— А есть за что?

Взгляд голубых глаз замер на моих губах. Уничтожение стейка временно приостановилось. От неожиданности я сама чуть не подавилась. Ого! Кажется, кое-кто очень сильно желал услышать комплименты в свой адрес. И это после нескольких оргазмов, из-за которых я буквально отключалась на кровати.

Меньше всего нахальный пуп земли был похож на человека, жадного до похвалы. Скорее, наоборот, он казался слишком уверенным в себе. Однако…

Додумывать мысль я не стала. Сказать комплименты было несложно. Тем более что подвигов хватало. Но приятная слабость после секса все не отпускала, а смелости так и осталось выше крыши.

Потому вместо слов я положила себе еще одну порцию овощей. Послала нахалу улыбку. И, будто никакого вопроса не прозвучало, спокойно, с аппетитом продолжила радовать свой желудок.

С минуту посверлив меня взглядом, Басманский тоже продолжил есть. Больше без вопросов, без колкостей. Он только поглядывал регулярно и иногда хмыкал каким-то своим мыслям.

После обеда наступило абсолютное блаженство.

— Иногда жалею, что не курю. Сейчас бы сигарету, и привет, рай.

Разделавшись с едой, Эд расслабленно откинулся на спинку стула.

— А я думаю, зачем только столько лет занималась бухгалтерией?

Я тоже отложила вилку. Впереди еще ждал десерт, но свободного места для него уже не было. Во всяком случае, во мне. Однако, если найти подходящий контейнер, аккуратно сложить все это кондитерское совершенство и донести до дома…

Наверное, неправильно было думать о том, как своровать еду для ребенка. На прошлой работе меня подняли на смех за пачку печенья после корпоратива. Но отделаться от мысли, как будет счастлив Данька, оказалось не так просто.

— Тебе не попадались правильные наниматели. — Басманский словно догадался, о чем я думаю. Не спрашивая, он сам подал со столика из-за спины красивую картонную коробку. Взглядом указал на десерт и снова откинулся.

— Точно. Мои прежние наниматели все делали не так. — Вроде бы ничего особого он не сделал, а я почувствовала, как к щекам приливает кровь. На миг даже стало стыдно, что пожалела для него комплиментов.

— Подозреваю, они даже не представляли, какая ты способная.

Гад одной фразой перечеркнул свой благородный жест, и снова стал просто гадом.

— Но никаких извращений я все равно тебе не позволю, — не интересуясь, будет ли мое начальство десерт, я сложила оба куска торта в коробку.

— Когда-нибудь твоя попочка мне отдастся.

— И не мечтай!

— Я буду верить.

— На здоровье. — Аккуратно поставила коробку в пакет.

Раздавшееся следом "сучка" прозвучало как финальный штрих к сегодняшнему рабочему дню. Стоило бы обидеться, но мои настройки все еще не пришли в норму.

Вначале минет, от которого я кончила сильнее, чем за все разы в браке с мужем. Потом два забега в горизонтальной плоскости, о некоторых деталях которых даже вспоминать было стыдно. После вкусный обед… Нет, голова пока не могла выдавать такие сложные эмоции, как обида.

Радость — да. Она получалась сама собой. Веселье — тоже. Губы словно начали жить своей жизнью и постоянно разъезжались в улыбку. А вот с обидой, злостью, страхом ничего не выходило.

Тепло мне было. Комфортно, будто не тела в разные интересные фигуры складывали, а цифры в ведомостях. Просто работа. Без планов на будущее и извечного женского ожидания "А когда же начнутся чувства?"

Про них даже думать не хотелось. Возможно, нужно было бы. Хотя бы припугнуть себя, что втягиваться нельзя, что этот самец уж точно про моногамию и не слышал. Но в моей жизни так давно не было даже просто разговоров с мужчинами, что сигнализация на чувства покрылась ржавчиной и рассыпалась.

Набирая что-то на мобильном телефоне, Басманский забрасывал меня пошлыми и провокационными шутками. Представляя, как вечером устрою Даньке праздник, я иногда смеялась, а иногда в своей новой дерзкой манере осаживала оборзевшего хищника.

Оба были сытыми, оба довольными, как будто это не я шарахалась от него недавно, как от чумного, и не он маньяком выслеживал меня возле работы.

* * *

"Не сексом единым жив человек!" — эту истину я поняла спустя полторы недели после того, как устроилась на работу. Нет, сексом тоже можно было прожить. И не просто прожить, а потрясающе выживать. Но вместо очередного выбивания мною матраса, коврика в гостиной, тумбочки в коридоре, кухонного стола, журнального стола и других поверхностей драгоценный наниматель решил устроить себе трудовой забой.

Не тот потный и приятный, которым занимались мы, а настоящий.

Английский партнер, так и не улетевший в свою Англию, предложил какую-то безумную идею, и с истинным мужским рвением они оба погрязли в делах. Без обедов и полдников. По уши. А это было гораздо выше того самого места, на обслуживание которого у меня заключен контракт.

Солгала бы, сказав, что не расстроилась. К хорошим… условиям труда привыкаешь быстро. Обеды я, конечно же, имела в виду. Но спорить с начальством и рисковать попой не решилась.

Идея, чем занять себя в освободившийся рабочий день, пришла сама. Данька утром завел шарманку о странной машинке своего нового детсадовского приятеля. С колесами, вращающимися на триста восемьдесят градусов, пультом дистанционного управления и сиреной. А мой любимый бюстгальтер, купленный в прошлый Новый год по сумасшедшей скидке, попросился в мусорку.

Попросился он, конечно же, не сам. В этом ему помогли одни кривые мужские руки, но плакать о разодранном кружеве не хотелось. Плакать вообще не хотелось. Вместо слез душа требовала праздника, ну или, на худой конец, шопинга.

Данька мое желание поддержал мигом, стоило только озвучить. Не так часто в нашей с ним скромной жизни случались походы по магазинам. Чтобы не травмировать психику малыша отказами, одежду и прочие мелочи я покупала в интернет-магазине или в "Детском мире" возле прошлой работы.

Но теперь в моем распоряжении была карта с неприлично большой суммой денег, а судя по приятным потертостям в интимных местах, свой аванс я уже отработала до последней копейки.

* * *

В торговый комплекс недалеко от дома мы ворвались, как греки в Трою. Вернее, так ворвался Данька. А я, как собачка на привязи, — вполне бодро, но привычно оглядываясь по сторонам, чтобы мой главный мужчина никого не сбил.

Первые магазины с детской одеждой и обувью были нами изучены от и до за каких-то двадцать минут. Данька хмурился, тянул меня к игрушкам, категорически отказывался мерить майки и кроссовки.

На магазины с бельем ушло примерно столько же времени, но здесь мой будущий сердцеед уже не истерил и не вырывался. Пока я со скоростью суперженщины примеряла бюстгальтеры и раздумывала: порвет или не порвет, Даня с важным видом рассматривал манекены. Будто заранее запоминал, где какие крючки и петельки.

После покупки одежды дело пошло веселее. Уже без капризов и уговоров мы заходили в любые отделы, в какие только тянула душа. Разглядывали странные приспособления для кухни и уборки. Смеясь, выбирали себе новые чашки и пропадали в пестрых магазинчиках с игрушками.

Это было так непривычно, но я словно летала.

Продавцы не казались вурдалаками, готовыми кинуться на любого обернувшегося в их сторону. Не раздражали сидящие в телефонах мамашки с кричащими в колясках малышами. Не злила отечественная система скидок, по которой цены без скидки порой были ниже, чем с дисконтом.

Меня словно отшептали. Качественно, с гарантией и от всех бабских забабонов сразу.

Без косметики, в обычных синих джинсах и оранжевом вязаном свитере с высоким горлом, среди модных бутиков я чувствовала себя как рыба в воде. Прежние комплексы не показывали никаких признаков жизни.

Мы носились с Данькой от одной двери до другой. Хохотали в голос. Корчили смешные рожицы. А иногда я чувствовала, как пригорает моя пятая точка от заинтересованных мужских взглядов.

Пожалуй, это ощущение было самым необычным. В первый раз мне показалось, что мужчина обознался. От непривычки я даже улыбнулась и поздоровалась. Во второй раз просто оглянулась. Ну а в третий, четвертый и другие — лишь громче смеялась Даньке, выпуская наружу странное непривычное волнение.

К сожалению, фраза "Недолго музыка играла" тоже была про меня. Только мы нашли заветную машинку, только рассчитались за нее и договорились устроить дома тест-дайв, как Вселенная решила организовать операцию "попа-боль".

На этот раз чужой взгляд я почувствовала стразу. И пятой точкой, и затылком, и лопатками, и даже печенкой. Внутренний голос тут же шепнул ускорить шаг и не останавливаться, но окрик "Лена" чуть не выбил почву из-под ног.

Три последних года молнией пронеслись перед глазами, а потом взгляд сфокусировался на лице. Мужском. Когда-то казавшемся мне красивым и мужественным. А сейчас… Убраться бы от него подальше. Не замечать. Да, видать, не судьба.

— Привет, красавица! — будто моряк, вернувшийся из долгого плавания, Василий раскрыл руки и сграбастал меня в свои объятия.

Спустя несколько секунд тот же фокус он провернул и с Данькой.

— Ты уже совсем мужик. Ого, как вымахал! — человек, который был когда-то мне мужем, потрепал моего сына по щеке и с любопытством заглянул в его пакет. — Машинки любишь? Правильно. Я их тоже любил.

Чтобы не прокомментировать, что он еще очень любил, пришлось до боли закусить губу.

— Какими судьбами здесь? Развлекаетесь?

Интерес к ребенку исчез так же быстро, как и возник. Теперь бывший смотрел только на меня и на мои пакеты. На все пять. Больших, ярких. Даже когда замужем была, так разойтись себе не позволяла, а тут — жена олигарха.

— Сад прогуливаем, — выдала я первую пришедшую на ум фразу.