Ной пропустил между пальцами мои кудри, нежными движениями перебирая их.

— Они любят Кэрри и Джо, мальчикам будет лучше с ними.

Я не смогла сдержаться и провела ладонью по грубоватой щетине на его лице.

— Но ты любишь их.

Его улыбка застыла, а челюсти сжались.

— Но я буду частью их жизни. И большой. Не буду врать, мне чертовски больно, но еще я чувствую облегчение. Я могу пойти в колледж. Выбирать свое будущее.

Я сглотнула и попыталась приручить гигантских птеродактилей, устроивших скаковое дерби у меня в животе. Мне было страшно думать о нашем совместном будущем. Но как только машина Эйриса заурчала подо мной, я поняла, что нуждалась в Ное. Смерть брата оставила зияющую дыру в сердце. Мне казалось, что машина сможет ее заполнить. Я ошибалась.

Но это может сделать любовь.

— Надеюсь, мне найдется место в твоих планах. Кто-то же должен надирать тебе зад в бильярде.

Ной рассмеялся и схватил меня за пояс, притягивая ближе.

— Я поддавался.

— Ну конечно. — Он глаза вытаращил, когда я забила пару шаров за раз. — Ты проигрывал. С большим отрывом.

Я гадала, чувствовал ли он такое же наслаждение от нашей близости.

— Видимо, придется всегда держать тебя рядом. На всякий случай. Ты можешь оказаться полезной. — Он прижался ко мне лбом, и его карие глаза, секунду назад светившиеся от радости, потемнели и стали серьезными. — Мне многое нужно тебе сказать. За многое попросить прощения.

— Мне тоже. — Я снова коснулась его щеки, позволяя пальцам пробежаться по коже. Ной хотел, чтобы я всегда была рядом. — Но давай поговорим немного позже? Я устала, а мне все еще нужно увидеться с папой. Я хочу тебя, а ты меня. Может, пока достаточно и этого? А со счастливым концом разберемся потом?

Его губы изогнулись в соблазнительной улыбке, и я утонула в ней.

— Я люблю тебя, Эхо Эмерсон.

Его губы приблизились к моим, и я прошептала:

— Навеки.

Глава 56

Эхо

Пока нас вели на третий этаж — в женский блок, Ной нес мою сумку, другой рукой сжимая мою ладонь. Лифт звякнул, и двери открылись.

— Господи, Эхо, у меня уже рука онемела!

— Прости. — Я попыталась отпустить его, но Ной не позволил.

Мы прошли по коридору, мимо женщин, которые прогуливались со своими мужьями. Комнаты были наполнены воздушными шарами и цветами. Оказавшись у двери в палату Эшли, я замерла.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил парень.

Я покачала головой.

— Вдруг сейчас она кормит ребенка грудью?

К тому же мне не нужны были зрители.

Ной напрягся.

— Слишком много информации. Я буду в комнате ожидания.

— Договорились.

Парень нежно поцеловал меня.

— Если что, зови, и я примчусь, кормит она или нет.

— Спасибо.

Дождавшись, когда я наконец распахнула дверь, Ной ушел.

Рожать в обычной палате Эшли не пришлось. Папа оплатил отдельную со спа, кожаными диванами, паркетным полом и плазмой. Когда я зашла, они с Эшли над чем-то хохотали.

— Привет.

Женщина замерла на приподнятой больничной койке, папа сидел рядом. Его рука была закинута ей на плечо. И никаких привычных обеспокоенных морщинок на его лице. Серые глаза отца светились, когда он смотрел на сверток с ребенком в руках моей мачехи.

Смех сразу прекратился, и папа привстал.

— Эхо, ты в порядке? Я тебе нужен?

Я застучала ногой по полу. Меня замутило. Я и представить не могла, как это окажется больно — увидеть этого нового малыша, который заменит меня.

— Все нормально. Я вам не мешаю? Я могу уйти: у вас только что родился ребенок и все такое…

— Нет. — Голубые глаза Эшли смягчились. — Ты не мешаешь, Эхо. Прошу, зайди. Прости, что не могла быть с тобой прошлой ночью, но… я была немного занята.

— Да ничего страшного. У тебя отошли воды. Думаю, это важнее…

Чем мой эмоциональный срыв.

Я села рядом с кроватью и попыталась незаметно посмотреть на ребенка.

— Он в порядке? В смысле, он родился гораздо раньше…

На самом деле мне было все равно. Маленькое существо было моей с Эйрисом заменой. Тем не менее это беззащитный малыш, и он должен был еще расти у Эшли в животе, а не преждевременно врываться в ужасный мир.

Папа засиял улыбкой.

— С ним все прекрасно.

— Отлично. — Я скрестила ноги и закачала ими в такт стуку пальцев.

— Хочешь его подержать? — спросила Эшли.

Э-э… нет.

— Да, конечно.

Отец забрал сверток у Эшли и вручил его мне. Будучи королевой неловкостей, я трижды меняла положение рук, прежде чем наконец взять его.

— Поддерживай его головку и прижми к себе, — руководил мной папа. — Вот так. Видишь, у тебя врожденный талант.

— Ну да. — Сомневаюсь, что обладатели такого таланта обычно мечтают убежать от ребенка с дикими криками. Мое сердцебиение участилось, когда это маленькое розовое существо зевнуло и открыло глаза. Малыш трижды моргнул, крохотные веки снова опустились. Я моргала так, когда собиралась соврать. Интересно, насколько мы похожи?

— Хочешь узнать его имя? — спросила Эшли.

— Да. Как его зовут?

Люди же называют своих детей, мне следовало бы это знать.

Папа погладил Эшли по руке.

— Александр Эйрис Эмерсон.

По мне прошла дрожь, дойдя до сердца. Александр высвободил ручку из одеяльца и схватил меня за палец. Эйрис. Они назвали ребенка в честь Эйриса.

Брат бы полюбил его, несмотря на то, кем была его мать, или как обращался с ним самим его отец. За что? Потому что так он любил меня. Без всяких условий. Эйрис любил меня, когда я была напуганным ребенком, своевольной десятилеткой, подростком со всплеском гормонов. Когда весь мир отвергал меня за неуверенность, эгоизм и робость, он продолжал меня любить.

Не единожды брат жертвовал ради меня своей гордостью. Он заступался за меня перед отцом, мамой и Эшли. Только раз в жизни он поступил эгоистично — исполнил свою мечту стать морским пехотинцем, но даже тогда он заботился обо мне. Эйрис писал отцу и Эшли, чтобы те не доставали меня. Постоянно звонил мне и писал. Жертвовал своим временем, чтобы узнать о каждом дне моей жизни. Эйрис перевернул бы небо и землю ради этого малыша, ради меня он поступал точно так же.

Я думала, что, если я починю его машину, моя жизнь снова станет прежней. Я думала, если я верну свои воспоминания, время повернется вспять. Но ничто из этого не исполнило волшебную мечту, за которую я так цеплялась: что моя жизнь перемотается на три года назад.

Александр зашевелился у меня на руках. Господи, он был таким крохотным! И судя по счастливым лицам папы и Эшли, они уже его боготворили. Все мы с этого начинали: с таких маленьких комочков счастья. Я, Эйрис, Ной, Лила, Исайя, даже Бет. В какой-то момент нас всех любили, но потом что-то пошло не так. Но пока не для этого малыша. За прошедшие недели я выучила несколько жестоких уроков. И самый ужасный из них? Я была такой же эгоисткой, как и мама. Мы видели мир в черно-белых тонах, вместо ярких цветов и оттенков. К тому же я предпочла смотреть на все ее глазами, а не своими.

Дальше так продолжаться не может. Я способна на большее, чем просто починить машину в память об Эйрисе. Я стану той сестрой, какой он хотел бы меня видеть. Александр никогда не будет в одиночестве. У него будет адвокат — я.

— Александр Эйрис. Мне нравится.

Эшли вздохнула с облегчением и счастливыми глазами посмотрела на папу.

— Я так рада, что ты здесь, Эхо.

Как ни странно…

— Я тоже.

К нам зашла медсестра — она катила перед собой кроватку.

— Простите, что вмешиваюсь, но Александра пора взвесить. — Она профессиональным движением забрала у меня малыша и положила в кроватку. — И вам сейчас предстоит осмотр, миссис Эмерсон.

— Он скоро проголодается, не увозите его надолго.

Эшли схватила папу за руку, на ее лице читалось беспокойство.

— Малыш скоро будет у вас! — заверила мачеху женщина и вывезла малыша в коридор.

Папа снова присел на край кровати.

— Как ты?

— Хорошо. — Для той, что пережила небольшое умственное расстройство и вспомнила, как ее мать пыталась провернуть убийство-суицид, со мной было все нормально. — Меня выписали.

— Уже?! Врачи и сиделки держали меня в курсе событий, но, по их словам, тебя должны были выписать после двух. Я планировал отвезти тебя домой. — Отец посмотрел на часы. Естественно, была всего лишь половина второго. — Клянусь, я был с тобой.

— Знаю. Ной рассказал мне.

Они с Эшли обменялись недоуменными взглядами.

— Вы с Ноем снова вместе?

Мои щеки покраснели от мысли о поцелуе в больничной палате.

— Да.

— Он пробыл с тобой всю ночь, Эхо.

Папа уставился в пол, и я слышала сожаление в его голосе. Ной остался, он — нет. Именно в этот момент мамины слова эхом отозвались в моей голове: «Мы с тобой похожи». «Нет, мама, это не так. Я похожа на Эйриса. Я буду лучше тебя».

Каждую секунду на лице Эшли сменялись волнение и надежда. Когда-то я любила ее, как напомнила мне мама. Возможно, если бы я была маленькой, то смогла без сожалений называть мамой ее. Да, много времени утекло с тех пор. Неудачный брак моих родителей, наша распавшаяся семья, но Эшли… она не была злой.

— Прости, Эшли.

Она нахмурилась.

— За что?

Я заставила себя посмотреть на нее.

— За то, что вечно винила тебя. — В ее глазах показались слезы. Я проглотила свою гордость и добавила: — Мама оказалась не той, кем я ее считала, и я подумала, может, и ты не тот человек, каким я тебя вообразила.

Сначала я хотела извиниться в знак примирения, чтобы наши распри не коснулись малыша Александра, но, стоило словам сорваться с губ, как у меня отлегло от сердца. Я действительно сожалела, и слова о прощении сняли бы тяжесть с моей души.