Нога мне всё ещё нужна. Я перестала ныть и с тоской арестанта смотреть на врача словно он конвоир. Ещё я подумала о Руслане, а у него всё хуже, чем у меня и он наверняка не станет ныть.

— Так-то лучше! Там к вам посетительница, у вас час есть. Потом полдник и, чтоб всё съели, голодовок я в своём отделении не потерплю, а организму силы нужны для восстановления. Ещё капельницу вам назначил на вечер. 

Врач вышел, я ждала Маргариту Александровну с Вероникой, думала, что это они, больше навещать меня и некому, но ошиблась. 

— Привет. 

Из-за двери показалась Элина макушка. Лица было не видно, она смотрела в пол. В руках прозрачный пакет с апельсинами и бумажный свёрток.

— Привет. Заходи. — пригласила Элю, а в душе тоска по тем беззаботным временам, когда мы смеялись над всякой ерундой в институтской столовке. 

— Я зарядку привезла, мама просила передать и вот. —  Эльвира шагнула в палату неуверенно, подошла ближе всё так же не глядя на меня, и протянула мне пакет. 

— Иди сюда идиотка! — дёрнула её за руку, пакет упал на пол, апельсины покатились по пёстрому линолеуму, а Эльвира плюхнулась на больничную койку рядом со мной. 

Мы обнялись крепко, и не сговариваясь, разревелись. У меня уже футболка намокла от Элькиных слёз, когда она начала сбивчиво говорить;

— Руслан, я была у него, я, он в себя пришёл, я всё ему сказала. Он, Тася он даже не помнит... — Эля спрятала лицо, закрывшись руками.  

— Как он? — задав вопрос, я поняла, что меня волнует только это. 

Только его состояние, а ковыряться в прошлом мне совсем не хотелось, хотя бы пока.  

— Ты слышала? Он не помнит Тася! Не помнит! Но и не отрицает, что говорил...

— Не кричи, а то тебя выгонят. Это неважно сейчас, главное, чтоб он поправился. Как его состояние? 

— Я не знаю Тася, я такая злая была что...Ну он лежит, вот синяков мне наставил. 

Эля показала свои запястья. На каждом по два свежих синяка, и я представила, как Эля налетает на Руслана и лупит его. 

— Дралась с ним? — прижала её к себе, готовая пожурить словно Веронику, в очередной раз отметив, как она похожа на них обоих. 

Тот же тяжёлый характер от Руслана и безрассудство от Эльвиры. 

— Прости меня, я ведь правда хотела как лучше, я же не знала, да если бы ты мне рассказала. Ну почему ты мне не рассказала Тася?! — Эля снова начала кричать, и я действительно переживала, что её выгонят. 

— Не кричи иначе тебя попросят уйти, давай не будем? Не сейчас. Ты привезла зарядку, где она? Я хочу позвонить твоей маме, узнать, как Вероника. — перевела быстро тему на свою дочь, и Эля охотно заткнулась. 

Копать кто прав, кто виноват не лучшая идея в данный момент. Это действительно забирало много сил и выматывало, организм не справлялся с инфекцией, а я не хотела остаться без ноги. К тому же переживала и за Руслана, как он справится? На него ведь тоже всё навалилось, и он не помнит...Не помнит тех слов, я зацепилась за эту Элину фразу и мусолила её потом всё то время, что провела в больнице.  Меня выписали намного раньше чем Руслана, и всё это время, что я провела в больнице мы не общались. Я не звонила ему, он не звонил мне хотя Эльвира давала нам номера. Но всю информацию о его состоянии я получала от Эльвиры.  Когда же впервые приехала к нему в отделение реабилитации, очень нервничала перед первой встречей спустя столько времени. Сложно было сделать первый шаг, особенно когда так и не знаешь чего ждать.

Таисия

Я всё не решалась войти в палату, где находился Руслан, из-за двери доносился звук работающего телевизора, новости. Прислонилась спиной к стене, жалея, что не взяла с собой Эльвиру, а она предлагала составить мне компанию. Но я и сама решила, что это будет не очень хорошо, нам с Русланом необходим был разговор глаза в глаза и без свидетелей, да и Вероника повисла у Эли на ноге, не желая отпускать. За время моего нахождения в больнице они непросто нашли общий язык, а буквально приросли друг к другу. Инцидент с няней на удивление быстро забылся, и я спокойно могла уйти из дома, а вот у Эли и Маргариты Александровны были теперь с этим проблемы. 

Пока я спиной подпирала прохладную стену, ко мне подошёл врач. Мужчина средних лет почему-то был в бордовом халате и таких же брюках, что довольно необычно видеть в медицинском учреждении. Обычно всё холодно-белое или на крайний случай голубое. 

 — А вы к Руслану Богдановичу? — обратился он ко мне, тут же подхватывая меня под руку и отводя в сторону от палаты.

— Да, я...мне сказали, что я могу его навестить. — начала оправдываться, почему-то решив, что меня сейчас выгонят, уж больно настойчиво врач отводил меня всё дальше от палаты Руслана. 

— Можете да, вы же Таисия? Мне про вас Эльвира Богдановна говорила, просила вам дать знать, так сказать. —  я уже готова была взвыть, опять Эля вставляет свои пять копеек хотя обещала больше не вмешиваться, но врач продолжил, — В общем, я должен вас предупредить. Руслан Богданович очень тяжело идёт на поправку, его всё ещё мучают сильные боли, а он упрямо отказывается от обезболивания. Это всё сказывается не только на сроках реабилитации, но и на его поведении.

— Поведении? — я честно не поняла о чём речь, перебила врача, не дав ему договорить.

— Да. Он может быть резок и груб, но я вас убедительно прошу, делайте ему скидку. Поверьте мне, я много насмотрелся, пациенты, когда им больно, могут говорить такое, чего они совсем не хотят говорить. А вообще у меня к вам просьба, может быть, вы сможете убедить Руслана Богдановича принимать обезболивающие. Он истощает свой организм на борьбу с болью и потом у него просто нет сил на тренировки. Меня он не слушает, может быть, послушает вас. Понимаю, некрасиво с моей стороны вешать на вас свою работу, но попытка же не пытка? Правда? — мужчина улыбнулся мне обезоруживающей улыбкой, а я растерялась ещё больше.

— Правда. Я пойду к нему, да? 

— Конечно. — он похлопал меня по плечу и мы разошлись в разные стороны. 

Я шагала до палаты и подсчитывала в уме сколько раз я сама до сих пор пью таблеток. Как только нога начинает ныть я сразу же пью обезболивающее, потому что терпеть это невозможно. Ничем нельзя заняться и уж тем более ребёнком. А у Руслана травма посерьёзней, и он терпит эту боль, но зачем?! Я не могла этого понять и в этих мыслях, совершенно не сомневаясь, зашла в его палату без стука даже.

Задумалась и не поняла, как очутилась в палате, растерялась, но назад дороги не было, а Руслан встретил сначала так же растерянно, но потом я поняла о чём меня предупреждал врач.

— Привет. — так стоя у дверей и поздоровалась первой, точней сказать единственной.

— Зачем ты пришла?! — Руслан лежал в кровати рядом с окном и даже издалека мне было видно испарину на лбу, такая выступает, когда волнение или больно, и как обычно, он не дал мне ответить на вопрос. — Убирайся давай! Мне не нужна твоя жалость и что там ещё инвалидам полагается... — последнее он процедил сквозь зубы, со знакомой мне злостью. 

— То есть ты решил, что я сюда из-за жалости пришла? 

Он ничего не ответил, а я нацелилась на кресло, стоящее в углу прямо напротив кровати.

Подошла туда и уверенно села, хотя уверенности во мне не было никакой. Напомнило тот ужин в ресторане, когда я уверенно трясла с Руслана миллион, не имея никакой надежды, что он мне его даст. Но получилось же! Вот так опираясь на свой опыт, я попыталась вновь разыграть ту же схему. Руслан ничего не мог сделать. 

Ему было тяжело встать и выгнать меня он не мог, но очень хотел, чтоб я ушла, он отвернулся, чтобы я на него не смотрела.

— Веронику видел? — я решила начать разговор, пожалуй, с единственной той, что нас сейчас крепко связывала. 

Руслан сделал немалое усилие чтоб повернуть голову в мою сторону и вновь посмотреть на меня. 

— Да, на фото. Красивая, глаза твои и... — он наверняка хотел сказать что-то про то, что она ни в чём не будет нуждаться, но я его перебила в его манере.

— Ей нужен отец. 

— Да брось! Я ей не отец! Какой с меня отец?! — Руслан засмеялся очень нехорошо так, что у меня внутри всё похолодело, а он отсмеялся и продолжил, — Я даже встать без чужой помощи не могу. Жили же вы без меня всё это время, вот и дальше живите. Денег, алименты там, всё дам, а ты уходи! —  он начал повышать голос, — Где гордость твоя? Я ж об тебя ноги вытирал, я такое дерьмо, а ты пришла? Добренькая ты наша. Жертвенная Тася. Все эти встречи из-за сраного чувства долга мне не нужны, жалость твоя мне не нужна! Поняла?! Вон пошла! — у Руслана аж вены вздулись на лице, покраснел весь, а меня затрясло от злости и обиды, я была готова встать и уйти, но дала маленький шанс нам обоим.

Сделала скидку.

Я встала с кресла и на ватных ногах дошла до Руслана. В его глазах полопались капилляры, это было страшно, но страшней всего было услышать не тот ответ на свой вопрос. Так я задумала, что это будет последняя моя попытка, и плевать на то, что ему больно, он же разумный человек, а не кусок безвольного мяса. Должен думать, что говорит.

— Я люблю тебя. Всегда любила. — это признание, не глядя Руслану в глаза, потому что сил на это не  было,  далось легче, чем последующий вопрос, ведь задав его, я не была уверена в ответе Руслана, но понимала, обратного уже не будет, что бы он не сказал. — Так... мне вон пойти? — я смотрела на его руку, моя была рядом, он бы смог дотянуться, если бы захотел, но он этого не сделал и не ответил ничего.

Уже хотела уйти, но решилась взглянуть Руслану в глаза напоследок. А их не было видно, он зажмурился, весь сжался, а в уголках глаз блестели слёзы. Только я, зная Руслана, могла их расценить, как ответ «нет».


Руслан


Долго же я держался, не желая вешать на Тасю себя, как обузу, после своего скотского к ней отношения, но всему есть предел. После Тасиного признания в момент, когда я её жестоко и бессовестно гнал от себя, не смог ничего сказать, и разревелся как девчонка сопливая. Сам себе был противен, жалким стал и Тася всё это видит и слышит ещё и в любви признаётся. Но даже в моём состоянии было бы полным идиотизмом и дальше отказываться от неё. Я ведь хотел вернуть Тасю и сделал бы это сразу же, если б не эта глупая авария и моё состояние.