Пять.


Пять женщин я насчитала, пока они спускались из фургона в новый мир или то, что им называлось, и в чем там мы теперь существовали.


 — Ты, — мужчина указал на меня. — Ты глухая? — Он протянул руку, изогнув бровь. — Иди сюда.


Я прищурилась, двигаясь вперед и решительно подав ему руку.


 — Нет, я не глухая.


 Спрыгнув вниз на небольшое расстояние, я убрала пальцы из его ладони в момент, когда коснулась бетона.


 Звук моего голоса испугал меня. У меня есть акцент. Я и не заметила в поле.


 Мужчины, окружающие меня, говорили с американской развязностью. Кратко, по существу, немного протяжно.


 Я говорила немного по-другому… звуча слегка пафосно, глотая согласные и растягивая гласные.


— Отведи их внутрь. У нас еще полно работы. Этот проклятый груз не должен был прибыть до завтра, и я хочу, чтобы они были заперты, прежде чем случится какое-нибудь другое дерьмо.


Голос звучал от другого мужчины в такой же коричневой кожаной куртке. У него были черные волосы, коротко подстриженные в небольшой ирокез. Большой герб нашит на спине куртки: старинные счеты с горящим в огне черепом и водопадом монет, извергающимся из его рта. Девиз ЧИСТЫ В ПОМЫСЛАХ И ВОЗМЕЗДИИ. ИСПОРЧЕНЫ ВО ВСЕМ, ЧТО ТАК ВАЖНО... окружал изображение.


Байкерский клуб.


Струйки пота стекали между моих лопаток, скользя вниз по позвоночнику, будто таял ледник. Мой пропавший страх появился, как ледяные иглы. Боль сдавила виски, когда я пыталась понять причину моего внезапного ужаса. Почему страх охватил меня сейчас, а не тогда, когда я очнулась, будучи похищенной?


Что может быть хуже, чем быть украденной или проданной?


Они.


Я ждала воспоминаний — другого фрагмента правды. Но ничего не приходило.


Я вздрогнула, обернув руки вокруг талии, и просканировала гараж, искала его — зеленоглазую катастрофу, из-за которого моя кровь бурлила, приливая к сердцу.


Что-то внутри меня узнало его. Он узнал меня. Выдумка это или реальность, мне нужно было увидеть его снова. Мне нужно было спросить его, глядя в его глаза, в поисках правды.


Но его нигде не было видно


Трое мужчин окружили нас, подталкивая других женщин ближе друг к другу.


— Двигайтесь, сучки. Время приветственной вечеринки, — прищурившись, они подгоняли нас вперед.


Вопросы проносились в моей голове.


Кто они?


Что мы здесь делаем?


Что они планируют делать?


Любопытство сжигало, но я не спросила вслух. Я промолчала.


— Молчание — это оружие, дорогая. Не сдавайся, пока ты не будешь уверена в фактах и в том, что можешь победить.


Мимолетное воспоминание не дало ни единого намека на то, кто это говорил, кем он был, и откуда я родом. Я чувствовала себя все еще с завязанными глазами — потерявшей все, хотя глаза все видели.


Покидая гараж, я шла следом за девушкой через громадную дверь вдоль узкого серого коридора. Мужчины не прикасались к нам, они не пускали в ход оружие и не поднимали на нас руку. Женщины дрожали, прерывисто дышали и тихо плакали, но никто не кричал и не делал ничего, что могло бы разрушить хрупкое перемирие.


 Витой коридор вел в большую комнату с несколькими диванами, большим красным ковром, огромными картинами, показывающими эклектичный коллаж из увеличенных обложек журналов, и стеллажом с любым ликером или бутылкой спиртного, какие только можно представить. Голый пол был из желтого дерева, но сильно исшарканный в некоторых местах с выбоинами от... пуль?


Эта стильная комната была не такой, как я представляла. Я думала, Мотоциклетный Клуб будет завален мусором, выброшенными журналами, и будет прочий присущий бандам беспорядок.


Порядок в помещения был безупречным.


Кто эти люди?


Двое из них повернулись к нам лицом, склонив свои головы.


— Становитесь в ряд.


Женщины зашаркали, быстро становясь друг за другом.


— Не так. Черт возьми, в линию!


 Старший из них, с песочно-светлыми волосами схватил вторую женщину, потянул ее, поставив рядом с первой. Повторив то же самое с третьей и четвертой, он разместил пять женщин так, что они стояли плечом к плечу.


 Я не стала ждать, пока меня переставят: заняла место без подсказок. Но вместо того чтоб встать в конце ряда, я втиснулась в середину.


 Выпрямившись, я оставалась с безэмоциональным лицом, так же как и черноволосый мужчина изогнувший бровь.


— Отлично. Достаточно хорошо, я считаю.


 Холод метнулся вниз по спине. Волосы на затылке встали дыбом, я просто знала.


Он здесь.


Осознание как дятел выстукивало крошечные отверстия в моей душе, когда я, наклонив голову, посмотрела через плечо.


Держась самоуверенно — самоувереннее, чем большинство из его окружения — он двигался с опасной грацией. Гипнотизирующая борьба между телом воина и элегантностью танцора.


Его черные джинсы и футболка хорошо скрывали источник кровотечения. Он застегнул свою темно-коричневую куртку, продолжая скрывать травмы, полученные в бою.


Усаживаясь перед нами, он сердито посмотрел на каждую женщину. Другие мужчины стояли за ним, его армия в кожаных куртках были все избиты, в синяках, окровавлены и измучены боем.


За что они борются? Что это было за место?


Мужчина ни разу не взглянул на меня, сознательно пропуская меня, будто я была невидимой.


Мой разум был более заинтригован моим затруднительным положением, чем самым важным вопросом, который я продолжала игнорировать. Я не хотела формулировать его, потому что в момент, когда это случится, он будет зудеть в голове до тех пор, пока не сведет меня с ума.


Почему я не могу ничего вспомнить?


Вопрос вырвался громко и свирепо — прорываясь сквозь мою нерешительность.


Что случилось и сделало меня такой?


Или, может, не что, а кто?


Моя левая рука накрыла обожженную кожу на правом предплечье. Я поморщилась от боли и небольшого жжения.


Что со мной произошло?


Зеленоглазый замер, а его взгляд невольно был прикован на меня. Его внимание упало туда, где я держала руку. Его звериная энергия, казалось, простиралась между нами, затягивая меня глубже в свои чары.


Я испытывала желание, настолько сильное, что оно пересиливало мое нынешнее положение и страх танцующий на задворках моего разума.


«Кто ты?»


Как будто услышав мой вопрос, его глаза уставились на меня снова, светясь сдерживаемыми эмоциями. Узнавание мелькнуло, любовь медленно вспыхнула, а затем появилась душераздирающая печаль, которую мог чувствовать только тот, кто полюбил и потерял.


Он сжал челюсти, плечи охватило напряжение, чем больше мы смотрели друг на друга. Независимо от того, что произошло или что станет со мной, я знала, что он мой ключ.


Ключ к разгадке.


Человек, который станет катализатором моей гибели.


Мое сердце колотилось и нарушало ритм под его тщательно изучающим взглядом. Мои губы приоткрылись, когда пальцы магнитного осознания привлекали нас все ближе и ближе друг к другу.


Его ноздри раздувались, как будто он пробовал воздух — разгадывая мои секреты по запаху.


Я ждала, что он заговорит. Я желала его прикосновений ко мне снова — чтобы он держал в ладонях мое лицо и погрузился в заблокированные мысли. Но он остался замершим, ощетинившийся от ярости и ненависти.


Пожалуйста, пусть у него будут ответы.


Даже если и были, он бы, наверное, никогда не рассказал мне. Я могла не страдать от страха, но я не была идиоткой. Мне не нужно знать мою историю, чтобы предугадать, что возможный вариант моего нового будущего хорошо не закончится.


Я найду способ сбежать, прежде чем это произойдет.


Мой разум все быстро обдумывал, когда мы встретились взглядами. Молчаливая дуэль завязалась, каждый из нас метал резкие вопросы, пытаясь понять другого, не сказав при этом ни слова. Он был так далек, как вершина Эвереста, с его высоты и нечитаемого ледяного взгляда.


Шок и страсть, которые он испытал, когда мы впервые встретились, пропали. Ушли. Никогда не существовали.


Чем дольше я смотрела, тем больше чувство, что я знаю его, исчезало, запихивалось еще дальше внутрь, когда зеленый огонь в его глазах обжигал мои мысли. Не было никаких сомнений, он был красивым, пугающим, и в нем пульсировала сила, несмотря на его травмы — но в нем было что-то еще… что-то хорошо спрятанное им… слишком хорошо.

Он легко отгородился от меня, оставил барахтаться с самым сильным страхом, что я чувствовала в своей жизни. От разрыва любой связи меня ломило от боли, как будто он отрезал от меня по кусочку.


Я сжала кулаки.


Отказ в крошечном чувстве дома, который я нашла в нем, укрепил мое убеждение, что я сделаю что угодно — по-настоящему что угодно — чтобы получить ответы, которых так желаю.


Я не волновалась о том, что буду делать.


Мне было все равно, что придется вытерпеть.


Я узнаю правду.


Узнаю.


Мужчины за его спиной неловко замешкались. Черный Ирокез откашлялся.


 — Ээ, През?


Мужчина-катастрофа напрягся, сжал руки в кулаки. Вместо того, чтобы отвести взгляд, наша связь крепла — будто щупальцами нас притягивало сквозь пространство некое осознание.


Оно становилось глубже, крепче — требовательней, чем когда-либо.


Холод спустился вниз по спине, превращаясь в дрожь, толчками пульсируя ниже — от спины к ногам.


Что-то обжигающее промелькнуло между нами. Опасное сочетание соперничества, влечения и угрозы.