Огнева поняла, что я не хочу об этом говорить. Да и сама понимала, что никогда, наверное, не смогу никому рассказать, что была беременна. От Яна Бергера.

С подругой мы ещё какое-то время поговорили, и я, рассказав ей, что собираюсь подавать на развод, двинулась в сторону клиники. Рассказывать о плохом самочувствии так же не хотела, потому как боялась, что подруга будет переживать.

Обо всём расскажу, когда точно буду уверена в своём состоянии, а до результатов не хочу никого накручивать. Тем более ей. Аде и так достаточно своих переживай.

В клинике проверили у меня давление, сказали сдать кровь на анализ. Пройдя все процедуры, двинулась в сторону загса. Заявление у меня приняли быстро, что меня радовало. Теперь бы хорошо, чтобы Мамаев его подписал, чтобы не было всей этой волокиты и долгого бракоразводного процесса. На его имущество я не претендую. Оно меня никак не интересует.

Тея

За результатами анализов мне нужно было прийти через три дня. Три дня моё состояние не давало мне покоя. Всё больше переживала. Почти не спала, мало ела. Просто кусок в горло не лез, а если и съедала немного пищи, то через полчаса всё это выходило наружу.

Звонки от моих родных не прекращались. С двойным усилием стал названивать Дима. В один из дней захотелось взять трубку и всё ему высказать, но понимала, что лучше будет молчать. По крайней мере пока. Скорей всего, Мамаев получил повестку в суд для развода, вот теперь и мечется, как загнанный волк.

Звонили родители. С ними не хотелось разговаривать, но понимала, что их нужно успокоить, чтобы они не переживали и не обзванивали морги и больницы в поисках меня, что само по себе было странно, потому как раньше они не особо интересовались мной и моим здоровьем.

Но что было самое странное — звонила Тата.

В один из вечеров, приняв душ, вышла из ванной. Последние аккорды музыки, стоявшей у меня на мобильном, дозвучали, когда я открыла дверь в комнату, где расположилась. Подойдя к кровати, где посередине валялся аппарат, взяла его. На дисплее увидела имя сестры. Повертев его в руках, всё же решилась ей набрать. Может, что случилось?

Первые гудки пошли. После третьего Тата сняла трубку.

— Тея, Господи, с тобой всё хорошо? Где ты? — сестра стала тараторить в трубку, не давая вставить мне и слова. Впрочем, она всегда такой была. Рот ей не заклеишь, а если и получится — будет мычать, но не замолчит.

— Тата! — прикрикнула, чтобы она успокоилась и дала мне вставить хоть одно слово, не говоря уже о том, чтобы ответить на её вопросы.

— Тея, — слышу всхлип.

— Успокойся, пожалуйста. Со мной всё хорошо, — тяжело вздохнула, развернулась спиной к кровати и просто плюхнулась на неё. — Я только сегодня разговаривала с родителями и сказала, что со мной всё хорошо. Так что нечего переживать и накручивать себя, что со мной что-то случилось, — выдохнула. — Я жива, здорова.

— Но где ты? — вновь перебила меня Бергер.

— Это неважно. Главное, что со мной всё хорошо, — хотя я в этом ой как сомневаюсь после того, как больше двух недель меня просто выворачивает наизнанку. И я не могу понять, что со мной происходит.

— Тебя все ищут. Родители на нервах. Димка рвёт и мечет, — стала перечислять всех, кто так печётся обо мне. — Даже Ян места себе не находит, — от последней фразы сердце пропустило удар. Переживает?

Ада говорила, что тот звонил Матвею, пытаясь выяснить, где я и что со мной, но они сказали, что с ними я тоже не выхожу на связь. Знаю, что это ложь, но почему-то по-другому просто не могла. Понимала, что мне просто необходима эта тишина, дистанция ото всех, чтобы побыть одной и понять, что мне нужно и что делать дальше. Мысли о муже сестры быстро отогнала. Всё это ни к чему.

— Тата, со мной всё хорошо. Извини, уже поздно. Мне пора ложиться, — решила быстро закончить разговор.

— Тея, пожалуйста, не пропадай. Мы все о тебе беспокоимся. Просто ты так резко пропала с семейного ужина, да и потом не пришла домой, по словам Димки. Вот мы и распереживались. У тебя кто-то появился? — вдруг спросила близняшка.

— Нет, — качнула головой, будто она меня видела. — У меня никого нет, — повторила для убедительности.

На языке вертелась правда. Мне очень хотелось наконец-то рассказать, что произошло месяц назад. Что я предала её, как и её муж. Но почему-то не могла. Что-то останавливало меня…

— Я пойду. Спокойной ночи, Тата, — не дождавшись ответа, сбросила вызов и, распластав руки в стороны, упала на мягкую кровать.

Потом подтянула ноги поближе и свернулась калачиком.

Не хотелось ни о чём думать. Просто расслабиться, отдаться царству Морфея и проснуться тогда, когда всё будет хорошо. Не будет того ужаса и ада, в котором я увязла по самые уши.

На следующий день я сидела в кабинете доктора, у которого сдавала анализы. Точнее, у женщины. Она смотрела на результаты. То хмурилась, то вдруг улыбалась чему-то, отчего я ничего не понимала.

Пальцы рук стали дрожать, потом дрожь перекинулась на всё тело.

— Ну, что там? — не выдержала я, первая спросила. — У меня что-то серьёзное? — об этом не хотелось думать, но и такой исход мог быть.

Женщина подняла на меня взгляд.

— М-м-м, у вас в крови повышен уровень гемоглобина. Из этого следует, что вы можете быть беременны, но точный результат можно узнать после ультразвукового исследования, — она всё говорила и говорила, а я сидела застывшей статуей, ничего не понимая, не смея вымолвить и слова.

Глава 8

Тея

Эта новость обрушивается на меня как лавина. Сносит. Бьёт под дых не жалея. Продолжаю сидеть в оцепенении, не понимая, что на самом деле происходит. И вообще, как такое может быть?.. Как…?

Десять лет назад мой врач, выскабливавший из меня ещё только зарождающее маленькое существо, после чего от воспоминаний меня передёргивает, а по коже проходит мороз, сказал, что после такого я никогда не смогу иметь детей, и вообще, плод не сможет даже прикрепиться. Что я бесплодна — и это навсегда. По каким только я тогда врачам не бегала — все в один голос твердили, что я бракованная. Я не смогу иметь детей.

И вот спустя почти десять лет врачи говорят о чуде — я могу быть беременна. Это просто немыслимо. Это невозможно.

Чувствую, как по щекам бегут слёзы. Пальцы сжимают ремень небольшой сумки. В голове бьётся мысль, что, может быть, я ослышалась или же неправильно поняла. Просто не бывает такого чуда. Мы не в сказке, и не все наши мечты могут сбываться. Особенно те, что у меня.

Поднимаю голову на женщину и онемевшими губами от шока произношу единственную фразу, на которую сейчас только способна:

— Вы уверены в этом?

Женщина прекращает говорить о том, о чём я ничего не понимаю и не слушаю, так как в ушах стоит гул. Непонимающе смотрит, как будто я сморозила несусветную чушь.

— Вы сомневаетесь? — задаёт она вопрос, — В то, что вы можете быть беременны, вы не верите? Почему? — её руки опускают лист с анализами, и взгляд впивается в меня.

— Да, сомневаюсь. Понимаете, — немного замявшись, тереблю ручку сумки. Не хотелось бы незнакомому человеку говорить о моей проблеме и трагедии, боли, что навсегда поселилась у меня в душе. — Десять лет назад у меня произошёл выкидыш, и сказали, что я никогда не смогу иметь детей. Поэтому для меня, извините, это оказалось шоком. Я просто не могу в это поверить, — на последнем слове выдыхаю.

Пока говорила, чувствовала пристальный, серьёзный взгляд этой женщины на себе.

— Хорошо, — кивает. — Вы можете не верить мне, но не результатам, — качает головой. — У вас в крови не только повышен уровень гемоглобина, но и другие показатели. А также уровень ХГЧ, который показывает, что вы беременны. Но, понимая ваше сейчас состояние, вам необходимо пройти УЗИ, чтобы в этом убедиться. Чтобы не было никаких сомнений.

В голове маленький кубик Рубика, который трудно было собрать, вдруг собирается, ставя всё на свои места. Понимаю, почему себя плохо чувствовала в последнее время: головокружение, тошнота, слабость — всё это указывало на то, что я беременна. Но каждый раз, когда в моей голове возникала такая мысль — отгоняла, словно боялась, что она набросится на меня и съест. В чём-то я права, так как любая надежда на то, что я жду ребёнка, в одночасье могла разрушиться, если бы врачи опровергли это.

Понимала, что не смогу вынести вновь той боли, которой я и так наполнена до краёв. В ней можно захлебнуться. Не знаю, как я ещё жива после всего того, что мне пришлось перенести.

— Я всё равно ничего не понимаю. Как я могла забеременеть, если все семь лет попыток с Димой у нас ничего не получалось? — понимаю, что врачу нет смысла задавать такой вопрос, но я всё равно задаю. Просто в голове эта новость не укладывается.

— Такое бывает, — подтверждает Нина Семёновна. — А вы уверены, что именно вы бесплодны? — задаёт женщина вопрос. — Вы ничего такого не подумайте. Просто такое бывает, что говорят, что женщина бесплодна, а потом выясняется, что она совершенно здорова, а её муж не может иметь детей. Бывает и что просто партнёры не подходят друг другу. Не совместимы. И из-за этого девушка не может забеременеть. Это я вам говорю, как женщина, — я киваю.

Не могу поверить, я действительно беременна. Последние слова врача наталкивают меня на мысль, что если так окажется, что я беременна, то отец ребёнка не Дима, а Ян. Ведь именно у меня с ним была близость чуть больше четырёх недель назад. Последняя. Мамаев ко мне не прикасался. Мне было отвратительно.

Чёрт! Я беременна от мужа сестры.

Нет. Нет. Нет. Этого просто не может быть. Это какой-то рок, судьба. Я беременна. И вновь от Яна. Судьба просто смеётся надо мной.

Не помню, что говорила женщина, что записывала на листке бумаги. В голове крутились мысли одна за другой. Словно по кругу я прокручиваю их, не веря в то, что во мне зародилась жизнь. Что я не бесплодна, не бракованная, как выплеснул на меня свой яд Дима, а полноценная женщина, которая может иметь детей. По крайней мере, это подтверждает анализ крови, но я просто обязана пойти на обследование, чтобы в этом на все сто процентов убедиться.