Анастасия Франц - Ребенок от мужа сестры

Тея

От мысли о том, что у Яна были проблемы, и только потому он уехал, не мог быть со мной рядом, моё сердце сжимается ещё сильнее, принося ещё больше боли. Хочу спросить, что тогда случилось, связано ли это как-то с сестрой, потому как эта мысль бьётся в голове с тех пор, как он рассказал то, чего я не знала.

Тата мне ничего не говорила. Лишь сказала, что, видя моё состояние в последние дни и то, как я влюбилась, решила, что поговорит с ним и во всём признается. И будь что будет. Главное — это моё счастье. А потом, когда она вернулась, сказала, что Ян не желает знать ни её, ни тем более меня — девушку, которая врала ему и притворялась сестрой, когда можно было бы всё рассказать. И, может быть, он бы понял. А теперь он не хочет иметь со мной и её семейкой никаких отношений.

Я пыталась всё принять, понять его, потому как он был прав, но я просто не могла так поступить с сестрой, а потом, когда влюбилась, боялась всё рассказать и потерять его навсегда. Что в принципе и случилось.

А потом узнала, что жду ребёнка. Не знала, что делать, но точно знала, что никогда не смогу избавиться от ребёнка от любимого человека, даже если мы с ним не нужны, но рассказать ему я должна была. Он имеет право знать. Он отец.

Я приехала к нему домой, чтобы спокойно поговорить, но мне никто не ответил, как, впрочем, и на звонок, когда ему набрала. Тогда я в полной мере осознала, что ему я не нужна и никогда не буду нужна.

Малыша я решила оставить, потому что это плод моей любви, и он совсем не виноват, что папе он не нужен. В любом случае он будет расти в любви, тепле, заботе, и я всё сделаю, чтобы он никогда не был обделён в чём-либо.

Только моим мечтам не суждено было сбыться, потому как через три недели я потеряла ребёнка. Это стало большим ударом, после которого я очень долго оправлялась от последствий выкидыша.

— Это Тата виновата в твоих проблемах? — почему-то у меня не было каких-либо сомнений в том, что она к этому как-то причастна.

— Девочка моя, — вновь целует мои руки. — Не думай об этом всём. Я сам со всем разберусь и всё решу.

— Но, Ян, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты нужен Саше. Нужен мне, — заглядываю ему в глаза, чтобы он всё понял, ведь я для него как раскрытая книга.

Только об одном я так и не могу рассказать — о потере нашего общего первого ребёнка, от воспоминаний о котором всё внутри сжимается, терзает своими острыми шипами.

— У тебя всегда был я. И никогда, слышишь?! Никогда это не изменится, — смотрит так же в мои глаза, словно душу выворачивает. — Я совершил глупую, непоправимую ошибку. За которую расплачиваюсь сейчас не только я, но и ты. Но я всё исправлю, слышишь, Ласточка?! — а я киваю, из глаз текут тонкие ручейки.

Я смотрела на Яна и не могла отвести своих глаз. Слёзы текли по моим щекам, и как бы я ни старалась их сдержать, у меня ничего не получалось. В последнее время я стала совсем нюней, что мне не нравится.

Где та Тея, которая всем давала отпор и стояла, ровно держа спину, чтобы ни случилось? Что со мной произошло?

Болезнь Саши сильно подкосила меня, я стала слабее, чем раньше, хоть и старалась держать себя в руках. Но это очень тяжело, когда твой ребёнок болеет, страдает, а ты ничего не можешь с этим сделать. Апатия, мука, боль — всё это смешалось внутри.

Ян стирает с моих щёк слёзы, улыбается. Замечаю в уголках глаз морщинки. Высвобождаю одну ладонь из крепкого захвата мужчины и подношу к его глазам. Осторожно прикасаюсь.

— Что, постарел? — спрашивает Ян, а в глазах смешинки.

Качаю головой. Бергер с возрастом стал ещё красивее, привлекательней, и даже возраст его не портит, а только делает лучше.

— Нет. Ты никогда не будешь для меня старым, — веду пальцами вниз по скуле, прикасаюсь к нижней губе, провожу по ней подушечками пальцев. Как заворожённая смотрю на него, и в этот момент мне, как никогда раньше, хочется прикоснуться к ним, почувствовать его вкус и никогда больше не отстраняться. Так и остаться в его объятиях, близко-близко друг к другу.

— Просто я так давно тебя не видела, Ян. Знаешь, — затаила дыхание, вбирая в себя побольше воздуха для признания. — Я всегда тебя любила и скучала. Просто безумно скучала, — последние слова не говорю — шепчу. Прикрываю глаза, склоняюсь, сталкиваясь своим лбом с его.

В здании больницы мы не одни, но сейчас мне кажется, что в этом мире только мы вдвоём. Нет ничего и не было никогда. Словно он не женат на моей сестре, и не было всех этих лет, что мы провели порознь друг от друга. Что между нами нет всех этих проблем. Есть только мы вдвоём и больше никого на свете.

Нас ждёт не самое лучшее время. Впереди много ухабов, кочек, из-за которых мы можем либо ещё больше сплотиться, либо нас раскидает по разные стороны баррикад. Я знаю точно только то, что никогда не отпущу его руки, не уйду, пока он сам не попросит, не скажет мне уходить. И когда я точно прочитаю это в его глазах — я уйду, как бы больно мне ни было.

— Малышка, нам нужно ехать домой, — я киваю, соглашаясь с ним полностью.

Послезавтра Яну ложиться в клинику для операции, от чего я ещё больше переживаю по этому поводу. Мне важно здоровье не только нашего малыша, но и мужчины.

Муж сестры встал и потянул меня за собой, выводя из клиники.

— Ты проголодалась? — спрашивает, не оборачиваясь.

— Немного.

— Хорошо. Заедем тогда в кафе пообедаем, а уже потом поедем домой. Тебе следует отдохнуть. Ты слишком бледная, и это мне совсем не нравится, — тут он прав. В последнее время я мало ем и сплю, что отражается на моём состоянии. Но всего этого мне не хочется рассказывать, потому как мужчина будет переживать и нервничать.

Кафе выбрали то самое, куда мы иногда выбирались с Адой. Бывало это не так часто, как бы этого хотелось. В основном с подругой мы либо сидели у неё дома, либо у меня, но это было реже.

Заказали по салату и горячему. Быстро перекусили и отправились домой.

Как только мои ноги переступили порог дома — такого пустого, безжизненного без моего малыша — боль и переживания снова всей тяжестью резко обрушились на мои плечи, отчего я чуть не упала прямо на пороге. Ян сразу же заметил моё состояние и предложил мне лечь отдохнуть. Я, конечно, отказывалась всячески, но меня решительно взяли на руки и отнесли в комнату.

Аккуратно уложили на кровать, укрыли пледом и устроились рядом со мной. Опустили на мою талию ладонь и подвинули меня к большому телу, отчего в его руках я выглядела маленьким ребёнком, которому нужны тепло и забота.

Устроившись удобно в объятиях Яна, положив ладони на его грудь, уткнулась в шею, прикрыв глаза. Приятный мужской запах проник в мои лёгкие, окутал, и я провалилась в сон.

Мне снилось, что мы все вместе: я, Саша и Ян гуляем на берегу моря, счастливо смеясь. Я смотрела на отца с сыном, а сердце трепетало от той картины, что предстала у меня перед глазами, и мне хотелось остаться в этом мире навсегда.

Проснулась я, когда за окном сгущались сумерки, солнце склонялось к горизонту, а небо пестрило разными красками. Сладко потянувшись, решила сходить найти Яна, потому как рядом с собой я его не обнаружила, что немного расстроило меня. Мне так хотелось проснуться в его объятиях.

Приближаясь к кухне, услышала голос Яна, который, по-видимому, разговаривал по телефону.

— Я не могу приехать, Олег. Да, я всё понимаю, что у меня через четыре дня бой, от которого зависит всё. Но я нужен здесь Тее и своему сыну, — он немного помолчал, видимо, выслушивая собеседника, а потом опять заговорил. — После операции я вернусь. Попробуй перенести бой на несколько дней.

Тея

Затаив дыхание, прижалась спиной к стене, прикрыв рот ладошкой. Перед глазами всё стало расплываться. Вторую руку сжала возле груди в кулак. Я всё слушала и слушала эти слова, которые произносил Ян — и ничего не могла понять. О чём он вообще говорит? Какой бой, от которого зависит всё в его жизни? Разве его жизнь не важнее чего бы то ни было?

Почему он рискует самим собой, только бы сделать для кого-то что-то, пожертвовав своей жизнью? А как же мы с Сашкой… Что мы будем делать, если с ним что-то случится? Я же просто не смогу без него. Он мне нужен.

Он не думает обо мне, бросается в бой, из которого он может просто не вернуться. Я видела гематомы на его теле. Это ведь из-за боёв? Но почему тогда, когда у нас была близость, я не увидела ни одной раны или же багровых пятен на его теле? Или же он стал этим заниматься позже? Что подтолкнуло его к ним?

Мотаю головой из стороны в сторону, ничего не понимаю, а по щекам текут слёзы. Съезжаю по стене на пол, прижимая колени к груди, обвиваю их руками, утыкаюсь лицом.

Ян, что же ты делаешь? Зачем? Для чего?

Все эти вопросы градом сыпались на меня, но я ничего не понимала. Почему он ничего не рассказывает? А может, у него есть другая — та, ради которой он всё это делает? Тогда зачем все эти “я тебя люблю”? Для чего все эти слова?

Миллион вопросов, но ни на один из них нет ответа.

Слышу, как Ян заканчивает разговор. Наступает тишина, которая давит на меня как огромный булыжник, не давая глубоко вздохнуть, встать. Опираюсь рукой о стену и аккуратно поднимаюсь. Понимаю, что нам с Яном нужно поговорить. И начать с того, что я никуда его не отпущу. Не после тяжёлой операции.

Рукавом кофты вытираю глаза, которые, скорей всего, вновь опухли, и я с такой силой закусывала губу, что сейчас ощущаю привкус крови во рту. Кончиком языка облизываю её, слегка морщусь от неприятного зуда.

— Я знаю, что ты здесь, — слышу спокойный голос Яна и вздрагиваю.

Как он?..