Веденеева не ожидала, что Катерина поступит так подло, и сейчас корила себя за беспечность. На кону огромные деньги… Насколько огромные, она, увы, не подозревала, потому что даже не поинтересовалась об этом ни у Елены Глебовны, ни у Гордеева.

А надо было, потому что и слепцу понятно, что ради небольшой суммы не станут заманивать жертву в клинику, открытую лишь для того, чтобы оплодотворить одну женщину от конкретного мужчины. А бабушка босса провернула именно это!

Увы, Вероника пропустила мимо ушей обвинения Гордеева в сговоре с его бабушкой. Именно тогда стоило прислушаться к словам босса и попросить обрисовать ситуацию, в которую оказалась замешана. Тогда она не попала бы в опасное положение.

Но что толку теперь себя корить? Увы, беременность явно негативно повлияла на способность разумно мыслить. На девять предстоящих месяцев стоит увеличить счёт с пяти до десяти… или лучше до пятнадцати. Пусть лучше её считают медлительной, чем глупой.

Не расслышав более ничего, что помогло бы определить, где она находится, Вероника осторожно приоткрыла глаза. Светлые вуалевые шторы нежно-персикового оттенка легонько колыхались, скрывая в дымке вид за окном.

Светлый потолок, крутящий белые лопасти почти бесшумный вентилятор, голые стены, и единственная мебель – кровать, на которой лежала Вероника. Чистые простыни источали аромат кондиционера для белья, ни одеяла, ни подушки не было.

Вероника посмотрела на закрытую дверь и, осторожно приподнявшись, свесила ноги. Коснувшись босыми стопами прохладных досок пола, встала с кровати и шагнула к окну. Голова слегка закружилась, и женщина покачнулась. Восстановив равновесие, прислушалась к себе. Лёгкая тошнота, но ни недомогания, ни боли не было.

Приблизившись к окну, Вероника отодвинула занавеску и застыла на месте, завороженная видом на море. Оно переливалось яркими аквамариновыми оттенками и искрилось солнечными бликами в окружении зелёных деревьев, будто великолепная работа художника в роскошной раме.

Судя по всему, до моря километра два через рощу, но что это вообще за здание? Вероника распахнула окно и посмотрела вниз. Этаж второй, не меньше. Внизу ровный подстриженный газон. Где же она оказалась? Сердце ёкнуло: неужели слова Катерины об островке в Тихом океане воплотились в жизнь? Но каким образом?

Скрипнула дверь, и Ника резко обернулась и остолбенела при виде улыбающегося Миши.

– Очнулась?

Муж подошёл и обнял её так, будто между ними не стоял чужой ребёнок, словно ещё недавно не обвинял Веронику в измене, предательстве и лжи. Спиртным от Миши не пахло, выглядел он опрятно и бодро, вёл себя нежно и заботливо.

Поцеловав в шею, повернул молчаливую жену лицом к окну и, обвив руками талию, прижался грудью к её спине. Положив подбородок на плечо Ники, проговорил мягким тоном:

– Здесь невероятно красиво, правда? Не место, а рай! Сбывшаяся мечта.

Вероника никак не могла прийти в себя и решить, как ей вести себя с мужем. Бывшим мужем, если верить Гордееву, а словами босс никогда не разбрасывался. Если Всеволод Платонович сказал, что их развели даже без личного присутствия, значит, так оно и есть. Деньги и связи в этом мире могущественнее, чем талант и способности, а бумага значит больше, чем живые люди.

– Что происходит, Миша? – стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила Вероника. – Где мы? Чей это дом?

– Наш, – шепнул мужчина и теснее прижался к ней. – Ты прости меня за то, что я накричал на тебя вчера, но твоя подруга сказала, что это единственный способ вытащить тебя из когтей чудовища.

Вероника смотрела на море и внимательно слушала мужа. Значит, то, что Миша устроил у проходной, было спектаклем? Она уточнила:

– Это тебе Юля сказала?

– Юля? – рассеянно поглаживая кончиками пальцев жену по руке, переспросил Миша и тихо усмехнулся: – Нет, я о твоей американской подруге. Катерина позвонила и попросила о встрече. Она рассказала мне, в какой жуткой ситуации ты оказалась. Эх, детка, почему же ты ничего мне не сказала? Если бы я знал, что босс тебя обманул и угрозами заставил меня бросить, разве я бы позволил себе?..

Он осёкся и прижался к Веронике ещё сильнее. Стало трудно и тяжело дышать, и она осторожно, но уверенно высвободилась. Повернувшись, пытливо посмотрела в глаза Мише.

– Катерина сказала, что Гордеев меня удерживает силой? Попросила тебя отвлечь его, чтобы похитить?

– Чтобы помочь сбежать! – возмутился Миша.

– Сбежать? – приподняла брови Вероника. – А тебя не смутило, что я была не в сознании?

– Ты беременна, – раздражённо пожал плечами мужчина. – Катя сказала, что тебе стало плохо, поэтому пришлось на таможне договариваться и нести тебя на руках. Я привёз паспорта, Катя – тебя… – Всматриваясь в лицо жены, Миша мрачнел всё сильнее. – Я тебя спас из лап этого чудовища! Можешь похвалить меня? С этого дня мы заживём припеваючи. У нас собственный дом на райском острове. Идём покажу!

Он потянул Веронику за собой, а она размышляла о том, что её, бесчувственную, увезли куда-то, оставили без поддержки врачей и выписанных лекарств… Более того, они проходили таможню, значит, это другая страна. Неважно какая.

Катерина ещё до разговора с Вероникой заручилась поддержкой её мужа. И Миша повёлся на обещания женщины. И сейчас радовался как ребёнок, полагая, что стал богатым. Воодушевлённый муж, расписывая, как он расставит тренажёры, показывал ей большую светлую комнату. В следующей он планировал организовать студию…

Дом казался пустым: минимум мебели и на окнах не везде шторы.

Вероника, остановившись, сжала ладонь мужа в своей.

– Миша, постой. Ты же не веришь, что нам просто так подарят дом в чужой стране?

– Я, по-твоему, дурак? – криво усмехнулся Миша. – Конечно я не поверил пустым словам. А вот подписанному у юриста контракту очень даже доверяю! Катерина не только передала нам дом в собственность, она обязалась помочь в оформлении двойного гражданства. Всё записано! – Он обнял жену. – Не бойся. Больше Гордеев до тебя не доберётся. А когда мы прервём беременность, ты ему станешь не нужна.

Вероника вздрогнула и отстранилась.

– Что значит прервём беременность?

– Ты же решила сделать аборт, – нахмурился муж. – Катерина уже договорилась с местной больницей и оплатила операцию. Не переживай, здесь хорошие специалисты, я проверил отзывы…

– Нет, – сухо прервала его Вероника и отступила. – Я не сделаю аборт.

Лицо Миши стало жёстким, глаза полыхнули ледяным огнём.

– Это условие нашего контракта, – процедил он. – Иначе мы не получим ни цента.

Вероника неосознанно отступила ещё на шаг и прижала ладонь к животу.

– Ты… продал моего ребёнка? – тихо уточнила она.

– Не твоего ребёнка, – поморщился Миша и, шагнув к супруге, взял её за плечи. – Это лишь искусственное оплодотворение, Ники. Чужая сперма! – Он прижал её к себе и быстро проговорил: – Да, я знаю, как ты хотела ребёнка, но если оставишь этого, то он принесёт тебе лишь боль и страдания. Пойми, Гордеев не оставит тебя в покое. Катя намекала, что тебя могут убить из-за денег!

Вероника упрямо высвободилась и хмуро посмотрела на мужа, а Миша тряхнул её за руки:

– Да очнись же ты! Неужели тебе ребёнок от босса важнее меня?

Женщина молча смотрела в глаза мужа… бывшего мужа. В этот миг она ощущала, как умирает в груди то светлое, что было между ней и Мишей. Глаза защипало от слёз, дыхание перехватило.

Разочарование, которое Вероника испытала, когда муж обвинил её в предательстве, ничто по сравнению с болью, которую она ощущала сейчас. Что бы Миша ни говорил, как бы ни поступал, она прощала его и оправдывала. Гордый, он не мог смириться с уязвлённым самолюбием, и Ника понимала это. Она простила бы мужу и больше, но только не убийство. А то, что требовал от неё Миша, в её понимании – именно убийство.

– Это мой ребёнок, – глядя в глаза мужчине, твёрдо заявила она. – Никто не вправе решать его судьбу. Ни Гордеев, ни его семья, ни ты. – И выкрикнула, вкладывая в слова всю боль от окончательной потери любимого человека: – Ребёнок мой, и он будет жить! Ясно тебе?!

Вырвалась из его рук и потребовала:

– Отдай мой загранпаспорт! Я покину твой рай.

– Тебе придётся согласиться на условия, Ники, – отказался Миша. – У нас нет другого выхода.

Вероника отвернулась и направилась к выходу. Вопреки ожиданиям, Миша не стал её преследовать. Впрочем, это и не нужно, куда ей деться с острова? Без документов, без денег, без поддержки, даже без телефона. Но то, что выхода нет, Вероника отказывалась признавать. Выход есть всегда, и она найдёт его.

Покинув дом, она направилась по асфальтированной дороге к ажурным воротам, за которыми виднелись и другие дома. Миша уверен, что никуда она не денется. Он и раньше никогда за ней не бегал, ждал, пока она погуляет, успокоится и вернётся.

Но сейчас всё изменилось. Вероника уже не думала о муже как о близком человеке. Ярость клокотала в груди: как он посмел продать жизнь её будущего ребёнка? Ведь они так мечтали о малыше! Или… это она мечтала, а Миша молча кивал, соглашаясь с её словами? Почему Вероника была так слепа? Почему верила, что они мечтают об одном и том же?

Она остановилась и обернулась: беззаботная жизнь, красивый дом в райском месте, оборудованный тренажёрный зал и собственная студия – вот рай Миши. Ребёнок ему не нужен совершенно, иначе он показал бы симпатичную комнату и предложил место для детской кроватки. Хотя бы притворился, что хочет ребёнка. Ради неё, ради её мечты.

Вероника много лет отказывала себе в излишествах ради исполнения мечты мужа. Работала с таким подонком, что рыдала ночами от бессилия. Училась общаться с начальником так, чтобы и работу не потерять, и не позволить ему подмять себя. Меняла себя ради того, чтобы Миша шёл к мечте. Он и шёл. И, привыкнув к безропотным жертвам жены, легко продал её ради вот этого рая.

Вероника ощущала себя так, будто, выстроив алмазный щит от всего мира, получила удар в спину от того, кого считала семьёй, тылом, судьбой и любовью всей жизни. С этой минуты она не позволит пользоваться собой – Миша переступил черту её терпения.