Настя Ильина - Ребёнок Злого Босса

Или уже не у меня?

Наши взгляды пересеклись, и меня стало тошнить. Хотелось уничтожить саму себя за то, что сотворила. Покрасневшие белки глаз и синяки под нижними веками говорили о том, что Руслан не спал добрую половину ночи. Его чёрные, словно смоль, волосы беспорядочно лежали на голове. Взъерошенный, как перепуганный кот.

— Руслан, — начинаю я, но горло перехватывает. Я не могу сказать больше ни слова. Не знаю, что говорить.

— Давай ты попьёшь чай и всё расскажешь. Ладно? Я вчера купил твои любимые конфеты, чайник вот согрел. Сейчас налью тебе чёрный с лимоном и двумя листиками мяты, как ты любишь.

Я резко отвожу взгляд, чувствуя, как по щеке скользнула непрошенная слезинка, и киваю ему в ответ. Руслан уходит на кухню, шаркая тапками по полу, а я ненадолго даю волю слезам, и они текут по щекам, оставляя влажные дорожки.

— Ну ты чего там застряла, Катюш? Руки иди мой! — слышу голос Руслана и понимаю, что действительно задержалась в коридоре.

Я иду в ванную, закрываю дверь и включаю воду. Делаю напор посильнее, чтобы не было слышно моих всхлипов, а потом смотрю на себя в зеркало.

Жалкая изменщица.

Мне хочется забраться в ванную, налить горячей воды и пролежать сутки, чтобы смыть с себя чужие прикосновения… Прикосновения, которые принесли с собой столько удовольствия и вины.

— Котёнок, всё нормально? — стучит в дверь Руслан.

Я выключаю воду, открываю и выхожу, мимолётно улыбаясь ему. Слышу, что телефон в клатче пиликнул, но не спешу смотреть на экран… Мне просто нужно собраться с силами, чтобы поговорить с женихом…

Я вхожу на кухню и застываю. На тумбочке лежит букет моих любимых кремовых хризантем. Он завял, потому что, судя по всему, находится там со вчерашнего вечера. Сердце начинает щемить от тоски и горечи, которая разъедает меня изнутри. На столе стоит открытая коробка моих любимых шоколадных конфет и стакан чая. Тоже моего любимого. Руслан знает обо мне столько всего… Заботится… А я…

Какая же я дрянь…

Я поднимаю на него взгляд и, видя эту подбадривающую полуулыбку на его губах, больше не могу сдерживаться. С губ срывается плач, слёзы катятся из глаз самым настоящим водопадом. Руслан подходит ко мне и обнимает, а я даже не решаюсь обнять в ответ. Я недостойна жалости, ведь предала его… И всё равно утыкаюсь носом в его плечо, понимая, что, возможно, это последний раз, когда он вот так обнимает меня и шепчет мне в макушку:

— Тише! Тише, малыш! Всё будет хорошо!

— Тише! Тише, малыш! Всё будет хорошо!

— А если нет? — выдавливаю я из себя и смотрю на Руслана, моргая.

Такие родные черты его лица в мгновение становятся чужими, потому что я вспоминаю, как меня обжигали поцелуи ЗБ этой ночью, как близко находилось его лицо рядом с моим, когда он шептал: «ты обворожительная». Тошнотворные позывы заставляют меня выбраться из объятий Руслана и сесть за стол.

Я беру чашку чая дрожащей рукой и делаю глоток, чтобы запить образовавшуюся во рту горечь. Напиток уже остыл и оставляет неприятное послевкусие во рту. Раньше я бы его не заметила, но сейчас всё чертовски раздражает.

— Я вчера получил повышение. Теперь я главный инженер, а Сашку вместо меня поставили на проект. Я так обрадовался, когда узнал, попросил у ЗБ, чтобы домой меня отпустил, я же знал, как ты готовилась, как хотела забеременеть. Теперь уже поздно?

Повышение… Так вот почему Александр пошёл в кабинет Руслана — «отмечать» повышение. А я идиотка, вот только этим уже ничего не изменишь.

— Поздравляю, — выдавливаю из себя и ставлю чашку на стол.

Я смотрю на столешницу и замечаю следы пепла на ней. Стараюсь мысленно сосчитать до десяти, чтобы успокоиться и не начать скандал, потому что это я виновата. Мне отвечать.

Я не знаю, как сказать Руслану, что я изменила ему, что между нами всё кончено. Мне бы сейчас собрать вещи… И уйти. Неважно куда, хоть комнату в общежитии снять, главное, забиться в угол и зализать побитые бока.

— Спасибо! Я так рад! Теперь у нас будет куда больше времени, потому что большую часть работы с меня сняли. Ты не ответила на вопрос — нам уже поздно пытаться?

С медицинской точки зрения, ещё нет, а с человеческой… После того, что случилось, нам нельзя заводить детей. Да Руслан и не захочет этого. Он прогонит меня сразу же, как только узнает правду.

— Да. Поздно, — отвечаю ему приглушённым голосом, не поднимая взгляд.

Я пока не смогла подобрать правильные слова, чтобы признаться в измене, но скрывать этот поступок не собиралась. Хотя могла бы попытаться. Живут ведь люди так и ничего… Детей заводят… До золотой свадьбы доживают рука об руку. Только я так не хотела. Ложь не для меня.

— Ну почему ты поступила так безрассудно, Катя? Ты ведь так готовилась к этому дню! Ты же так сильно хотела этого ребёнка. Я специально отпросился, чтобы мы провели ночь вместе, чтобы всё вышло…

Началось…

Руслан постоянно начинает читать нотации, пытается заставить меня ощущать вину, которая и без того в настоящий момент разъедает душу.

— Пожалуйста, остановись! — прошу его я и смотрю прямо в глаза. — Я не могу так. Я виновата… Не отрицаю своей вины. Я просто допью чай, соберу вещи и уйду. Ладно?

Я смотрю на него и замечаю замешательство во взгляде: Руслан не понимает, почему я закрыла ему рот впервые за всё время и сказала о том, что уйду. А я пока не могу закончить мысль.

— Куда ты уйдёшь? Не надо пороть горячку, Катя! Прости, если перегнул палку. Ну погуляла с подругой на корпоративе и не пришла домой… Ну заставила меня обзвонить все больницы и волноваться… Ну…

— Стоп!

Он снова начинает высказывать, а я не готова слушать. У меня и так кошки на душе скребутся, раздирая душу на лоскуты.

Наши взгляды с Русланом пересекаются, дыхание перехватывает, в горле начинает саднить. Я просто должна сделать это.

Сейчас.

— Я должна уехать. У нас нет будущего. Прости, — говорю я, пожимая плечами, и моргаю глазами, потому что их режет так, словно кто-то сыпанул туда песка.

— Это ты вместе с Ритой решила? — выдавливает Руслан, и я вижу, что ему с трудом даются эти слова.

— Это я решила сама. Прости… Я вчера подумала, что ты изменил мне… — начинаю я, и горло давит, словно кто-то схватил цепкой рукой.

— Что за вздор? Ты ведь знаешь, что это не так…

— Теперь да, а вчера не знала. Я думала, что ты изменил мне, и хотела отомстить. Руслан, я провела эту ночь с другим мужчиной. Я не ночевала у Риты. Понимаешь? — на одном выдохе говорю я и смотрю на него, замечая, как недоумение во взгляде сменяется яростью. Его скулы напрягаются; кадык передёргивается несколько раз; рука, лежащая на столе, сжимается в кулак.

Руслан молчит. Он плотно стискивает челюсти, что даже слышится скрип зубов, а потом начинает щуриться, буравя меня таким взглядом, что даже страшно становится. Я впервые вижу его таким и боюсь.

— Повтори, — цедит он сквозь зубы, наклоняет шею из стороны в сторону, и она хрустит, как у боксёра на ринге.

Я гляжу на Руслана широко распахнутыми глазами. Сможет ли он поднять руку в таком состоянии?

— Я те-бе из-ме-ни-ла, — по слогам говорю я, понимая, что в этот момент рушу собственную жизнь: делю на две части. Хотя нет… Я её разрушила, когда вошла в кабинет ЗБ.

Руслан шумно выдыхает, раскрывает кулак и судорожно сглатывает. Он не смотрит на меня: бродит отрешённым взглядом по полу и ничего не говорит.

— Я не прошу прощения, потому что такое нельзя простить… Я пойду соберу вещи… И уеду из твоей квартиры.

Я встаю на ноги и выхожу в коридор, когда слышу крик Руслана:

— Катя, подожди!

Я оборачиваюсь, и у меня разрывается сердце от того, что я вижу его вот таким раздавленным… Руслан поднимается на ноги, но едва удерживается на них. Я вижу, что его трясёт всего, и по моему телу проходит волна озноба.

— Подожди! — говорит он и делает несколько шагов ко мне навстречу.

Мне становится страшно, потому что я совсем не понимаю, что можно ждать от него в таком состоянии — ударит или нет?

— Руслан, пожалуйста, давай не будем усугублять?! — прошу я, стараясь успокоить его, потому что серьёзно боюсь: он никогда раньше не вёл себя подобным образом.

Он берёт меня за руки, тянет на себя и смотрит прямо в глаза. Мне тяжело выдержать давление его взора, но я держусь. Это я виновата, потому хоть как-то должна искупить свою вину. Пытаюсь дышать ровнее, хотя получается с огромным трудом. Чуть жмурюсь и прикусываю губу изнутри. Становится немного больно, но это ничто по сравнению с тем чувством, что отягощает изнутри и терзает, раня острыми когтями.

Руки Руслана дрожат, чувствую это, и мне противно. Я противна самой себе. Чёрт дёрнул меня зайти в кабинет ЗБ! Ну почему? Почему не уехала домой? Надо было, в конце концов, стучаться в дверь, пока не откроют, чтобы лично убедиться, что он мне изменяет, а потом ещё не отвечала на его звонки!

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Мужские пальцы крепко держат мои запястья, несмотря на дрожь.

— Скажи мне это, глядя прямо в глаза! Скажи, что не обманула! Повтори! А лучше давай посмеёмся и забудем эту неудачную шутку, ладно? Ты же не была с другим мужчиной?! Ты ведь у Риты ночевала. Правда? Решила проверить меня? Малыш, прошу!

Его взгляд блуждает. Зрачки не фокусируются на одном месте, а быстро-быстро скользят по моему лицу.

— Я тебя не обманула, Руслан, — произношу, с трудом выдавливая из себя каждое слово, не отрывая взгляд от него. — Я действительно провела эту ночь с другим мужчиной. Я изменила тебе. Мне нет прощения, и потому я просто уйду. Пожалуйста-а-а!

Я тяну руки, пытаясь вытащить, но он сильнее сжимает пальцы и тянет на себя, словно пытается удержать меня, но в то же время его взгляд будто бы говорит мне, что ненависть пустила корни и начинает разрастаться.