Диана Машкова - Развод по-русски

– Нет.

– Надо же, – Иннокентий Семенович обрадовался, – давай я тебе телефон Сережки дам! Позвони ему как-нибудь.

– Вы что, – Алла заулыбалась, – поженить нас решили?

– Это вы сами разберетесь, – несостоявшийся тесть сосредоточенно рылся в нагрудном кармане пиджака, – но ты ему обязательно позвони! Мало ли…

– Я партия неподходящая, – Алла хмыкнула, – работу потеряла. Нахожусь под следствием.

– Тем более, – он бережно, словно драгоценность, вытянул из кармана визитку сына и протянул ей, – должен же тебя кто-то спасти!

– Я обычно сама…

– Глупая, – Иннокентий Семенович улыбнулся, – настоящего мужчину хлебом не корми, дай спасти любимую женщину. Эх! Еще бы женщины это понимали!

Так и не дождавшись от своей нерасторопной официантки второго блюда, он, завидев другую девушку в переднике, нетерпеливо махнул рукой. Через мгновение на столе появилась тарелка с котлетами и пюре.

– Я прочел твои показания, – он взялся за вилку с ножом, – а теперь расскажи, как ты во все это вляпалась? Давай с предисловия.

Алла, наблюдая за торопливой работой приборов, начала со злополучного вечера, со встречи с Вадимом и потом подробно, во всех деталях, пересказывала события последних дней. Следователь время от времени согласно кивал или, наоборот, осуждающе качал головой.

– Вы снимите обвинения? – закончив рассказ, Алла доверчиво заглянула ему в глаза.

– Не могу, – Иннокентий Семенович нахмурил брови, – надо урода, сбившего ребенка, найти. И, конечно, избавиться от заявления.

Алла вздрогнула: ей казалось, что дружба с младшим Кругловым решает вопрос.

– Но я всего лишь свидетель!

– Это я уже слышал, – он снова полез в свой бездонный карман и извлек клочок бумаги с адресом, – вот соседка Соколовых. Мерзкая старушенция, не побоюсь этого слова. Ты с ней вчера утром столкнулась, она и написала заявление.

– Зачем?!

– Кто знает? – Он сунул листок Алле в руку. – От скуки, наверное. Сходи к ней, пусть заберет эту гадость.

– Но как я ее уговорю?!

– Послушай, – он посмотрел на нее с упреком, – ты взрослая девушка. Юрист. Придумай сама что-нибудь.

– Хорошо…

– Или позвони Сережке! – он хитро подмигнул.

– Ладно.

– Но никому ни единого слова. Ясно? Почему, надеюсь, понимаешь.

– Да, – она коротко кивнула, – спасибо вам за все!

Покончив с едой, он отодвинул тарелку. Порылся в кошельке, положил на стол деньги и поднялся.

– Я выйду первым.

– Что будет с Алешей? – Алла торопливо схватила его за рукав.

– Как положено, – следователь с удивлением взглянул на Аллу, – разыщем мать. Если родственники не объявятся в течение суток, передадим дело в социальные службы.

Сердце Аллы болезненно сжалось. Перед глазами стояли взволнованные и беззащитные глаза ребенка.

– Я обещала ему, что вернусь, – она не отпускала руку Круглова, – помогите, пожалуйста! Ребенок без меня пропадет!

Следователь взглянул на Аллу как на сумасшедшую и осторожно вытащил из ее пальцев рукав пиджака.

– Это медучреждение. С ним все будет в порядке.

– Но Алешенька…

– О себе позаботься! – отрезал он.

– Но вы же знаете, как все было!

– Пока это только версия.

– Значит, – Алла запнулась, – вы не поможете мне увидеть Алешу?

– Вот молодежь! – он раздраженно дернул плечом. – Я тебе уже помог так, как другим и не снилось.

В глазах Аллы стояли слезы. Круглов молча таращился на нее: даже час тому назад, когда ей грозило обвинение без единого смягчающего обстоятельства, она не выглядела такой потерянной, как сейчас. И все из-за чужого ребенка.

– А если бы это был… – Алла всхлипнула.

– Если бы не бывает! – бросил он, уходя. – Еще увидимся.

Вадим крутил в руках телефон. Это было странно: Валя в который раз не ответила на звонок, и ее пренебрежение начинало его раздражать. Алла всегда брала трубку, хотя бы для того, чтобы сказать, что занята и скоро перезвонит!

Мысли сами собой обратились к бывшей жене: как ни старался Вадим не думать о ней, сравнения прошлой жизни с нынешней возникали непозволительно часто.

Он бросил телефон на компьютерный стол, тот звякнул, задев гладким боком кружку из-под утреннего кофе. Полчаса назад Вадим подумал, что надо бы отнести ее в кухню, помыть, но потом решил не ломать новый домашний уклад: Валя вернется и сама все уберет. Власть гендерных различий, даже намека на которую не было в его первом браке, – лучший цемент для долгой и счастливой семейной жизни. Эта теория строилась не на умозрительных выводах, а на болезненном личном опыте, и Вадим не собирался допускать прошлых ошибок.

Но теория оставалась теорией, а он уже второй день мучился и не мог понять, что происходит с Валентиной. Обычно она готовила ему завтрак, гладила свежую рубашку, завязывала галстук и, только поцеловав на прощание, начинала заниматься своими делами. Но вчера, после странного звонка рано утром, выскочила из дома, словно ошпаренная, и убежала. В ответ на его расспросы пробормотала что-то о матери, которая попала в больницу. Вадим предложил ехать вместе – вдруг понадобится его помощь. Кроме того, Валя была так взволнована, что ей не стоило садиться за руль. Но она отказалась, жестко и категорично.

Такая резкость просыпалась в ней лишь в те моменты, когда Вадим начинал расспрашивать ее о семье или настаивал на знакомстве с будущей тещей. «Успеешь еще», – отмахивалась она. Было ясно, что с матерью Валя не ладит, но могла хотя бы рассказать о причинах раздора! В конце концов, люди, которые живут вместе, обязаны друг другу доверять.

Он осекся на этой мысли. Сам вел себя не лучше жены: до сих пор Валя не знала правды о смерти его отца, и он до сих пор не признался в том, чем на самом деле обязан бывшей жене.

Вадим снова сел за компьютер – сегодня решил не ехать в офис. Хотел понять, как надолго Валя ушла из дома, и поговорить с ней по душам, когда она вернется. Открыл корпоративную почту и начал разбирать письма. Работы было невпроворот. Кто мог подумать семь лет назад, что кусок земли в Подмосковье, который он купил, чтобы построить загородное жилье, превратится в Москву? Сыпались проблемы с перерегистрацией. Полным ходом шло строительство нового многоквартирного дома. Даже ежу понятно, что планы правительства провести метро и расширить дорогу превратят каждый метр этой земли в золото. Конечно, помимо этого калужского участка, были у него уже и другие проекты, но подаренная Аллой возможность обеспечила самую удачную инвестицию. Эта земля уже несколько раз окупила себя. Беда только в том, что пришлось заплатить за нее невыносимо высокую цену.

Прошло полгода с того момента, как Вадим узнал правду об их с Аллой браке, но до сих пор каждая мысль о чудовищном обмане жены вызывала острейшую боль.

Жалость – вот, что оказалось единственным фундаментом его первого союза, который он теперь ненавидел всеми фибрами души, о котором мечтал забыть. Именно это унизительно чувство – не любовь, не даже привязанность – заставило Аллу сблизиться с ним. До последнего дня отношения держались только на нем: жена мечтала оставить Вадима, но не могла.

Перед внутренним взором возникла омерзительная физиономия Эндрю Маккея. Когда президент банка и по совместительству ключевой акционер его собственной компании позвонил, чтобы пригласить на обед, Вадим не на шутку забеспокоился. Все вопросы Маккей обычно решал через Аллу, так было удобнее всем. А тут вдруг изъявил желание лично познакомиться с генеральным директором. Да еще попросил о том, чтобы Алла не знала об этой встрече.

Они впервые увидели друг друга в закрытом кабинете пафосного ресторана. Вадим уважительно пожал благодетелю руку, поздоровался и, следуя приглашению, сел за стол. Дальше он молчал, говорил Маккей.

Как же блестели глаза мерзкого шотландца, когда он рассказывал о том, какой шикарной женщиной Алла была с ним! Вадим слушал не в состоянии пошевелиться от шока и не узнавал в словах Энди собственную жену: богиня, королева, которая понимала, что любой мужчина готов пасть к ее ногам. Маккей признался во всем. Он любил Аллу больше жизни, и это чувство было взаимным. Иначе их роман не растянулся бы на целых шесть лет! Несчастная Алла металась меж двух огней: любимым человеком и беспомощным мужем. Энди миллион раз предлагал ей развестись с Вадимом и выйти замуж за него, но бедную девушку останавливала жалость. И еще чувство ответственности за нежизнеспособного супруга, который на поверку оказался просто больным и капризным ребенком.

Отношения Энди с Аллой возникли одновременно с кредитом под тот самый участок земли, который не давал Вадиму покоя. И винить ему, кроме себя, в этом некого: роман спровоцировал он сам! Можно сказать, собственными руками отправил жену прямиком к шефу в постель.

Вадим тогда сидел не живой и не мертвый, перед глазами расползались желтые круги. Слова Маккея вызвали в нем неподконтрольную ярость – как только прошло первое оцепенение, он вскочил из-за стола, хотел набить склизкому гаду морду, но личная охрана президента банка словно только этого и ждала: ребята подлетели за доли секунды, скрутили Вадиму руки и бережно усадили обратно на стул. В этой унизительной позе ему и пришлось выслушать чудовищный монолог шотландца до конца.

– Решение за тобой, – Маккей ласково улыбнулся и пододвинул к себе бокал с вином.

Вадим молчал.

– Ты можешь сделать Аллу счастливой, а можешь разрушить ее жизнь. Но тогда я не стану жалеть тебя!

– Чего ты хочешь?!

– Очень скоро, – Энди сделал большой глоток, – российский филиал банка закроют. Я вернусь в Шотландию.

– И?

– И я хочу, чтобы Алла поехала со мной. Она не решается бросить тебя. Ты должен сам от нее уйти и подать на развод! – Маккей наклонился к Вадиму и перешел на шепот: – Пойми, она не любит тебя. Никогда не любила.