Не произнося ни слова, я следовала за ним к внутренней двери и вниз по лестнице, которая вела к гаражу.


Вместо того, что бы взять один из гладких спортивных автомобилей, он нажал на ключ от большого черного внедорожника. Для меня он выглядел немного как грузовик – монстр. Когда он открыл для меня пассажирскую дверь, мне понадобилось подняться, что бы взобраться на коричневое кожаное сиденье.


Детское кресло уже было размещено сзади. Он, конечно, казалось, все продумал.


– Так куда мне ехать? – спросил он, заводя двигатель.


Дав ему адрес и некоторые основные указания к квартире Люси, я плюхнулась на свое сиденье, пока он искал адрес в навигаторе.


Когда дверь гаража открылась, мои глаза расширились, когда я заметила, как несколько репортеров разбили лагерь за пределами ворот моего дома.


Они все подскочили, делая снимки и выкрикивая вопросы через тонированные стекла окон.


– Они не смогут увидеть, не переживай,– заверил меня Карсон, осторожно поворачивая на улице с окружившими машину журналистами, все еще выкрикивающими свои вопросы и просящими прокомментировать.


– Почему они все еще зависают здесь? Разве история уже не работает? Чего еще они могут по возможности хотеть? – спросила я недоверчиво.


Он пожал плечами.


– Мы – большие новости прямо сейчас, Эм. Они, так или иначе, должны делать деньги.


Я фыркнула и сложила руки на груди, зная, другая моя вспышка ни к чему хорошему не приведет.


Очевидно, Глория – доброжелательная домоправительница не смогла заставить его передумать.


Тишина душила меня, пока я томилась внутри, интересно, сколько будет продолжаться этот интерес, окружающий нас. У меня сегодня была работа – они последуют туда за мной, и опять будут просить прокомментировать? Я надеялась, что нет.


– Что мне делать, если журналисты будут находиться сегодня вечером в клубе? Должна ли я позвонить Мэйсону? – спросила я, закусив свою нижнюю губу.


Карсон фыркнул и покачал головой.


– Ты не пойдешь в клуб.


Я приподняла одну бровь от строгости в его голосе.


– Я пойду. У меня есть работа сегодня. Я не потяну прогулы две ночи подряд. Джейсон будет зол.


Я не хотела потерять свою работу. Хоть я и ненавидела это делать, но это было единственным источником моего дохода.


– Ты не работаешь там больше. Я все уладил.


Он крепко удерживал свой взгляд на дороге, пока говорил.


– Я не могу позволять тебе делать это дальше, мне очень жаль.


Я чуть не поперхнулась, когда уставилась на него.


– Что, чёрт возьми, ты несешь?


Он пожал плечами.


– Пресса замучила бы нас, если бы ты продолжила этим заниматься. Это не совсем респектабельная работа, не так ли? Теперь, когда ты находишься на виду у общественности, такие вещи нужно изменить.


– Не достаточно респектабельно для знаменитого жениха, ты имеешь ввиду? – выплюнула я.


Он покачал головой, но не посмотрел на меня.


– Это было достаточно респектабельным для тебя, чтобы получить удовольствие, однако, а?


– Стриптизерша – не совсем подходящий для брака материал, правда? Я предполагал, что ты должна думать о твоем имидже и о том, что другие люди думают о тебе.


Я стиснула зубы в отчаянии за неуважение.


– Куда делось это «Меня не волнует чем ты занимаешься, ты будешь со мной Эмма Бэнкфорт» дерьмо, о котором ты разглагольствовал на прошлой неделе? – едко спросила я. Поговорим о двойных стандартах!


– С моей работой все было в порядке, сразу после случайного траха с тобой, а теперь вдруг я не достаточно хороша?


– Я никогда не говорил, что ты была недостаточно хороша! – рявкнулон, посмотрев на меня, прежде чем снова переключить свое внимание на дорогу.


– Я просто не могу позволить работать тебе там, если мы поженимся. – Он решительно покачал головой, в то время как он припарковался на пустом месте возле дома Люси.


– Я не хочу больше с тобой спорить. Я задолбался. Ты больше не работаешь. Точка.


– Точка? Ты хочешь нагадить мне? – выдохнула я, наблюдая, как он открыл дверь и вылез из машины, хлопнув так сильно, что машину покачнуло. Я недоверчиво засмеялась, когда он подошел к машине с моей стороны и открыл для меня дверь, молча указывая мне выйти. Я стояла на своем, покачав головой в отказе.


– Я еще не закончила. Нет «точки», – заявила я твердо.


Он глубоко вздохнул, наблюдая как пара машин потянулось на автостоянку, останавливаясь с визгом, те же журналисты, которые были около его дома, выскочили и побежали к нам.


– Я действительно не хочу, что бы они засвидетельствовали эту бытовуху и расположили это на первой полосе завтра. Если ты смогла бы придать себе счастливый вид и улыбнуться, это было бы здорово.


Он улыбнулась мне, но это было вынужденно и не затрагивало глаз, которые вместо этого, безмолвно предупреждали.


Зная, что мне приходиться играть вместе с ним, заставляю себя тоже улыбнуться и взяла руку, которую он мне протягивал, позволяя помочь мне выйти из машины.


К тому времени, как я оказалась на ногах, мы уже были окружены и щелчки камер заполнили мои уши. Плечи Карсона, казалось, теперь расслабились, когда я подыгрывала ему. Когда он закрыл дверку, склонился вперед и, прежде чем я смогла бы подумать о том, что должно произойти, его мягкие губы накрыли мои. Поцелуй длился не больше секунды, и я даже не успела отреагировать и ответить на его поцелуй, прежде чем он прекратился. Возбужденный гам вокруг меня явно сигнализировал об одном – второго поцелуя было достаточно для репортеров. У них была картина, которую они хотели.


Я сглотнула, когда рука Карсона, сжимавшая мою, потянул меня на себя, когда повернулся к репортерам.


– Теперь мы собираемся забрать нашу дочь. Если вы напечатаете ее изображение или брата Эммы, я подам в суд на каждую вашу задницу, за каждую копейку, которую вы поимеете. Просто дружеское предупреждение, – строго сказал он.


Авторитет в его тоне заставил волосы на моем затылке встать дыбом.


Не дожидаясь ответа, он развернулся и последовал в здание, таща меня за собой.


Как только мы оказались одни, я вытащила руку из его, не обращая внимание на то, как его лицо вытянулось и брови сошлись вместе. Я не возражала разыгрывать сцену перед камерами, если должны были, и не было другого способа. Я умоляла себя, что это конфиденциально.


Я остановилась.


– Я еще не закончила разговор. Мне нужно работать.


– Там ты это делать не будешь, – ответил он решительно.


Я застонала от отчаяния, вскинув свои руки в воздух.


– Ну что, черт возьми, я должна делать, чтобы заработать? У меня точно нет очереди из людей, предлагающих мне работу! – отрезала я.


Он сжал в кулак свои волосы.


– Ты не должна волноваться об этом, так или иначе. У меня имеется более чем достаточно. За следующую неделю я разберусь с банковскими карточками и деньгами для тебя. Тебе нет никакой необходимости работать.


Воздух вокруг сгустился, ощущая, будто он душит меня. Пойманная в ловушку. Теперь я была целиком и полностью в ней, потому что у меня никогда не было денег, если я не работала.


– Таким образом, я должна быть хорошей маленькой хозяйкой, опирающейся на мужа, как когда-то в сороковых? Времена поменялись, Карсон. Женщины не должны делать это теперь; они могут работать, если хотят!


– Ты находишься на очной форме обучения, Эмма. Ты студент. Этого и ухода за Сашей достаточно для работы, конечно же, – возразил он, глядя на меня с опаской. – Я не говорю, то у тебя никогда не будет работы. Просто окончи свой университетский курс, а потом можешь работать там, где захочешь. В этом месте ты не должна больше работать.


– Может быть, мне нравится там работать? Ты когда-нибудь задумывался об этом? – возразила я, складывая руки на груди и вопросительно приподнимая бровь.


Он засмеялся и покачал головой.


– А ты? – отрезал он. – Ты действительно хочешь танцевать для парней и ловить их плотоядные взгляды, пока ты выступаешь вблизи почти голая? Тебе действительно нравится уходить за кулисы для секса?


– Да, действительно! – ответила я, прежде чем подумала.


Он отшатнулся, явно шокированный моим ответом. Именно тогда я поняла, что ответила только на половину его вопроса. От хмурого взгляда мой лоб покрылся морщинками, когда я отошла.


– Нет, я не люблю танцевать для парней, конечно, нет. Это… является частью моей работы, которую я ненавижу, но на самом деле другие живут этим. – Я закусила губу. – Лучшей частью моей работы был ты.


Я ненавидела это признание, но это была правда.


Тишина заполнила коридор, в то время как мое лицо пылало жаром.


– Ну, тогда, у тебя больше нет оснований возвращаться туда, не так ли? Теперь ты на полной ставке, – ответил он. Волосы на моих руках встали дыбом от его слов. Мое сердце увеличило темп в груди, потому что это было первая хорошая вещь, которую он мне сказал, за последние два дня. Но затем он продолжить говорить и мои надежды, которые только зарождались, рухнули к моим ногам.