Так, надо срочно добраться до аптеки и купить еще парочку. А лучше штук десять. Я уверена, этот — бракованный. Одна ночь! Всего одна! Не могла я залететь вот так по-глупому. И мое идиотское желание… о чем я только думала? Дедушка Мороз, за что? Ты ведь должен был понять, что я совсем не это загадывала…


Вот такой идиотский поток бессвязных мыслей в голове. Да уж, не то… то есть… Я очень, очень хочу малыша. Но я, увы, неправильно желание сформулировала… Мне семья нужна, полноценная.

Нет, если я и правда беременна — я выращу этого ребенка, ни о каких абортах и речи не идет. Просто… Как это все будет? Придется с работы уйти. Ведь увидев мой живот, Самойлов… начнет вопросы задавать. А я что? Врать ему буду?

— Насть, ну правда, я сейчас за мамой твоей пойду, дверь сломаем. Выходи уже. Понятно и так, что на тесте две полоски. Давай обсудим! Чай остыл уже, дорогая!


Выхожу на ватных ногах, прижимаюсь к двери туалета.

— Что мне теперь делать, Кир? Что? Не представляю…

— Для начала пошли сядем, еще раз закипятим чайник, и ты мне все расскажешь. Настен, меня сюда как провидение привело, правда? Ну кто как не я понять тебя может? Ты ведь знаешь мою историю. Как похоже получилось.

— Даже не представляешь насколько…

— А ты расскажи, дорогая. Не держи в себе.

— Не представляю с чего начать.

— С главного, — ободряюще улыбается мне Кира. — Кто отец?

— Дед Мороз, — фыркаю и прячу лицо в ладонях.

— Что?! Настюш, разве сейчас до шуток? То есть… это конечно хорошо, что ты можешь иронизировать, но…

— Ты даже не представляешь, Кир, насколько наши истории похожи, — снова тяжело вздыхаю. — Какая уж тут ирония. Ты забеременела от босса, не зная, что он будет твоим боссом… Ну а я — знала…

— Что? Господи, ты меня до инфаркта доведешь! Ты забеременела от босса? От Федора Ивановича??!

В голосе Киры звучит неподдельный ужас. Все дело в том, что мы хоть и близки очень, но давно не виделись, несколько месяцев. А раньше встречались постоянно, собирались в любимом баре, я, Вера, Кира. Там еще одна наша любимая подружка Соня барменом работает. И я часто делилась подробностями своего бытия в фирме, особенно когда только устроилась. Все ведь было свежо — впечатлений масса. Ну и про босса, Федора Ивановича Петрова, я конечно рассказывала. Как уже известно, этот мужчина стар и лыс. Так что ужас Киры понятен, даже забавно сейчас смотреть на ее лицо.

— Скажи уже хоть что-нибудь, пока я окончательно не сошла с ума, — требует Кира.

— Нет, не от него… Столько всего произошло… Ты была за границей, не знаешь. Вера сломала ногу, и я замещаю теперь ее.

— Бедняжка! Как она? — восклицает подруга.

— Все будет хорошо. Но конечно нужна длительная реабилитация. Вера очень переживала за свое место, — вздыхаю. — Вот и попросила меня.

— А ты раз и умудрилась переспать с наследным принцем? — ошарашенно таращится на меня Кира. «Наследный принц» — кликуха Германа в нашем кругу. Ведь мы общались еще до его прихода на фирму, еще когда Вера была секретарем Самойлова-старшего.

— Получается так, — смущенно опускаю глаза.

— Ну ты даешь, Синичкина! Сколько ты у него секретаршей была? Ощущение, что я впала в кому на десятилетие…

— Мы… ночь, когда мы были вместе… случилась еще до перелома Веры, — признаюсь едва слышно.

— Так, хватит мучить меня обрывками информации, — рявкает Кира. — Давай все по порядку!

— Это произошло в новогоднюю ночь…

Если честно, непросто было воссоздавать, да еще и вслух, все те события. И все время что я вела свой рассказ — неосознанно гладила рукой живот. Я уже любила этого малыша. Все встало на свои места. Я попросила и мне был дал великий подарок. Остальное неважно…

— Знаешь, я всегда подозревала что тебе Герман нравится, — задумчиво произносит Кира.

— Это правда, — раз уж сегодня день откровенности, то на все сто.

— Тебе придется сказать ему об этом, ты это понимаешь?

Смотрю на подругу, чувствуя себя совершенно разбитой.

— Как я могу? — спрашиваю с болью. — Что это даст? Станет лишь хуже, запутанней. У меня будет малыш, а значит — мне нужны деньги. Очень. Надо поработать, пока живот незаметен… Потом уволиться. Глубоко вздыхаю и добавляю торопливо:

— Мы совершенно разные, глупо ждать что Герман женится на мне. Да и не хочу я замуж по залету! А вдруг захочет ребенка отобрать?

— Но он отец… И твой ребенок имеет право на алименты. Речь идет о новой жизни, растущей внутри тебя, которая ни в чем не виновата.

Понимаю это сердцем. Герман должен знать о ребенке. Но я не готова сейчас. Надо время. Хоть немного времени.

Уезжая, Кира взяла с меня обещание, что я обо всём всё-таки расскажу Герману. Я и сама понимала, что так необходимо поступить, и узнать, что он думает о произошедшем. В конце концов, мне стыдиться нечего, я не бегала за ним, добиваясь его внимания, скорее наоборот. Ну и конечно, о предохранении думать должны были мы оба. И как только мы могли быть настолько беспечными? Я не могла найти этому объяснения.


— Кира уже уехала? — спрашивает вернувшаяся мама.

— Да, мамуль. Я предлагала остаться ночёвку, но ей завтра на работу.

— Ну ясно, а ты как себя чувствуешь? Выглядишь получше. Завтра тебе в поликлинику?

— Наверное завтра я на работу поеду, мне уже лучше.

— Ты в этом уверена? Чего хорошего, если приедешь не долеченная? — качает головой мама.

— Схожу к врачу в холдинге, сдам анализы, там же есть бесплатный медкабинет для персонала.

— И правда, я об этом совсем позабыла. Может ты права, лучше сходить к хорошему врачу, уж в холдинге вашем он явно получше чем в нашей поликлинике, — кивает головой мама.

— Ага. Поставлю чайник, — направляюсь на кухню.

— Замечательно, с удовольствием выпью с тобой чайку, детка.

Мама идёт в ванную, я ставлю чайник, накрываю на стол. Мамуля испекла вчера очень вкусные пирожки, часть из них я положила с собой Кире в дорогу, она их обожает, особенно с вишней. Я немножко оставила к вечернему чаепитию.

Внезапно из ванной доносится громкий крик. Тороплюсь туда, сердце колотится от страха, вдруг что случилось, вдруг мама поскользнулась, ударилась. Но вроде она в порядке, сталкиваемся с ней на пороге. Вот только почему мамуля бледная как полотно? Нахмурившись, внимательно оглядываю ее, затем опускаю взгляд и вижу в ее руке… то, что я по своей тупости забыла спрятать! Нет, я все-таки безнадежная идиотка! Как можно забыть тест в ванной? Хочется надавать себе оплеух! Ну что сделано то сделано. Может и Герману сообщить таким же способом? — усмехаюсь про себя, хотя больше похоже на юмор висельника.

— Что это такое, Настя? Ты мне можешь объяснить? — голос матери дрожит.

— Ты же сама уже поняла, — вздыхаю. — Чего тут объяснять?

— Как это может быть?! Ты беременна?

— Мамуль, успокойся пожалуйста. Да, это так. Но знаешь, я ведь давно думаю о ребёнке.

— Я понимаю, тоже о внуках думала, но так неожиданно! Ты ведь ни с кем не встречаешься, насколько я знаю! Дочка, раньше ты мне все рассказывала… За последнее время ни словечка от тебя не слышала о том, что у тебя кто-то есть.

— Никого нет, так получилось… я буду матерью одиночкой…

— Это что, была случайная связь? — продолжает допытываться мама.

— Да… случайно. В новогоднюю ночь.

— И так понятно, все остальные ночи ты дома была… Кто же отец?

Мама смотрит выжидательно, а я молчу. И вдруг происходит взрыв, и моя всегда спокойная и рассудительная мама кричит:

— От кого?! От кого ты беременна, Настя? Ты… ты ведь не встречалась ни с кем! Парня даже нет… Или скрывала? Врала? — восклицает с отчаянием.

— Я никогда не врала, ну что ты говоришь, — кусаю губы, не зная, как признаться.

— Как же ты могла… я… не понимаю! Как беременна? Как снег на голову! Ты с ума меня сводишь, дочка, скажи же, как это вышло?

— Разве это важно?

— Кто отец, Настя?! Я требую ответа!

— Дед Мороз!

Виснет длинная пауза. Смотреть в лицо матери больно. Понимаю, что разочаровала ее. Презираю себя, чувство вины отравляет изнутри. Как же стыдно, как же больно… Зачем я сказала: «Дед Мороз»? Это уж совсем за гранью добра и зла! Мама решит, что я издеваюсь.

Наверное, она так и решила, потому что, не говоря больше ни слова, мама скрывается в своей комнате. Громко хлопает дверь, в доме наступает пронзительная тишина…

Чай я пила в одиночестве, и он был соленым от моих слез…

Глава 15

На следующий день, по дороге на работу, покупаю несколько тестов, приезжаю на работу на полчаса раньше, и планомерно писаю на каждый по очереди, засев в туалете. Гипнотизирую взглядом проступающие полоски. Но они не поддаются моему гипнозу и мольбам. На каждом тесте строго чертовы две штуки, раз за разом! Что приводит меня в отчаяние. Трудно переживать такой раздрай чувств, когда внутри растет нежность к зарождающейся внутри тебя жизни, и в то же время ужас от собственного положения. Был бы отцом кто угодно, только не Самойлов! Мой босс, к которому у меня слишком противоречивые чувства! К тому же, произошедшее грозит мне потерей работы, а в моем положении это смерти подобно. Вот такие мысли с утра, падаю за свой рабочий стол, обхватываю голову руками…

— Анастасия? — слышу удивленный голос босса. Поворачиваюсь. Герман стоит на пороге приемной, рядом с ним — Фролова, вот уж сюрприз нежданный, испепеляет меня яростным взглядом. — Ты что, уже поправилась?

— Да, и готова к работе, — заявляю твердо. — Не могла же я валяться месяц на больничном, — добавляю, вздернув подбородок.

— Могла бы и месяц, если надо, — тихо бормочет Самойлов. — Но я рад, что тебе лучше. Вика… тогда ты можешь идти на свое рабочее место, раз Настя вернулась, — обращается к покрасневшей как рак Фроловой, которую мое скорое выздоровление явно не радует.