Уладив все дела и встретившись со знакомым, решил съездить к отцу с Мариной, узнать, как у них дела, а то в последний раз виделся с ними на прошлой неделе.

Аде позвонил, сказал, чтобы меня не ждала и обедала без меня. Я буду ближе к шести часам, а то, может, и позже. Чем меньше я буду находиться рядом с этой девушкой, тем лучше для меня же будет. Прошлые чувства вспыхивают, а этого мне никак не хочется. Она лишь мать моего ребёнка, и ничего больше.

Подъехав к бывшему дому, вышел из машины, поставил ту на сигнализацию и двинулся внутрь. Ключи у меня были, поэтому я без препятствий открыл дверь визу, так же, как и входную дверь в квартиру.

В квартире стояла тишина, как будто никого и нет дома, но это лишь на первый взгляд. Вскоре я услышал приглушённый голос сестры, разговаривавшей с кем-то. Разувшись, направился на её поиски. Подойдя к двери гостиной и остановившись, услышал, что говорила сестра.

— Всё полетело к чёрту из-за того, что ты не смогла его удержать, — собеседник что-то ответил. Не понял.

Прислушался. О чём это разговаривает младшая?

— Мы для кого с Никитой старались три года назад, чтобы мой брат достался тебе, а не этой прошмондовке из детдома? Вот именно, Марго, для тебя. Ты должна была выйти за Матвея замуж, а ты всё профукала. При этом даже не смогла нормально скинуть её с лестницы, чтобы Славина потеряла ребёнка, — сердце пропустило болезненный удар, а всё моё тело застряло.

— Матвей даже не догадывается, что вся та сцена была сфабрикована, и его дорогая и любимая жёнушка не изменяла ему с Никитой. А ты даже не смогла сделать то, что проще простого — просто женить его на себе, — уже возмущалась мелкая, а я отшатнулся, как от мощного удара кувалдой, ударившей меня не только по лицу, но и под дых.

Глава 22

Матвей

Внутри меня концентрировались ранее неизвестные мне чувства, которых даже при измене Ады, которой, оказывается, не было, я не испытывал. Злость, ярость, неверие, ненависть — всё это заполнило меня до краёв, отбрасывая меня на метры назад. Сестра всё говорила и говорила, а я не верил своим ушам. Моя родная сестра, мелкая, которую я любил и всегда лелеял, подложила мне змею. Причём ядовитую, от укуса которой мой разум стал как желе, из-за которой я столько дел наворотил, которые теперь не исправишь и за тысячелетия.

Боль сковала моё сердце, отчего стало трудно дышать и на что-то реагировать. Я был словно в прострации, слушая младшую Огневу, из-за которой вся моя жизнь полетела в тартарары. По её вине я выгнал Аду из дома ночью, оставив её без копейки денег и крыши над головой.

Бедная моя девочка…

Я не мог больше всего этого слышать, как я руками Марины разрушил своё счастье. Её слова били меня наотмашь, не жалея. Да я сам виноват, потому как не захотел в тот момент выслушать бывшую жену, объясниться и узнать, что было на самом деле в тот роковой день, разделивший мою жизнь на до и после. Мои эмоции в тот момент не давали мне взглянуть правде в глаза, что мой Рыжик никогда бы так со мной не поступила. Она слишком сильно меня любила, как и я её. Но кто дал право Марине разрушать мою жизнь, мою семью? Кто она, чёрт побери, такая…?

Виски сдавило от нахлынувшей боли. Я ничего не соображал, но чётко знал, что так просто это не оставлю, даже если мне придётся полностью прекратить общение с сестрой.

— Марина! — взревел на всю квартиру. Эмоции били через край, лишая меня рассудка, но я старался себя контролировать, чтобы не прибить родную сестру.

— Я тебе позже перезвоню, — услышал тихий голос. Ага, значит, всё спланировала со своей гадюкой подругой, которая поплатится за то, что столкнула Аду с лестницы. Теперь мне и не нужно выяснять всё. Я точно знаю, что случилось в тот день.

Чуяло моё сердце, что там что-то не так. Что Славина говорит правду, и это именно Рита столкнула её с крутой лестницы.

Не теряя больше ни минуты, зашёл в гостиную, туда, где находилась девушка, сидевшая на диване ко мне спиной. Она уже закончила свой интересный разговор, из которого я так много узнал не только о своей бывшей невесте, но и о друге. А самое интересное — о родной сестре, что возомнила себя богом, вершителем судеб. Которая разрушила мою семью, хоть и сделал я это своими руками.

Марина поворачивается ко мне лицом с ядовитой улыбкой на лице, от которой меня передёргивает. И как я раньше не замечал всего, когда правда была буквально у меня под носом? Стоило только слегка копнуть вглубь, и вся правда вылилась наружу, разрезая меня на мелкие части без анестезии.

— Привет, братишка. Чего приехал? Соскучился? — сейчас её тон вызывал только отвращение, чересчур слащавый и приторно-сладкий, от которого язык во рту вяжет, тогда как раньше я бы умилялся такому отношению к себе.

С младшей Огневой у меня всегда были тёплые родственные отношения. С самого детства я души в ней не чаял и любил настолько сильно, что даже предположить не мог, что она сможет так со мной поступить. Всегда потакал её прихотям и просьбам, но, видимо, зря.

— Очень соскучился, — съязвил, сделал вид, что ничего не слышал и действительно рад моей маленькой сестрёнке, которую не видел неделю. Когда на самом же деле это совершенно не так.

Внутри меня такая буря эмоций, что еле себя сдерживаю, чтобы не натворить чего-нибудь. Напоминаю себе, что прежде всего она девушка и моя младшая сестра, по венам которой течёт одна кровь на двоих, а уже потом человек, который испоганил мне жизнь, сломал мою семью, подсунув такую змею. И это я сейчас не только про бывшую невесту Марго, которая окрутила меня. Да, я и сам позволил этому случиться.

Впрочем, я сам виноват. На эмоциях, которые вихрем в тот момент крутились у меня внутри, сам допустил всё это. Когда надо было просто поговорить с моим Рыжиком, которая совершенно не была во всём этом виновата. А просто попался в лапы вот таким кровожадным людям, которые решают за других, с кем им быть, а с кем нет.

Я не замечал отношения Марины к моей жене, хотя следовало бы. Может быть, тогда бы не было всего этого ужаса, в котором не только я варился, но и моя маленькая ранимая девочка. Чёрт! Как же я тебя обидел, малютка. Моё рыжее солнышко.

При мыслях об Аде я закипал с новой силой, не контролируя себя и свою ярость. С каждой секундой сдерживаться становилось всё сложнее.

Сестра подскочила с дивана, желая, как обычно, меня обнять, но я не дал даже прикоснуться к себе, делая шаг в сторону, увеличивая между нами расстояние не только в физическом смысле, но и в духовном. Не знаю, как мы будем после всего этого общаться, но у меня нет ни малейшего желания как-либо контактировать со своей семьёй когда-либо. А в положении моей девочки, тем более не следует. Ей противопоказаны волнения, а встреча ни с одной из девиц ничего хорошего не сулит.

Я не хочу, чтобы малышка потеряла нашего с ней ребёнка, который связывает нас невидимой ниточкой после того, что я с ней сделал. Боже, что я с ней сделал? С нами…? И в то же время я благодарен Богу, что нас с ней вновь свела судьба, хоть и при печальных обстоятельствах. Я рад, что тогда не сдержался, и Рыжик смогла от меня забеременеть. Если бы не это всё — неизвестно, смогли бы мы со Славиной встретиться, даже если бы я узнал, что действительно произошло в тот день три года назад.

Обхожу девушку, направляюсь к дивану, где ещё минуту назад сидела родственница, от взгляда на которую мне становится не по себе. Чувствую непонимающий взгляд Марины, сверлящий мою спину, но никак не реагирую.

— Чем занималась? — спрашиваю. Сажусь, пытаюсь расслабиться и пока не подавать никакого вида, что всё слышал и что мне известны все планы этой коварной троицы.

Каждый, кто участвовал в этой авантюре, понесёт заслуженное наказание. Я так просто это не оставлю. Не тогда, когда это касается моего ребёнка и его матери, которая была для меня всем.

Сестра мнётся сзади, но всё же решается сесть рядом, только слишком зажата, но мне нет никакого дело до её чувств, как и ей — до моих. Я не жестокий человек, но сейчас мне всё равно, что будет с сестрой. Она не думала обо мне, когда всё это организовывала и продумывала до мельчайших подробностей со своей подругой. Не думала, что будет с Адой, когда я выкину её из дома, но, видимо, на это дорогая родственница и рассчитывала, когда подговаривала моего друга. Интересно, за сколько он продался? Сколько стоит наша дружба, что он так предал меня, Аду, которая относилась к нему как к брату, которого у неё никогда не было?

— Да, собственно, ничем. А ты чего решил приехать? Вроде не собирался или я чего-то не знаю? — сестра хмурится, делая вид, что беспокоится, но сейчас я вижу в каждом её жесте фальшь, которую раньше и не замечал. Старый дурак.

— Решил узнать, как поживаешь. А то ты сначала атакуешь мой дом и офис, а позже, после того, как я попросил не лезть в мою жизнь, залегла на дно вместе с отцом. Кстати, где он? — интересуюсь, хотя, если честно, то мне совершенно неинтересно, где он и что делает.

Не понимаю, как я жил в этой семье и не видел элементарного. Не замечал пренебрежительного отношения к бывшей жене, хоть мы и жили отдельно от моих родственников, никак не касаясь их. Как? Я был настолько слеп, что позволил всему этому случиться. Только до сих пор не могу понять, чем я такое отношение заслужил от родственничков? А особенно Ада. Молоденькая девочка, которая никому ничего плохого не сделала. Которая не видела родительской любви, но вопреки тому, что жила в детдоме — умеет отдавать, дарить, по-настоящему любить. В отличие от моей сестры.

— Отец на работе, — сестрица говорит спокойно и, видя, что я ничего не говорю о её разговоре с Марго, делает ошибочные выводы, что я ничего не слышал, успокаивается. Наивная моя сестрёнка.

— Ну, хорошо, что он на работе. Значит, мы сможем с тобой поговорить без свидетелей, — от моей последней фразы Марина вздрагивает и вся сжимается.