грачевой? Чтобы снова всех переиграть? Чтобы опять сделать меня своей марионеткой? А потом что? Получишь свои инвестиции, обезопасишь положение, а это фальшивое кольцо в помойку, да?

А я? Ведь мне и в самом деле придется теперь менять университет… Или не придется – настолько ты велик и «звезден», чтобы для университета это имело значение...

В любом случае… как мне жить, когда завтра ты скажешь мне, что все это было не по-настоящему? Что ты устроил представление, чтобы не выглядеть в глазах инвесторов распутником, растлевающим молодежь? Чтобы очаровать их ярким, запоминающимся поступком?

– Пожалуйста… – попросил он, вкладывая в это слово гораздо больше смысла, чем могли подумать окружающие.

– Да, – ответила я, улыбаясь сквозь слезы, которые все должны были принять за счастливые. – Я выйду за тебя.

***

– Шикарное кольцо… – в который раз восхитилась Майра. – Выглядит минимум на карат…

Я слабо улыбнулась. Общаться с ней было просто – английский с индийским акцентом звучит четко и ровно, да и выражалась девушка короткими, простыми фразами, будто сама только недавно выучила язык. Стараясь отвлечь себя от щемящей тоски, я старательно прислушивалась ко всему, о чем говорили вокруг. Свободное общение – хоть какая-то польза от всего этого кошмара.

Присоединившись к беседе, еще одна русская – молодая жена кого-то из гостей-англичан – громко фыркнула.

– Карат… Да тут минимум три, – и по-русски продолжила вполголоса. – Ишь, как он на тебя смотрит…

Я вздрогнула и невольно подняла глаза на Знаменского, листающего разложенную перед ним распечатку доклада. И успела заметить, прежде, чем он отвел взгляд – да, действительно, смотрит. Пристально – жестко даже. Наверняка пытается понять, не собираюсь ли я сбежать.

Нет, я не собиралась. Ни сбегать, ни бросать его. Уже знала, что это бесполезно – догонит и вернет, манипулятор чертов...

Я собиралась сделать вид, что мне все равно. Что мне плевать на это идиотское предложение, а на это фальшивое кольцо – даже если оно не фальшивое. И что уж точно я не такая дура, чтобы поверить, что меня берут замуж после трех недель сожительства.

Вот сейчас послушаю его приветственную речь, потом вместе постоим перед сценой, улыбаясь и хлопая музыкантам, которые уже в полном составе собрались в соседней комнате… а в машине сниму кольцо, протяну ему и, усмехаясь, скажу что-нибудь вроде – молодец, Виктор Алексеич! Здорово ты это придумал! А я ведь сразу и не оценила. Запаниковала даже. Что ж мне сказать-то, думаю, чтоб не обидеть? А потом дошло, что это все заранее спланированный спектакль… И снова чуть не испортила тебе всю картину – так смех из меня попер. А Грачева-то, вроде, поверила… отстанет теперь от нас…

Позже я заставлю себя забыть, что все это вообще произошло – выкину из головы и буду жить, как прежде. Жила же я как-то до того, как он сделал мне это «предложение»? И, между прочим, хорошо жила – даже и думать не думала ни о каком замужестве. Какое к черту замужество – в восемнадцать-то лет? Есть любимый мужчина, и слава богу.

– Дамы и господа! – по-русски объявил со сцены высокий, седоватый человек в темно-синем костюме. – К сожалению, по вине непредвиденных обстоятельств, действующий исполнительный директор «Неотека» не смог приехать на конференцию.

И повторил фразу по-английски – для приглашенных инвесторов. В толпе неопределенно зашушукались – кому-то новость уже сообщили, кто-то все еще удивлялся и спрашивал у соседей, что за обстоятельства.

– Однако же! – продолжил выступающий. – У меня есть для вас достойная замена! Позвольте мне пригласить на эту сцену человека, который пять долгих лет не просто возглавлял нашу фирму, но поднял ее на небывалую высоту – там, где обитают компании с мировым именем. Лучше, чем кто либо, он сможет рассказать вам про наши достижения, про наш потенциал для инвестиций и наши победы. Его собственную победу, – человек слегка поклонился в мою сторону, и все снова заулыбались, поняв о ком речь, – вы только что имели удовольствие лицезреть. Господин Знаменский, прошу на сцену...

– Значит вот для чего ты приходила тогда к нам? – прошипели вдруг за моей спиной. – Шпионить для него?

Я обернулась и машинально сделала шаг назад, чуть ни столкнувшись нос в нос с Грачевой. Тут же опомнилась и сделала приветливое лицо.

– О чем ты, Рит?

Она скривилась.

– Ой, только не надо делать вид, что ты не помнишь. Думаешь, женила этого бабника на себе, и все? Дело закрыто? А то, что он с остальными вытворял – пофиг? Все эти девочки, которых он заваливал в своем офисе…

Ярость заклокотала у меня в груди, руки так и зачесали впиться ногтями ей в лицо.