Ощущаю его запах, так отличающийся от других. Так пах всегда мой мужчина. Матвей. По телу проходит дрожь, а волосы поднимаются дыбом от близости в который раз за сегодня.

— Если ты сейчас же не залезешь в эту чертову машину, я с силой затолкаю тебя! — рычит и, больше ничего не говоря, тащит меня в том направлении, где стоит его автомобиль.

Знаю, что с ним спорить бесполезно, поэтому плетусь за ним. Утыкаюсь взглядом в его широкую спину, что такая же крепкая, сильная. Я любила его обнимать, привлекая к себе, зарываться носом в шею и тихо сопеть. Я так скучаю…

Чёрт… Качаю головой. Ада, вытряси все мысли из своей головы про этого человека. Ни к чему всё это.

Мы останавливаемся возле Ford Mustang GT белого цвета. От увиденного приоткрываю рот. Какая же она красавица. Всегда знала, что у Матвея хороший вкус на машины, но это просто бомба.

— Нравится? — спрашивает вдруг спокойно с ухмылкой.

— Ещё бы, — улыбаюсь. — Это твоя?

— Да. Приобрёл на днях. Она ещё толком не обкатана, — улыбается мне так, словно и нет между нами ненависти. Словно не он был недоволен сегодня тем, что я приехала. Словно не он минуту назад кричал на меня.

— Красивая, Матвей. Всегда знала, что ты умеешь выбирать машины.

— Садись, — пиликает брелоком, снимая с сигнализации и открывая для меня дверь. Смущаюсь. Давно мне никто не открывал дверь.

Внутри было всё так же великолепно, как и снаружи. Водитель садится рядом и, повернув ключ в замке зажигания, стартует с места. Двигаемся плавно, медленно. Мимо нас проплывают деревья, дома. Смотрю в окно. В салоне тишина и, она вовсе не напрягает. Она уютная, словно и не было всех этих одиноких лет и боли. Но я-то знаю, что между нами пустота, и её ничем не склеить, не залечить.

— Ты всё там же живёшь? — спрашивает он, нарушая тишину.

— Нет, — качаю головой и называю новый адрес, куда переехала буквально на днях. Как говорится, новое место, новая жизнь.

— Одна живёшь? — вдруг спрашивает.

— Тебя это не касается, — ответила более резко, чем было необходимо, и услышала, как Матвей выругался себе под нос, а руки крепче сжали руль, так что послышалось трение рук о кожу.

И чем это он недоволен? У него своя личная жизнь, у меня своя. Хоть по сути её и нет.

Матвей паркуется возле моего дома. Ну вот, сейчас я уйду, и мы больше никогда с ним не встретимся. Последние доли секунды, и всё, что было между нами, превратится в пыль. Эта та самая точка, после которой не будет ничего.

— Спасибо, что подвёз, — слетает с губ. Берусь за ручку, собираясь открыть, как меня хватают за руку. Поворачиваю голову на Матвея. — Что? — спрашиваю, но он ничего не отвечает, только смотрит мне в глаза и тянет на себя.

Не успеваю что-либо возразить, как Матвей впивается в мои губы. Что он делает? Упираюсь руками в его грудь, стараюсь оттолкнуть, но он только сильнее притягивает к себе. Он целует медленно, словно заново пробуя меня на вкус, но я не отвечаю. Как же сложно ему противостоять, когда так и хочется запустить пальцы рук в его волосы и ответить на поцелуй. Ответить со всей страстью и желанием. Не могу…

Приоткрываю губы, и Матвей, воспользовавшись этим, проникает языком в рот. Одной рукой быстро задвигает кресло назад и, легко обхватив руками за талию, перекидывает меня к себе на колени. Его руки скользят по гладкой ткани платья, забираются в распущенные рыжие волосы, притягивая к себе совсем близко, не оставляя между нами даже миллиметра.

Боже, как же я скучала по нему все эти годы. От его касаний, поцелуев я слышу свой пульс в висках и схожу с ума. Аромат этого мужчины пьянит и лишает меня воли. В эту секунду я так боюсь его потерять.

Хватаюсь за широкие крепкие плечи Матвея, пытаясь удержать его. Словно, если он оторвётся, то эта магия, этот миг исчезнет, растворится навсегда.

— Рыжик, — выдыхает мне прямо в губы, полностью лишая рассудка. Так меня звал только он. Матвей. Я всегда была его Рыжиком, и сейчас, после того, как он нежно произнёс мой прозвище, я уже ничего не слышу.

Тяну руку к его ремню на брюках, стараясь быстрее расстегнуть. Нас вдруг охватила страсть, нетерпение. Его руки поднимают края платья, прикасаясь к моей коже, а я как будто прыгаю с разбега в пропасть.

Матвей спускается ниже, целуя шею, ключицу, оставляя на них свой след, а я задыхаюсь.

— Рыжик, как же я скучал, — шепчет словно пьяный, целуя. Боже, Матвей, если бы ты знал, как я скучала. Как я сходила с ума по тебе все дни и ночи напролёт. — Не могу, Рыжик. Я так хочу тебя…

Одно движение, и он во мне. Резко, но сладко. Так, как мы оба любим. Выгибаю спину, и с губ слетает стон. Цепляюсь за широкие плечи мужчины. Движения то резкие, то плавные. Чувствую каждый клеточкой души, как мне его не хватало всё это время, как он мне необходим. Трётся щекой о мою шею, царапая лёгкой щетиной, а я мурчу словно кошка. Сбивчиво что-то шепчет, повторяя моё имя, как сумасшедший.

Внутри такой вулкан, что он вот-вот взорвётся, а я не могу больше терпеть. Движения ускоряются, и с моих губ срывается его имя:


— Матвей, — ещё один сладостный толчок, и мужчина присоединяется ко мне.

Сбивчиво дышу, утыкаюсь в его шею. Пытаюсь прийти в себя. Слышу пульс в ушах, как быстро бьётся сердце. С ним всегда остро. Ярко. Словно в первый раз. И он действительно мой первый мужчина.

Запускаю пальцы рук в волосы, поглаживаю. Понимаю, что вот он — конец. Та точка, что мне нужна была, чтобы раз и навсегда разорвать эту связь между нами.

Одну руку веду вниз по мощной груди, чувствуя каждый кубик на его теле. Как всегда — идеальный.

Зажмуриваю глаза и в последний раз целую в шею, а Матвей только сильнее сжимает меня в свои тиски. Чувствую, что его тоже трясёт, что ему было точно так же хорошо, как и мне. Но это всё. Точка.

Веду ладонями по плечам вниз и, переплетя наши пальцы, отрываю его от себя. Заглядываю в последний раз в его глаза. В последний раз замечаю едва уловимую нежность. Так надо было в последний раз, чтобы поставить точку, повторяю себе в голове, дабы вдолбить эти слова, врастить себе в кожу.

— Рыжик, — но я не даю сказать и слова, качаю головой, сталкиваясь своим лбом с его. На секунду прикрываю глаза, вдыхая его запах, и, отстранившись, быстро выхожу из машины.

Иду к своему подъезду, чувствуя пронзительный взгляд в спину. Иду, не оглядываясь, а как хотелось бы. Но каждый раз одёргиваю себя.

Пиликает домофон. Открываю дверь. Замерев на секунду в последний раз, чувствую его взгляд и, сделав шаг, скрываюсь в подъезде.

Поднимаюсь по ступенькам. Открываю дверь ключом. Захожу. Хлопаю дверью, отрезая себя от того мира. Медленно оседаю на пол. Теперь это конец.

За всё, что было между нами — спасибо…

Всё это было очень красиво.

Я не жалею ни о чём.

Но, очевидно, нам с тобой не по пути…

Выдыхай…


А через месяц тест показал две полоски.

Глава 4

Ада

С того дня, как я в последний раз видела Матвея, прошло пару недель. Я старалась не вспоминать близость с этим человеком. А в первую очередь не чувствовать к нему ничего, потому что знаю — ничего не будет. А тешить себя иллюзиями, делая только больнее, я не хочу. Не хочу сидеть на успокоительных препаратах и вновь собирать себя по крупицам в единую картину.

Ни к чему всё это. Мы расстались. Поставлена точка, больше нет ни запятых, ни многоточий.

Но каждый раз, закрывая глаза, представляла, как его ладони касались моих бёдер, кожи, как и раньше, и от этих прикосновений пробирало всё нутро. Как его губы целовали мои — со всей страстью, съедающей нас обоих, но с такой хрупкой нежностью, что на глазах наворачивались слёзы. Как, впрочем, и сейчас.

Провожу рукой по щеке, смахивая одну слезу, последнюю из-за человека, что покалечил мою душу. Опираюсь ладонями о подоконник, смотрю вдаль, собираясь с мыслями, и даю себе установку забыть. Забыть. Сжечь все мосты между нами.

Качаю головой, прогоняя ненужные мысли, как вдруг слышу звонок в дверь. Взглянув на часы, которые показывали восемь вечера, иду открывать. Кто бы это ни был, сейчас никого не хочется видеть, поэтому быстренько выпровожу его.

Подхожу к двери, отпираю замок, устраняя преграду между мной и гостем. Передо мной стоит улыбающаяся Тея. Закатив глаза, разворачиваюсь и направляюсь вглубь квартиры. Я, конечно, рада подруге и люблю её, но сейчас я понимаю, что она будет выносить мне мозг из-за поездки на похороны Кристины Леонидовны. И это она ещё не знает, что я переспала с Огневым. Ох, чувствую, что мне не поздоровится. Но всё уже сделано, и дороги назад нет.

— Ада, хватит вредничать. Ты что, не рада меня видеть? — играючи обижается, но я-то знаю, что эта женщина только притворяется.

— Очень рада, Теюшка. Но мне вот очень интересно, моя дорогая подружка, ты, случаем, не зачастила ко мне? Приходишь через каждые два дня. Нет, ты не подумай, я очень тебе рада, но не слишком ли часто? — вижу, как подруга тушуется, но, быстро прогнав смущение, подходит ко мне, берёт мои руки в свои и заглядывает в самую душу, словно знает, что меня сейчас мучает.

— Ты же видела Матвея… — начинает, но я тут же её перебиваю, отдёргивая свои руки, и отхожу на шаг.

— Хватит, Мамаева. Хватит! — уже не сдерживаясь, почти кричу, но тут же осекаюсь, понижая голос. — Тея, хватит говорить про моего бывшего мужа. Да, мы с ним развелись, и я ездила на похороны его мамы, но это ничего не меняет, — скрещиваю руки на груди, отворачиваясь. Пытаюсь успокоиться, прикрываю глаза. — Он в прошлом, Тея.

Только я умолчала, что у нас с ним была близость. Короткая. Яркая. Крышесносная. Но она была. Потому что знаю: Мамаева не успокоится. Подруга переживает, потому что помнит, что было со мной после того, как Матвей меня выкинул как бродяжку. Как куклу, с которой наигрался, и она больше не нужна.