Диана Машкова - Развод по-русски

– Так поезжай к ней! У тебя есть адрес.

– Не могу, – Алла вздохнула, – боюсь.

– Чего? – он с изумлением заглянул ей в глаза.

– Всего…

– Что за глупости!

– Раньше я тоже так думала, когда видела неуверенных в себе людей.

– А теперь?

– Теперь сама не чувствую почвы под ногами. У меня такое ощущение, будто все, что я делаю, неправильно.

– И давно это с тобой? – он смотрел ей в глаза, словно пытался прочесть ответ.

Алла хотела сказать: «С тех пор, как ты бросил меня», но побоялась, что он снова разозлится и сразу уйдет. Подсознание сработало вопреки ее воле: выдало свой вариант.

– Уже шесть лет.

– Понимаю, – лицо Вадима передернула болезненная гримаса, – назови адрес своей старухи. На всякий случай. Что там еще?

– Ничего…

Алла отвернулась, ее глаза наполнились слезами. Вытащила из сумки клочок бумаги, который передал ей следователь, и зачитала адрес Вадиму. Он даже не записал его, не пообещал что-то сделать – молча, из пустой вежливости, выслушал, и все.

– Я пойду, – он поднялся.

– Подожди, – Алла встала следом за ним, – пожалуйста, не говори моим родителям, что мы разводимся.

– Почему?

– Я не могу. Стыдно.

– Ты лучше сходи к ним сама, – Вадим заметил слезы, которые стояли в ее глазах, и теперь смотрел на Аллу в замешательстве, – поговори. Нельзя вечно скрываться.

– Ты прав.

– Они все поймут.

– Наверное, – она пожала плечами, – и разочаруются во мне.

– Глупости!

– Я превратилась в неудачницу, – она опустила глаза в пол, – хотя раньше была для них надежной опорой…

– Выкини это из головы! – Он раздраженно вышел в коридор и сорвал с вешалки пальто. – Вечно ты пытаешься опекать взрослых людей. То собственную мать, то меня!

– Но что же мне делать? – Она опустила руки.

– Жить и радоваться, – Вадим взялся за ручку двери, – все твои проблемы высосаны из пальца. Прощай!

Он открыл дверь и перешагнул через порог. Не в состоянии смотреть на то, как он снова, в который раз, уходит, Алла зажмурила глаза.

Заперла за ним дверь и отправилась в душ: ей казалось, от воды станет легче. Под сменяющими друг друга ледяными и горячими струями она решилась: сегодня же поедет и поговорит с мамой.

Вечером Алла стояла под дверью, знакомой с детства, и боролась с собственной трусостью. Наконец она протянула руку к звонку и с силой нажала на него.

– Кто там? – Танькин голос прозвучал звонче соловьиной трели внутри квартиры.

– Это я, – Алла сделала шаг назад, чтобы сестренке было удобнее рассмотреть ее в глазок.

– Аленький! – обрадовалась юная стрекоза и распахнула дверь. – Я так соскучилась! Куда ты пропала?!

Алла понимала, что на этот вопрос можно не отвечать. Прижала к себе хрупкую девушку и почувствовала, как хорошо обнять родного человека. Глупая. Самонадеянная. Почему она так настойчиво бегала от сочувствия самых близких людей?

– Мама дома?

– Да, пишет статью, – Танюшка подняла на сестру сапфировые глаза и улыбнулась. Алла почувствовала себя так, словно заглянула в зеркало, которое дарит юность.

– А твои дела как?

– Учусь, – глаза девушки блестели, – скоро сессия!

– Что-то не похожа ты на изнуренного учебой студента, – Алла улыбнулась. – Рассказывай, откуда такое сияние!

– Опять ворожишь? – Танюшка рассмеялась и тут же выдала: – Я влюбилась!

– Ты?!

– А почему нет?

– В кого?

– В красивого и умного, – она ушла от прямого ответа, – планируем пожениться.

– А родители знают?

– Конечно! Он уже попросил моей руки. Свадьба в июле.

Девушка хвастливо выставила вперед узкую ручку, на безымянном пальце которой красовалось тонкое золотое кольцо с довольно крупным для студентки бриллиантом.

– Ничего себе новости! – Алла замерла, глядя на сестренку, не в силах поверить в ее слова.

Ей всегда казалось, что Танюшка, как и она сама, не станет мириться ни со своей женственностью, ни с первобытными традициями – изобретет собственный путь. А она просто взяла и пошла по проторенной дорожке, которую несметные поколения женщин натоптали до нее.

– Ты что, думала, я так и буду лазить по заборам в драных джинсах и руководить дворовыми мальчишками? – как всегда, она без труда угадала мысли сестры.

– Ведунья, – Алла улыбнулась. – На свадьбу пригласишь?

– Конечно! – Танюшка закружилась по коридору. – Готовьте подарок. Вам с Вадимом пришлю приглашение в первую очередь!

– Я приду, – Алла почувствовала болезненный укол в сердце, – а Вадим вряд ли.

Танюшка замерла вполоборота и недоверчиво посмотрела на сестру.

– Почему?

– Мы разводимся.

– Бред сумасшедшего! – возмутился юный клон словами сестры.

– Правда жизни, – Алла терпеливо возразила.

– Ты встретила другого человека?

– С чего ты взяла?!

– У тебя новые серьги. Я такой красоты в жизни не видела!

– И что?

– Сама бы ты не купила, – Татьяна улыбнулась. – Во-первых, ты ничего не смыслишь в драгоценностях, а во-вторых, тебя всегда душит жаба.

– Я и не покупала, – Алла почувствовала, как на щеках вспыхнул румянец, – это Вадим сделал для меня на заказ.

– Мужчина дарит жене умопомрачительные серьги и разводится с ней? – Таня снова рассмеялась и продолжила танцевать.

Как ни пыталась, Алла не могла добиться от взбалмошной девицы толку: оставалось только увериться в мысли, что все влюбленные женщины – клинические идиотки. Пусть даже в самом романтичном значении этого слова.

– Аленький! – мама ахнула и бросилась к старшей дочери с объятиями. – А я думаю, что там за шум?

– Это я. Помешали тебе работать?

– Что за глупости? – мама бросилась обнимать старшую дочь так, словно тосковала в разлуке с ней не меньше года. – Проходи! Ты голодная?

– Нет.

– Мы уже поужинали, – мама взяла дочку за руку и повела в кухню, – давай покормлю.

Алла не произнесла еще ни одного слова, только собиралась с духом и молча наблюдала за тем, как проворно, несмотря на возраст, мама суетится вокруг плиты – а она уже почувствовала неладное.

– Останешься ночевать? – за время замужества Аллы мама впервые задала ей этот вопрос.

– Да.

– Вот и правильно, – она поставила перед Аллой тарелку и села рядом, – поздно уже ехать домой.

– И не к кому, – Алла подняла на маму печальные глаза.

– Не торопись, дочка, – она вздохнула, – иногда нужно дать жизни время, чтобы она сама все расставила по местам. Плыви по течению.

– Ты думаешь, так можно?

– Конечно! Не всю жизнь, но время от времени…

– А Вадим…

– Он устал, – мама перебила Аллу и неожиданно точно повторила слова ее мужа, – устал от того, кем ему приходилось быть рядом с тобой.

– Но я же старалась! Пыталась сделать все и даже больше, чтобы он добился успехов!

– Может, в этом и есть твоя ошибка, – она примирительно положила горячую сухую ладонь на руку дочери.

– Алла, куда ты пропала?! – Лена переминалась с ноги на ногу у двери, когда хозяйка вошла.

– Осталась ночевать у родителей.

– Я так испугалась! Ты не брала телефон.

– Да? – Алла вытащила из сумки аппарат и взглянула на дисплей: утром забыла включить звук. – Как там ребята?

– Хорошо, слава богу.

– Что-то случилось? – Алла увидела беспокойство в глазах подруги.

– Ты будешь обедать? – Лена ушла от ответа.

– Да, – Алла сняла шубу, помыла руки и пошла в кухню на умопомрачительный запах солянки. – И зачем ты меня балуешь? Еще привыкну.

– Я не тебя балую, а себя, – Лена смущенно возилась с половником и тарелками, – ты не представляешь, какое счастье. Шикарная квартира. Отдельная кухня. Такое удовольствие стоять у плиты!

– Мне, наверное, не дано.

– Ерунда, – она обернулась к Алле: – Хочешь, научу? Ничего сложного.

– Потом, – мысли об Алешеньке не отпускали. – Что там Борис Кузьмич говорит?

– Пока ничего.

Лена внимательно посмотрела на Аллу, словно раздумывая, стоит рассказывать или нет. Но скрывать правду было бессмысленно – Алла уже почувствовала: что-то произошло.

– Лена, не тяни!

– Алешеньке сделали рентген. Ничего страшного. Но, возможно, придется еще раз оперировать.

– Я это знаю.

– В общем, – Лена поставила тарелки на стол и села сама, – нашли его маму!

– Где?!

– В подвале того самого дома, где они жили.

– Она жива?

– Жива.

– Слава богу! – Алла одновременно почувствовала радость и холод в груди: теперь, когда рядом с Алешенькой будет мать, ее саму уже точно никто к ребенку близко не подпустит.

– Не все так просто.

– Она пострадала? Ее кто-то запер в этом подвале?

– Никто ее не запирал, – Лена махнула рукой, – сама пряталась.

– От кого?! – глаза Аллы невольно расширились от изумления.

– Ох, – Лена расстроенно покачала головой, – я сама до сих пор не могу поверить. От монстров!

– Бред сумасшедшего…

– Так и есть, – она кивнула, – мама Алеши больна, и никто об этом не знал. Женщина не состоит на учете, не наблюдается у психиатра, одна воспитывает ребенка, если так можно назвать.

– А куда смотрели соседи?! Хватило ума обвинить меня в преступлении, написать заявление в полицию, но только не заметить, что творится в соседней квартире!

– Подожди, что за обвинение?

Алла нетерпеливо отмахнулась.

– Не сейчас.

– В общем, временами эта Ольга Соколова была вменяемой, – Лена вздохнула, – но иногда у нее начинались какие-то галлюцинации, и она громила все вокруг. Сражалась с чудовищами.

– А Алешенька?

– И он попадал под горячую руку. Иногда она бушевала по нескольку дней подряд, ему приходилось отсиживаться в подъезде. Почти ничего не ел, а соседи делали вид, что ничего не замечают.