Вика… Даже самые яркие фантазии казались черно-белыми и мутными по сравнению с тем, что она творила. Я и мечтать не мог, что в сексе она окажется такой… Да я бы радовался, лежи она неподвижно и крепко зажмурившись. Но такой ураган меня снес окончательно. Не знаю, как она вела себя с мужем и знать не хочу… Да кого я обманываю?! Мне нужно это знать. И убить тварь за то, что украл ее у меня.

Но что-то подсказывало, что так, как со мной, с ним у нее не было. Может, я просто хотел себя успокоить? Кормил, как таблетками, идиотской надеждой. Но Вика смущалась. И стеснялась. Как будто для нее все это было ново. А что, если так и есть? А я как обезумевший набросился на нее. Твою ж мать! Я опять ее хотел. Этот жар в груди, расползающийся по всеми телу, напоминал лихорадку. В груди жгло. Да плевать на все. Поеду к ней. Даже если она спит с этим козлом, вытащу ее из постели и заберу. Пришлось крепко зажмуриться, чтобы прогнать из головы эту картину. Глупо надеялся, что после меня она не захочет его. Не сможет. Нужно было забрать ее с собой. Какого хрена я оставил ее?!

Я уже выруливал со стоянки, когда понял, что с офисом что-то не так. По привычке бросил взгляд на поместье. Сам не понял, что меня остановило. Что-то не то. Но что? Я шарил глазами по темным окнам, по стройным колоннам, по треугольному фронтону. Какого хрена? Все, как обычно, и все же не так. Я вышел из машины и уставился на дом.

Каждый кирпич здесь был со своей историей. Меня всегда притягивали такие здания. Дом сам был живым существом. Организмом. С окнами-глазами, кожей-штукатуркой и дверью-ртом. Дверь. Та, через которую я заходил, когда приехал. Она была приоткрыта. Сейчас я выходил через центральную, но точно знаю, что эта дверь должна быть заперта. Ее запер Ваня, когда уезжал домой. Ключи от нее были только у нас с ним.

Если это он, то какого хрена делает здесь сейчас? Выругавшись, я пошел обратно. Осторожно открыв дверь еще больше, зашел внутрь. Света от фонаря на улице хватило на то, чтобы разглядеть цепочку влажных следов. Блядство какое-то. Не стоило ожидать, что проблемы закончатся. Что-то подсказывало, что главное дерьмо только должно было случиться. Оставив дверь открытой, я быстро добежал до машины, забрал телефон и вытащил из-под сидения нож, подаренный отцом. Когда я вернулся из армии, мать рыдала, а отец с торжественным видом вручил мне набор дорогих боевых ножей. Я служил на границе и пару раз участвовал в военных операциях. Там бы подарок отца пришелся весьма кстати. Пригодились они мне гораздо раньше, чем я тогда думал. Сейчас не время вспоминать обо всех случаях, когда я их использовал, но в конечном итоге, ножи теперь были у меня в офисе, в машине и дома. Как оказалось, намного надежнее пистолета. Тише, легче, компактнее и незаметнее.

Подумав, сразу снял футляр. В затылке билось упорное предчувствие, что стоит быть готовым. Ко всему. Включил телефон, уменьшил яркость до минимума и снова вошел в дом. Подсвеченная телефоном дорожка следов была хорошо видна. Я осторожно продвигался по ней, напряженно прислушиваясь к любому шороху. Каждый нерв был напряжен. Чувства на пределе. Предугадать опасность. Услышать ее. Понять, откуда она исходит. Но мозг работал отдельно от всего тела, готового к засаде. Я смотрел вперед, и одновременно с темнотой коридора видел Вику. Чем она сейчас занята? Наверное, все-таки спит. Уставшая. Да, я был уверен, что уставшая. Измученная мной. После пережитого с ней урагана сам каким-то чудом все еще держался на ногах. Наверное, я себе придумал или хотел убедить себя, но она выглядела расстроенной, когда я уходил. Возможно, она не стала бы сопротивляться, если бы я захотел остаться. Или решил забрать ее с собой. Так и нужно было поступить! В ее глазах читалось разочарование. И я ненавидел себя за это. Почему я не мог остаться там, с ней?! Почему не отвез к себе?! Почему вместо того, чтобы любоваться ею, пробовать на вкус каждый сантиметр ее тела и медленно заниматься любовью, на грани выдержки, истязая ее и себя, я вынужден сейчас пробираться по коридору, охотясь за химерой? Она была невероятно соблазнительной в своем коротком халатике, едва прикрывающем бедра. Близоруко щурилась, наблюдая, как я одеваюсь, и стеснительно стягивала ткань на груди. Наверное даже не подозревала, что ее соски все еще набухшие и видны через ткань. Мне хотелось поцеловать их именно так, через тонкий шелк. Чтобы Вика сама стягивала с себя мокрую ткань и подставляла мне свою грудь.

Следы обрывались возле одной из потайных дверей. Меня выдернуло из фантазий. За этой дверью начинался спуск в подвал. Под поместьем было несколько помещений, не отмеченных ни на одном чертеже и плане. Я еще не обследовал их все. Кажется, использовались они не для самых невинных целей.

Если я не ошибаюсь, то одно из помещений подвала раньше было пыточной. Следы от вывороченных крючьев и цепей были наспех замазаны. Но бывшие хозяева точно не скучали.

Я осторожно приоткрыл дверь. Она тихонько скрипнула, открывая путь к узкой, убегающей вниз лестнице. Вика бы наверняка придумала десяток историй о тех, кто и зачем ступал по ней сотни лет назад. Я спускался вниз по широким ступеням, держась ближе к холодной стене. Снизу несло запахами сырости и каменной крошки. Фундамент дома был крепким и основательным, но даже он не мог сопротивляться времени и природе. Кое-где кирпич начал осыпаться. Это было не страшно. Мы обязательно приступим к укреплению фундамента после того, как будут закончены работы в самом доме. Внизу с реконструкцией можно не спешить. Я хотел внимательно изучить каждый уголок и все, что там найду. Но есть проблемы и важнее: у кого мог оказаться ключ от двери. И кто мог припереться сюда среди ночи. Почему-то я даже мысли не допускал, что это мог быть Ваня. Спуск, наконец, кончился. Как и следы. Здесь было темно, словно в могиле. Сырой холодный воздух с запахом камня, штукатурки и железа.

Я осветил телефоном длинный коридор с выложенными кирпичом арками. Где же ты?.. Тишина казалась тяжелой и давящей. Впереди, возле решетки под низким округлым сводом послышался тихий шорох, скрежет металла о камень и ругань. Мозг пытался придумать, что делать. Я взглянул на телефон. Кого бы я сейчас не нашел, его здесь быть не должно. После убийства Киры, я был бы глупцом, если бы шел туда без подстраховки. Бросив взгляд в сторону арки, быстро напечатал сообщение.

«Я в поместье. В подвале. У нас крыса.»

Отец поймет. Быстро спрятал телефон в карман. Темнота казалась жидкой. Такое впечатление, что иду сквозь чернила. Практически на ощупь. Но лучше так, чем дать себя обнаружить. Крепче сжал гладкую рукоять ножа и убрал телефон в карман. Идти вслепую было глупо, но еще глупее позволить себя обнаружить. Основной мусор и оставленные после интерната вещи мы убрали, поэтому пол должен быть относительно чистым. Но я все равно старался ступать осторожно, чтобы под ногами не хрустнул какой-нибудь камень или еще бог весть что. Чем ближе я подходил к решетке, тем отчетливее слышались шорохи и скрежет. Глаза уже привыкли к темноте и можно было разглядеть слабый поток света, льющийся из дальнего подземелья. Судя по усиливающимся звукам, кто-то пытался выдолбить в стене дыру. Какого хрена?!

Я замер у каменной арки и осторожно заглянул в очередной проход. Это была та самая камера, где мы нашли небольшой замурованный колодец. Если документы не врали, давным-давно здесь был подземный источник, и крепостные вырыли колодец прямо под домом. Не знаю, зачем он нужен был именно тут в то время, но сейчас для него нашлось отличное применение. На нем лежал небольшой фонарь и освещал дальнюю стену. Сверху на ней еще сохранилась покрытая росписью штукатурка. В центре же зияла небольшая темная дыра, из которой вытаскивал кирпичи какой-то мудак в капюшоне. Что за..? Он стоял ко мне спиной. Но это точно был мужик. Что-то подсказывало, что тот же самый, который убил Киру. Наверное, он что-то услышал или просто почувствовал, потому что вдруг резко обернулся. Я едва успел спрятаться за стеной. Закрыл локтями грудь и выставил вперед лезвие, стараясь уловить звук шагов. Несколько секунд стояла абсолютная тишина, а затем снова послышался скрежет. Что он ищет? Или пытается спрятать?

Я рискнул снова выглянуть из своего укрытия. Кто бы это ни был, он продолжал увлеченно вынимать кирпичи из стены. Я же быстро осмотрел подземелье, насколько позволял свет от фонаря. Рядом с ним лежал нож с длинным лезвием. Не тот ли, которым он разделался с Кирой? Тут же – раскрытая книженция. Разглядеть, что там написано, я не мог. Ладно, самое время выяснить. Пока ублюдок был занят, я вышел из-за стены и шагнул к нему. Из-за скрежета кирпичей друг о друга, моих шагов не было слышно даже мне. Мне оставалось пройти метр, чертов долбаный метр, когда зазвонил телефон. Раздражающий звук показался пушечным выстрелом, от которого заложило уши. В тишине подземелья он эхом отражался от стен. На какие-то несколько секунд время замерло. Не знаю, как такое возможно, но оно просто остановилось. А когда снова сдвинулось с места, урод в капюшоне уже оборачивался ко мне, хватая нож. Я замешкался. Как дурак, который впервые взял в руки оружие. Тело по привычке напряглось, готовое отражать удары, а мозг пытался сообразить, что увидел. Я ожидал, что узнаю убийцу Киры. Но вместо этого не увидел ничего. Под капюшоном была темнота. Только когда лезвие ножа мелькнуло прямо перед глазами, сообразил, что на лице у него была маска. Что-то черное, совершенно неразличимое в темноте. Даже белки глаз терялись, поглощенные абсолютный чернотой. Вика права: я непроходимый тупица. Свет от фонаря был слишком слабым. К тому же он освещал стену. А мой противник оказался достаточно умным, чтобы броситься вперед, выходя из освещенной полосы. Он превратился в размытое серое пятно. Я мог ориентироваться только по бликам на лезвии. Ублюдок оказался достаточно умелым. Он наступал, оттесняя меня назад, загоняя в угол. Я пытался оценить его подготовку, понять стратегию, предугадать действия. Он же пытался меня достать. Приходилось обороняться, выискивая слабые стороны. Кажется, у отморозка их не было вообще. В такой темноте вообще сложно было что-либо понять. Он был достаточно умен, чтобы отрезать меня от света. Чертов телефон продолжал звонить, просвечивая сквозь брюки экраном. Я был для него гораздо более удобной мишенью, чем он для меня. Он сделал едва уловимое движение, выбрасывая длинную руку вперед. Я не успел отскочить. Лезвие ножа прорвало свитер и царапнуло кожу. Живот тут же обожгло горячей вспышкой. Из-под капюшона и темной ткани послышался смех. Эта сволочь радовалась, что дотянулась до меня. Кровь горячими липкими струйками побежала по животу. Я уже видел, что просто так с ним мне не справиться. Только если подпущу достаточно близко… Он умело нападал. Перед моими глазами постоянно мелькало лезвие. Оставалось только блокировать его удары, которые сыпались то сверху, то снизу. Он прижал меня к стене. Отрезал путь. Голова, на удивление, оставалась ясной. Я знал, когда нужно ждать, а когда действовать. Пнул выродка в живот, отбрасывая от себя. Он неловко взмахнул рукой, открывая грудь для моего удара. Я рванул вперед. Мне удалось засадить лезвие ему в бок. Послышалось кряхтение. Он умел терпеть боль. И не выдавал свой голос, по которому я бы смог его узнать.