Диана Машкова - Развод по-русски

– Откуда ты все это знаешь?

– Максимка рассказал, – Лена пододвинула тарелку, из которой поднимался ароматный пар, поближе к Алле, – Алешенька общается только с ним. После того, как насмотрелся на мать, боится женщин. Думает, мы все такие.

– Так вот в чем дело!

Лена кивнула, потом спохватилась, что не дала ложки. Вскочила. Алла сидела не шелохнувшись, пытаясь сообразить, что теперь будет с ребенком.

– И где она сейчас?

– В психиатрической клинике. Скорее всего, ее лишат родительских прав.

– А Алешенька?

– Ему еще месяца три в больнице лежать. Дальше будет видно.

– В каком смысле? – Алла насторожилась.

– Я так поняла, уже работает орган опеки. Борис Кузьмич сказал, сначала будут искать родственников.

– А если их нет?

– Определят в детский дом.

– Так нельзя! – Алла вскочила с места и стала метаться из угла в угол. – Ребенку нужна семья!

– Смотря какая семья, – Лена тяжело вздохнула, – я вот только сейчас, когда отец Максимки ушел, почувствовала себя человеком.

– Вы с Максимкой и есть семья, – Алла нервничала, – а Алешенька один! Он же маленький!

Лена посмотрела на подругу с сочувствием.

– Алеша спрашивал о тебе.

– Правда?!

– Да. Думает, ты больше не приходишь, потому что обиделась на него. Максимка пытался переубедить…

– Бедный малыш!

– Давай я поговорю с Борисом Кузьмичом? Может, тебе разрешат?

– Бесполезно! – Алла опустила глаза. – Пока полиция не снимет обвинения, меня даже на порог не пустят.

– Я не понимаю, что произошло?

– Соседка Соколовых решила, что, если я помогаю Алешеньке, значит, я его и сбила! А потом стала замаливать грехи.

– Но ты же не виновата!

– Кого это волнует?! – Алла вздохнула. – Я у них подозреваемый, мучить будут меня.

– Что собираешься делать?

– Будем бороться! Кажется, так говорит Борис Кузьмич. У меня нашелся один студенческий друг. Говорят, хороший адвокат.

– Слава богу!

– Надеюсь, поможет.

– Аллочка, – Лена смутилась, – ты для нас и так много делаешь. Но если он твой друг, поговори о нас с Максимкой, а? Может, возьмется?

– Обязательно поговорю!

После обеда Лена убрала со стола и отправилась спать, а Алла никак не могла найти себе места. Села писать Алешеньке письмо, но потом подумала, что он, наверное, не умеет читать – вряд ли больная мать с ним занималась. Хотела позвонить Максимке, попросить его дать Алешеньке трубку, но вспомнила, что не знает номера его телефона, а разбудить измученную ночной работой Лену не решилась.

Связаться с ребенком она не могла. Оставалось немедленно что-то предпринять ради встречи с ним. Алла торопливо набрала номер Сергея Круглова и, не дав ему опомниться, сообщила, что немедленно едет к нему в офис. Изумленному студенческому другу не оставалось ничего, кроме как продиктовать ей адрес.

Алла бежала по протоптанной в сугробах дорожке к входу в здание, то и дело черпая короткими ботиночками снег. Нужно было не сходить с ума – просто обогнуть офис и войти, как все нормальные люди, с центрального крыльца. Но Алла не могла ждать ни секунды. Припарковалась не с той стороны здания, и теперь неслась напролом.

Снег в ботинках быстро таял, сползал под ступни противными ледяными струйками. Оставалось надеяться, что у Сережи в кабинете найдется обогреватель.

Отряхнув брюки, Алла вошла. Показала охране паспорт, ей тут же выписали пропуск – видимо, Круглов успел предупредить, – и пошла вперед по длинному коридору.

– В конце по лестнице направо! – услышала она подсказку за спиной.

Дверь в офис Сергея Иннокентьевича Круглова украшала золотая табличка с именем адвоката, под которым стояла приписка «кандидат юридических наук». И когда только Сережка успел?

Алла не без труда приоткрыла тяжеленную дверь и столкнулась практически нос к носу с миловидной секретаршей едва ли восемнадцати лет от роду. Девица сидела за рабочим столом, интенсивно жевала жвачку и что-то увлеченно печатала. Судя по счастливому выражению лица девушки, ее беглые пальцы трудились отнюдь не на благо начальника, а на радость завсегдатаям социальных сетей.

На Аллу, появившуюся в раскрытой двери, секретарша не обратила никакого внимания.

– Добрый день! Я к Сергею Иннокентьевичу.

– А? – Девушка, не отрываясь от своего занятия, расплылась в кокетливой улыбке, адресованной кому-то по ту сторону монитора.

– У меня назначена встреча! – Алла повысила голос. – Моя фамилия Немова.

– Что? – Секретарша наконец подняла на гостью глаза и захлопала ресницами. – Немова? Сейчас узнаю!

Она проворно выбралась из-за стола и приоткрыла дверь в кабинет начальника.

– Серега, к тебе пришли!

– Катерина! – откликнулся раздраженный баритон из глубины комнаты. – Я же просил!

– Простите, Сергей Иннокентьевич, – пропела девица с издевкой в голосе, – к вашему величеству пожаловала госпожа Немова!

Не дожидаясь ответа, Катя со злостью захлопнула дверь к начальнику и снова плюхнулась на свой стул. Алла, вытаращив глаза, наблюдала за этой сценой: похоже, с личной жизнью у Сережи все было в порядке, напрасно Иннокентий Семенович беспокоился о разводе сына. Видимо, с некоторых пор Круглова-младшего интересовали совсем юные барышни.

В кабинете послышался грохот, тяжелые шаги, и через мгновение в приемную просунулось красное от гнева лицо начальника.

– Уво… – начал он, но тут же увидел Аллу и, словно забыл, зачем несся к двери сломя голову.

– Аленький! – Его полные губы расплылись в доброй улыбке. – С ума сойти! Ты все такая же красавица.

– Сережка, – она бросилась к нему в объятия, – а ты, наоборот, изменился! Такой стал! Такой…

Запоздало сообразив, что обнимать Круглова на глазах его собственной любовницы, да еще сыпать комплиментами, не стоит, Алла торопливо отпрянула.

– Проходи, проходи! – он зло зыркнул на свою Катерину. – Я тебя ждал!

Едва переступив порог кабинета, Алла увидела – действительно ждал. На столе стояла бутылка коньяка, два бокала, закуска. Сережа усадил ее в кресло, а сам опустился перед ней на корточки и обнял за колени, как раньше.

– Аленький, – прошептал он, – как хорошо, что ты пришла!

– Ты скучал? – Алла улыбалась: такими уютными и добрыми были эти объятия.

– Конечно, – Сережа вздохнул, – время от времени звонил твоей маме. Мы с ней подолгу болтали.

– Она ни слова не говорила!

– Я просил. У тебя была своя жизнь, у меня тоже случилось какое-то подобие любви, – Сергей провел рукой по ее брюкам, – где ты умудрилась так промокнуть?

– Еще и в ботинках снег, – она засмеялась.

– Снимай немедленно! – Сергей сам, не дожидаясь, пока Алла сподобится, начал расстегивать «молнии».

– Подожди! – Алла смущенно схватила его за руки. – А вдруг твоя Катерина войдет!

– И что? – он удивленно уставился на Аллу.

– Приревнует, – она перешла на шепот, – устроит скандал!

– Катька?! – Сергей продолжал смотреть на Аллу с недоумением, потом его лицо вдруг прояснилось, и он захохотал: – Это моя младшая сестра! Мать с ней измучилась: учиться не хочет, работать не хочет. Насильно всучила мне на перевоспитание. А я удивляюсь, что у меня в личной жизни такой провал. Хоть бы одна клиентка! Хотя бы намек!

– И я ведь тоже подумала… – Алла от души рассмеялась.

Сергей выкатил из-под стола обогреватель, включил его в сеть и придвинул к ногам Аллы. Потом разлил коньяк по бокалам, один протянул ей.

– Рассказывай, Аленький. Что у тебя стряслось?

Звонок мобильного телефона разбудил ее ни свет ни заря: было еще только семь утра. Последние несколько дней Алла только и делала, что спала. Валялась в постели почти до полудня, потом неохотно вставала. Звонила Максимке, расспрашивала о делах. Пару раз просила его передать телефон Алешеньке, но что бы она ни говорила малышу, он упорно молчал, только сердито сопел в трубку. Алла понимала: обижается. Не может простить обман.

Расстроенная, она выходила из дома и шла в магазин. Ее как магнитом тянуло теперь в детские отделы: она часами рассматривала, выбирала, потом покупала подарок или гостинцы, чтобы передать с Леной. Вернувшись, без цели бродила по квартире, снова ложилась спать. И ей опять снилась больница, Алешенька – он смотрел на нее умоляющими глазами.

От Сергея, который обещал помочь и сделать все, чтобы обвинения сняли, а преступника нашли, не было никаких вестей. Удалось ему что-то предпринять или нет, Алла не знала. День за днем она погружалась в депрессию: меняла неподвижную и безнадежную реальность на выдуманный мир снов.

– Алла Георгиевна? – заговорила трубка мужским голосом.

– Да!

– Иннокентий Семенович беспокоит, – густой бас следователя в телефоне звучал иначе, чем в жизни: гулко и зыбко.

– Я слушаю! – Алла встрепенулась и села на кровати.

– Спешу сообщить, что заявление по уголовному делу аннулировано, – отец Сергея улыбался в трубку.

– Не может быть! – противную сонливость, которая захватила ее в рабство на долгое время, словно рукой сняло.

– Почему же? Нашлись добрые люди, не побоюсь этого слова. Объяснили старушке ошибку.

– Спасибо!

– Моей заслуги здесь нет, – Иннокентий Семенович перешел на загадочный шепот: – Но кое-кто, видимо, постарался.

– Я вас поняла! – сердце Аллы забилось сильнее.

– В качестве компенсации за причиненные неудобства, – следователь Круглов искренне радовался вместе с Аллой, – готов передать в клинику информацию о том, что все обвинения сняты. Лично позвоню заведующему отделением.

– Спасибо, – Алла уже выскочила из постели, – спасибо вам!

– Не факт, конечно, что это поможет, – Круглов вздохнул, – они не обязаны пускать посторонних людей.