Данте задыхается, смеясь над наглым вопросом моей подруги, и я шлепаю ее по руке. – Что с тобой такое?

– Сколько тебе лет, Афина? – спрашивает ее Данте.

Она открывает свой рот, чтобы солгать, поэтому я отвечаю за нее.

– Семнадцать. Ей не исполнится восемнадцать вплоть до самого окончания школы.

– Сучка, – она ворчит на меня.

Данте указывает на нее пальцем.

– Ты ходячая проблема. Я пригляжу за тобой и Кариной до самого окончания школы. Он поворачивается ко мне.

– Увидимся позже, девочка.

Потом он разворачивается к своему мотоциклу, давит на газ и мчится прочь. Ухмылка на лице у Афины такая, что эта сучка заслуживает получить пощечину.

– Девочка?

– Да. – Я приехала сюда пораньше, а уже сейчас я могу опоздать, если мы не поторопимся. Конечно, я должна тащить Афину, которая хочет прогулять.

– Пойдем. Дурацкий учитель будет там.

– Хорошо. Хорошо.

Данте

Я и мой жесткий-как-черт член ровно в три ждали Карину на краю дороги. Я наблюдал за бесчисленным количеством детей, но среди них не было моей девочки. Мой взгляд зацепился за яркую вспышку светлых волос. Афина. Мне пришлось пробежать через двор, чтобы поймать ее.

– Афина?

Она вздрогнула, но улыбнулась, когда повернулась и увидела меня.

– В чем дело? Где Карина?

– Я не знаю. Во время физики ее вызвали в кабинет завуча. С того момента я ее не видела.

– Дерьмо. Какого черта?

– Понятия не имею, – она нахмурила лоб. – Она сказала, что ты заменишь ее телефон? Мы собирались встретиться сегодня.

Я рассеянно погладил карман, в котором лежал новый телефон для Карины.

– Да. – Она, скорее всего, станет спикером.

– Что это за херня?

Эта пацанка имела наглость закатить глаза.

– Вторая по успеваемости в классе. Она суперумная.

Черт. Почему, она мне не рассказывала об этом?

– Вот же херня.

– Да, ей придется произнести речь на выпускном.

Блядь, я горжусь своей девочкой.

– И?

Афина пожала плечами.

– Ей не нравится выступать на публике, – она держит свои большой и указательный пальцы в миллиметре друг от друга. – Я знаю, что она специально немного отстает, чтобы опуститься ниже второго места.

Моя девочка очень умная.

– Ты хочешь, чтобы я попыталась что-то узнать? – спрашивает она. – А ты разве не против?

Она игнорирует мой сарказм и осматривает меня сверху донизу.

– Да, тебе придется подождать снаружи. Где твой байк? – Я указываю в сторону входа в школу, и она следует за мной. Когда мы огибаем угол, Карина мчится вниз по ступенькам, но останавливается, когда видит мой байк. Она поворачивается в нашу сторону, и здесь что-то не так. У нее красное лицо и красный нос, как если бы она плакала. Что за херня?

– Карина! Что случилось? – кричит Афина и бежит по тротуару.

Моя девочка еле слышно говорит.

– Ничего, ничего, – слышу я, когда подхожу к ним.

Она кидается ко мне и обнимает за талию.

– В чем дело? – Ни в чем. Пожалуйста, мы можем поехать домой?

Отодвинув ее назад, я смотрю в ее глаза, но она отворачивается от меня. Прямо перед школой, рядом с ее подругой – это точно неподходящее место для разговора, поэтому я подталкиваю ее к байку.

– Карина, позвонишь мне позже, пожалуйста? Или я буду за тебя беспокоиться,– просит Афина, пока Карина усаживается позади меня.

– Я обещаю, я позвоню.

Глядя на меня, Афина прищуривает глаза и сдвигает брови вместе. Я читаю ее совершенно точно. Она – маленький мужик в юбке. Она определенно должна держаться подальше от моего клуба.

Карина обнимает меня, и мы направляемся домой.

Как только мы оказываемся дома, я беру ее за руку и усаживаю на диван.

– Скажи мне, что происходит.

Слезы бегут по ее щекам.

– Прости.

– За что? Скажи мне. Афина сказала, что тебя вызвали к завучу в кабинет. Зачем?

Она закрывает ладонями лицо и рыдает. Если в ближайшее время я не дождусь от нее ответов, то я вернусь в долбанную школу и сравняю ее с землей.

– Карина, – отрывисто произношу я. Мой резкий тон вмиг осушил ее слезы, и она смотрит на меня. – Расскажи мне прямо сейчас.

Она делает несколько глубоких вдохов. Ее подрагивающая нижняя губа приводит меня в ярость. Кто бы ни обидел мою девочку, он, блядь, поплатится за это.

– Меня вызвали туда, потому что кто-то сделал анонимный звонок в школу и сказал, что я жила с тобой.

– И что?

– И мистер Хэкетт сказал, что он собирается позвонить в специальные службы, чтобы они проверили тебя.

Я рассмеялся без особой радости. Этот Хэкетт не знает, с кем связался, или что он только что на себя взвалил.

– Прости, Данте. Пожалуйста, не сердись на меня. Это не моя вина. Я не говорила ему…

– Эй, – обняв, я притянул ее к себе. – Я знаю, что ты не виновата. И я на тебя не сержусь.

– Но...

– Милая, мне насрать на кого-то из школы и на какое-то глупое бюро. Где были эти засранцы, когда твой отец был в отъездах по несколько дней, они не интересовались тобой?

– Я не знаю.

– Ты позволишь беспокоиться об этом мне, хорошо? Я не думаю, что это проблема. Тебе восемнадцать. Ты можешь жить, где пожелаешь. Но, если тебе от этого будет легче, то я обсужу это с нашим юристом, хорошо?

Она шмыгнула носом и, наконец, улыбнулась.

– Да.

– Если кто-то придет в дом, я решу все сам. А теперь выброси это у себя из головы. – Она опустила взгляд на свою сумку с книгами и кивнула.

– Прежде чем ты приступишь к своей домашней работе, я хочу с тобой поговорить. Афина сказала мне, что ты вторая в классе, но специально стараешься снизить свою успеваемость, чтобы не произносить речь? – Мои слова звучали как насмешка, но у нее отвисла челюсть, и она качала головой.

– Я так не делала. Она такая врунья. В любом случае, это не имеет значения. Мистер Хэкетт сказал, я не могу быть спикером, потому что у меня «плохая характеристика в отношении морали». Даже, если у меня будет хороший средний балл, он не разрешит мне выступить на церемонии. Он пригрозил позвонить в любой, выбранный мною колледж, и поставить их в известность о моем «поведении».

Похоже, что я не буду устраивать мистеру Хэкетту взбучку, как планировал. Нет, я собираюсь привязать его к бетонному блоку и сбросить в гребанное озеро. Хорошо, что у меня были годы на то, чтобы оставаться невозмутимым внешне, когда внутри меня все бушует.

– Он сказал тебе, кому позвонит?

– Нет. Он сказал, что у него есть сосед, занимающийся этим. – Это может означать что угодно и ничего одновременно.

– Данте, думаешь, что это мог быть Логан? Еще одна попытка разлучить нас?

Да, именно так я и думаю.

– Возможно, – сказал я аккуратно. – Может это твой отец? – Она покачала головой. – Может. Хотя, я никогда не говорила ему, к кому переехала.

Как бы то ни было, я уверен, что ее отец уже в курсе.

– Мне нужно, чтобы ты позвонила ему сегодня вечером, – я вытащил новый телефон и протянул ей. – Он должен знать, что с тобой все в порядке.

Честно говоря, я думаю, что ее отцу насрать, все ли с ней хорошо или нет. Ни один настоящий мужик не пренебрегает своей дочерью так, как это делает он с Кариной. Как по мне, так он потерял свое право называться ее отцом.

Неожиданно ее рука сжала мое плечо.

– Данте, – она в панике закричала. – Логан сказал... Когда я сказала ему о человеке, который причинил мне боль. Он поклялся, что ничего не знает об этом. Он... он предположил, что мой отец сделал это. Еще он сказал, что единственная причина, по которой он порвал со мной, – это мой отец. Моему отцу не нравилось, что Логан относился к МК. Но потом он сказал мне, что мой отец познакомил его с твоими ребятами. Ты знаешь моего отца?

Чтоб меня.

– Почему ты говоришь мне об этом только сейчас?

Она качает головой, ее вопрос о моих взаимоотношениях с ее отцом забыт... на какое-то время.

– Я не знаю. Мы замотались со всем этим клубом, и я забыла об этом.

– Скажи мне точно, что он сказал.

Она сморщила нос.

– Я была так напугана, я не знаю, смогу ли вспомнить все. Он сказал, что ему нужно время. Ему нужно заработать деньги в клубе, чтобы купить для нас жилье. Что мой отец пригрозил ему держаться от меня подальше. Но это все чушь, потому что Логан знал, что моего отца никогда не бывает дома.

– Детка, кандидаты не зарабатывают много денег, и у них нет времени, чтобы заниматься чем-то еще. Он должен жить в клубе.

– Да, так он и сказал, что я не могу жить там вместе с ним. Но он не объяснил мне это, вместо того, чтобы быть таким жестоким.

Да, настоящий мужик придумал бы что-нибудь. Не разбил бы ее сердце и не оставил бы ее наедине с самой, блядь, собой, когда он хорошо знал, какой дерьмовой была ее жизнь дома. Долбанный Хеми еще больший мудак, чем я думал.

– Ладно, позвони своему отцу. И не забудь позже позвонить Афине. А она сможет подвезти тебя завтра после школы?

– Не знаю. Наверное. А что?

– Твоя машина должна быть готова. Я не смогу быть там вовремя. Но если она бы смогла тебя привезти в гараж к Ромео, это было бы отлично. Я встречу тебя там.

– Хорошо.

– Давай. Позвони отцу.

Я остаюсь там, где я могу слышать звонок. К сожалению, мудак не отвечает, и ее отправляют на голосовую почту.

– Привет, Пап, это я, Карина. И, хм, я просто хотела дать о себе знать. Долго ничего о тебе не слышала. Хотела, чтобы ты знал, что со мной все хорошо, и чтобы у тебя был мой новый номер.

Она диктует ему номер и вешает трубку.

– Как обычно, – говорит она. – Он не любитель поболтать.

Когда она звонит своей подруге, я поднимаюсь, чтобы приготовить что-нибудь. Ее девичья болтовня – отличный фон для моего дома, и я перестаю делать то, чем занимался, чтобы посмотреть на нее. Она ловит мой взгляд и улыбается. Через несколько минут она вешает трубку и присоединяется ко мне.

– Тебе не надо было отключаться от телефона.