– Ты все-таки думала обо мне…

Вика вдруг рванулась ко мне и ткнула пальцем в грудь. Не знаю, каким усилием удалось сдержаться и не схватить ее. Я все еще чего-то ждал. Сам не знаю чего, но ждал.

– Ты серьезно этому удивляешься? Серьезно?

Вика так пристально всматривалась в мое лицо. Не знаю, что она пыталась увидеть. Рядом с ней мне никогда не удавалось сдерживать свои эмоции. Я либо выходил из себя. Либо впадал в ступор. Она коснулась моего перебитого носа, провела пальцами по губам. Закрыл глаза. Лизнул ее палец. Сладко-соленая гладкая кожа. Я чувствовал каждую линию ее отпечатка.

– О тебе же невозможно не думать… Сильный. Красивый. Всегда оказываешься рядом, когда я попадаю в какую-нибудь… Когда нужен. Как о тебе можно не думать?! И зачем ты появился..?

– Я так же думал, когда ты зашла в наш кабинет. «Какого хрена она тут делает?»

Вика погладила мой подбородок. Я уже даже дышал с трудом.

– Почему ты так подумал?

Не знаю почему, но решил признаться. Она и так знает обо мне практически все.

– Потому что ты должна была быть не в кабинете, а в моей кровати. Громко стонать. И если бы приходила утром на уроки, то после ночи со мной. Я представлял, как мы просыпаемся с утра, вместе собираемся и идем в школу. На переменах я бы приходил к тебе. Под любым предлогом. Иногда мы бы запирались в кабинете, чтобы быстро заняться сексом. Если бы ты вела уроки во второй смене, я бы сидел за последней партой и ждал тебя. А всем мы говорили бы, что я подтягиваю «русский»…

Охренеть просто! Я придумал нам целую жизнь. Распланировал все до последнего шага. Сейчас, когда произнес все это вслух, понял: я бы не выжил без нее. Побарахтался бы на плаву еще пару лет и точно сдох бы.

Вика потянула меня за галстук. Встала на цыпочки и потерлась о меня всем телом. Член дернулся. Не смог сдержать стон. Она легко поцеловала ссадину на моем лице:

– Хочешь завтра проснемся вместе?

Меня затрясло. Конкретно. Она нужна мне. Сейчас. Немедленно. Десятком различных способов, которые мы только сможем придумать. Я не верну ее мужу. Не отдам никому. Она моя. Моя. Моя. Хочу дышать ею. Ароматом кожи. Ароматом влаги. Хочу ее на своем языке. Каждую частичку. С трудом ответил:

– Хочу.

Вика отошла от меня. Потянулся за ней, но она снова отступила и приказала, кивнув на кровать сбоку от нас:

– Тогда садись.

Сейчас я был не настроен тянуть. Но держался из последних сил, чтобы она опять не сбежала. Послушно опустился на кровать. Вика развязала мой галстук, стянула и отбросила в сторону. Широко расставив ноги, села мне на колени. Член дернулся ей навстречу, едва ли не разрывая брюки. Сцепил зубы. Вика искушала каждым движением. До сих пор не верил, что она рядом, со мной. Положив руки мне на плечи, легонько поерзала. Сейчас она нужна мне голой, трущейся о меня промежностью. Ее голос прорвался сквозь слой ваты, которой наполнилась моя голова.

– Не могу решить, в чем ты выглядишь круче: в костюме или простых джинсах и майке…

Никогда об этом не задумывался. Понимаю, что теперь не успокоюсь, пока не узнаю, в какой одежде больше нравлюсь Вике. Осознаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Вика вдруг расстегнула верхнюю пуговицу на моей рубашке и откинулась назад, упираясь ладонями в мои колени:

– Лучше всего ты голый. Раздевайся.

Из меня вышибает воздух. Мозг вытек. Перед глазами только Вика. В ушах – ее голос. Сделаю все, что она скажет. Знаю, что долго не продержусь, но сделаю. Сдираю с себя пиджак и жилет, с трудом расстегиваю рубашку, вырывая пару пуговиц с «мясом». Вика останавливает меня.

– Достаточно. Теперь брюки. Расстегивай.

Ее голос звучит строго. Приказной тон. Как будто мы в классе, и я опять накосячил. По-моему у меня дрожат пальцы. Но я справляюсь с ремнем, пуговицей и «молнией». Лицо Вики остается бесстрастным. Буду ли я когда-нибудь хотеть ее меньше? Нет. От нее невозможно «вылечиться». Вика опускает голову и смотрит на мои бедра. Проводит пальцем по животу. Чертит дорожку до заклеенных лейкопластырем швов. Неожиданно наклоняется и целует кожу над полоской ткани. Тихо шепчет мне в грудь:

– Если поцеловать, то быстрее заживет.

Кожа горит от ее поцелуев. Кажется, отпечатки ее губ сейчас проступят кровавым клеймом. Я пропустил три удара – считай, труп. Но это того стоило. Вика снова повела пальцами вниз, обвела кромку трусов. Она не могла не видеть, в каком состоянии мой член. Но упорно игнорировала его.

– Теперь я хочу знать, что ты делал после своих фантазий на уроках?

Она издевается? Решила довести меня? С трудом спрашиваю:

– Что именно ты хочешь знать?

Вика обхватывает мой член сквозь ткань и гладит теплой ладошкой. Блядь! Из горла вырывается стон, как бы ни пытался его сдержать. Этого медленного поглаживания достаточно, чтобы я кончил. Вика убивает еще одним вопросом:

– Я хочу знать, шел ли ты потом к какой-нибудь молодой стерве? Или пытался справиться сам?

Не могу удержаться. Поднимаю бедра навстречу ее руке. Вокруг Вики вьется самый потрясающий аромат на свете. Духи, ее кожа, испарина наших тел. И это только начало. Я точно знаю, что сегодня мы оба пропитаемся запахом секса настолько глубоко, что его будет не смыть никаким мылом. Вообще никак. Она будет пахнуть мной. Ее ладонь не сжимается, просто гладит через ткань напряженный до предела ствол. Желание кончить прямо сейчас становится непереносимым. Решаю признаться:

– Сам…

Вика сжимает сквозь ткань головку. Шиплю и закрываю глаза, стараясь сдержаться. Кажется я даже привстал над кроватью. Жилы кажутся натянутыми. Еще чуть-чуть и сейчас меня разорвет. Вика продолжает свой допрос.

– Почему не с другими? Вокруг тебя было много желающих. Я видела…

Фокусирую взгляд на ней. Что она хочет от меня услышать?! Какого хрена вообще пытает? Вика стягивает с меня брюки и труси. Ее ладонь тут же опускается вниз и обхватывает отяжелевшие яйца. Громко стону.

– Слишком долго думаешь, Туманский…

Тут мне срывает тормоза окончательно. Поднимаюсь вместе с Викой на коленях и швыряю ее на кровать. Она удивленно вскрикивает и пытается отползти. Хватаю ее за руки. Уже поздно убегать. Поздно.

– Потому что ни с кем, кроме тебя, не мог… Ясно?

Вика тихо шепчет:

– Отпусти меня.

Отрицательно машу головой. Отпустить? Серьезно? Но она кивает на мою грудь:

– Ты ранен.

– Все уже нормально.

Устраиваюсь между Викиных бедер. От того, с какой готовностью она развела ноги и сжала коленями мои бока, стало только хуже. Либо я окажусь в ней, либо член просто взорвется от боли и давления. Наклоняюсь и провожу языком по нежной коже шеи. Она потрясающая на вкус. Гладкая, горячая. С сумасшедшим цветочным ароматом, в котором я безвозвратно потерялся. Мне нужно засадить в нее член на всю длину. И слушать ее крики. Начинаю быстро ее раздевать. Ткань рубашки едва ли не трещит по швам. Вика отталкивает мои руки:

– Стой! Не порви…

– Сможешь выбрать любую из моих рубашек. – Выпускаю Вику из рук.

Она соскальзывает с кровати и начинает медленно расстегивать оставшиеся пуговицы. Качает головой:

– С этой у меня связаны особые воспоминания.

Я уже ни черта не соображаю. Вид ее груди в черном бюстгальтере может довести до смерти от стояка. С неимоверным усилием спрашиваю:

– Какие?

Вика отбрасывает рубашку на кровать. Расстегивает узкие брюки. Сглатываю. Хочу снова попробовать ее на вкус.

– Наш первый раз…

Вика стягивает брюки. Все, что я могу, – только с трудом дышать. Но скоро невозможно будет и это. В голове вспыхивает короткое замыкание. Член пульсирует с такой силой, что сейчас взорвется к чертям. Не знаю, что ожидал увидеть, но… То, что надето на Вике, нельзя назвать бельем. Это даже не трусики. Три черных ленточки, скрепленные металлическим колечком. Нижняя врезается в киску и исчезает из виду. Зато я вижу ее малые губы. Набухшие и влажные. Связь с реальностью окончательно потеряна.

Вика снова усаживается мне на колени, расставив ноги. Снимает лифчик. Ее грудь у меня прямо перед глазами. Соски наверняка уже твердые и готовые для моего рта. Наклоняюсь, но Вика отстраняется и кладет ладонь мне на губы.

– Сначала назови все… члены предложения, которые помнишь.

Она издевается?!

– Что?

– Ты не расслышал мой вопрос? – Вика упирается ладонями мне в плечи и начинает плавно двигать бедрами, вычерчивая в воздухи круги и восьмерки.

Ее голос звучит… строго. И это единственное, что я понимаю. Впиваюсь пальцами в Викины бедра. Ее грудь слегка дрожит у меня перед глазами. Наклоняюсь и сжимаю губами сосок. Он горячий, бархатистый и твердый. Ее кожа потрясающая на вкус. Жадно сосу тугую вершинку. Вика так сладко стонет надо мной. Облизываю сосок и давлю языком на вершинку. Чувствую, как Викины пальцы оттягивают мою голову назад за волосы. Она буквально отрывает меня от своей груди.

– Члены предложения, Паша!

Кажется, уже рычу:

– Какие, нахуй, члены предложения?

– Главные и второстепенные, Туманский.

Притягиваю Вику к своему рту. Она такая легкая и хрупкая, слишком маленькая… И это возбуждает еще больше. Голос Вики вбивает гвозди в мозг.

– Я жду, Туманский.

– Да не помню я!

Взрываюсь и прижимаю ее к себе. Вика вырывается, прикусывает мое ухо и тихо шепчет, обдавая влажным дыханием:

– Плохо, Туманский… Очень плохо… Ты совсем не стараешься… Придется запереть тебя здесь и не отпускать до тех пор… Пока ты не вызубришь эту тему…

Черт! Вика знает, чем зацепить меня еще больше. Специально или нет, но она воплощает мои самые старые и живучие фантазии о ней. Мозг совершенно отключается. Могу только чувствовать. Вены плавятся, а кожа горит. По спине, груди и вискам уже скатываются капли испарины. Вика обхватывает мою руку, тянет ее вниз и накрывает ею мой член.

– Сегодня мы будем разбирать предложение: «Я хочу трахнуть свою учительницу.»