Анне вдруг стало страшно. Она впервые ощутила, какую сумасшедшую ответственность взваливает на свои плечи.

— И что, неужели так бывает? Неужели специально такие договоры подсовывают? — Анна с досадой почувствовала, что в ее голосе явственно различимы заискивающие нотки. Галина улыбнулась:

— Да нет. Пока не было. Это я просто попугала тебя маленько. Бывает, по мелочи выкручивают. Но все равно надо начеку быть. Ничего, привыкнешь. Тут свои секреты есть, узнаешь со временем.

— Не узнаю, — мрачно отозвалась Анна, — первый же такой документ принесу на подпись — меня сразу уволят.

— Да не переживай ты так! Для того меня к тебе и приставили, чтоб ты разобралась — что к чему. Взять хотя бы эту «территорию» с одним «р». Вон ты как обрадовалась, что ошибку в слове нашла. А это, кстати, один из признаков. Если в тексте договора есть грамматическая ошибка, вполне возможно, ее специально сделали, чтоб отвлечь внимание от какого-нибудь скользкого пунктика.

— Это и есть один из секретов? — заинтересовалась Анна.

— Ну что-то вроде этого.

Галина оказалась превосходным учителем. Уже через неделю Анна с первого прочтения видела все недостатки документов — невнятность формулировок, спорные места, лишние пункты. Быстро и четко устраняла эти недостатки. Даже многоопытная Галина признавала, что в подготовленных Анной бумагах буквально не к чему было придраться.

«Получится! Все у меня получится! — радостно думала Анна. — Как замечательно все складывается. Если б еще Наташка была рядом.»

На выходные Наташку можно было брать домой. Но выходных у Анны пока не было. Уже через две недели после того, как она устроилась на работу, загадочный президент компании, которого она так еще ни разу и не видела, должен был лететь в Лондон на суперважные переговоры по поводу английских инвестиций в строительство сети мотелей. И Анне предстояло сопровождать его в этой поездке.

Теоретически разрешалось забирать Наташку по вечерам. Но это было бессмысленным. Чтобы утром к девяти быть на работе, ее пришлось бы будить в шесть и везти обратно в профилакторий.

«Подлечится немного, потом можно будет ее оттуда забрать, устроить в садик около дома, — успокаивала себя Анна. — По вечерам вместе будем, и на выходных. Потом выходные-то, наверное, появятся?»

Насчет Лариски с Осокиным даже разговаривать не пришлось. Он сам сообщил Анне, что освободилось место в отделе маркетинга, и если ее подруга пожелает его занять, другие кандидатуры даже рассматриваться не будут. Лариска, естественно, пожелала.

Уже через пару дней она была в курсе всех местных сплетен и, улучив свободную минуту, тотчас бежала к Анне, чтобы сообщить ей какую-нибудь сногсшибательную новость.

— Ты с Галиной поосторожней! — наставляла она подругу. — Та еще крыса.

— А ты-то откуда знаешь? Ты ведь с ней и пары слов не сказала: добрый день, добрый вечер. — Анна всякий раз удивлялась информированности подруги.

— Знаю, раз говорю! Она — любовница Осокина. А теперь он на тебя глаз положил. Ты ей только повод дай — с потрохами сожрет!

— Ты что, с ума сошла? С чего ты взяла, что Олег Викторович на меня глаз положил? — сказала и покраснела. Сама почувствовала, что вышло слишком уж фальшиво. Она и сама уже думала об этом. Единственное более-менее правдоподобное объяснение всего происходящего с ней Анна видела в том, что Осокин решил сделать из нее свою фаворитку. Увидел фотографию, чем-то она ему приглянулась, вот и пригласил. Но пока он даже не намекал на то, что от Анны потребуется нечто большее, чем добросовестное выполнение своих служебных обязанностей. Возмущаться до поры до времени было бы просто глупо. Анна уже думала над тем, как дать понять Осокину, что если он на что-то надеется, то совершенно зря. И каждый раз их разговор, который она мысленно выстраивала, получался примерно следующим.

«Олег Викторович! Я хочу вас сразу предупредить: если вы имеете какие-то свои, личные планы относительно меня…»

Осокин изумленно вскидывает брови:

«Относительно вас?! Бог с вами, Анна Николаевна! Как вам такая глупость в голову-то могла прийти?»

Лариску реакция Анны очень забавляла.

— Ну хоть передо мной-то не надо картину гнать, а? Что, было уже что-то?

Анна смущенно мотнула головой.

— Значит, будет, — обещала Лариска.

— Не будет!

— Будет-будет! Что, зря, что ли, он тебя из твоего Крыжопинска выписывал? И не вздумай упрямиться! В таких случаях ты не о себе, ты о дочке думай — ей лечиться надо. — Лариска вдруг замолчала, сморщила лоб. — Подожди! О чем я говорила? А! Насчет Галины! С этой крысой все время начеку надо быть. Станет в подружки лезть — пресекай любые попытки. Все говорят: она тебе еще устроит красивую жизнь!

— Перестань! — начинала сердиться Анна. — Ты ведь ее не знаешь совсем.

— А ты знаешь?

— А я знаю! Я с ней десять дней уже с утра до вечера.

— За десять дней такую крысу узнать невозможно! — нравоучительно вещала Лариска.

Зато когда в кабинет входила Галина, подруга мгновенно расплывалась в улыбке:

— Ну и как тут моя Анечка? Вы уж научите ее как следует. Мы с ней на вас очень надеемся.

То, что Галина — любовница Осокина, Анна давно уже поняла. По тому, как подчеркнуто строго они общаются на работе, по многозначительным взглядам и намекам, понятным якобы им одним. Но главное, она чувствовала, спиной ощущала, как внутренне напрягается Галина, когда Осокин разговаривает с Анной.

«А ведь напрягается, — думала Анна. — И совершенно напрасно. Но как ей это объяснить? Не подойдешь ведь, не скажешь, мол, так и так, зря ты, Галина, думаешь, что у меня с Олегом роман. Нет у меня с ним никакого романа».

Анна невольно улыбнулась: «Тогда уж у нее последние сомнения отпадут. Подумает: ага, я, значит, с ней опытом делюсь, профессии обучаю, а она в это время любимого мужчину у меня уводит.»

— Анна Николаевна, чему это вы так мило улыбаетесь? — обратился к ней Осокин, останавливая лошадь. — Что-нибудь приятное вспомнили?

Анна почувствовала, что краснеет. Пробормотала:

— Да нет, просто погода хорошая. Настроение. Стелла тоже остановилась — без каких либо усилий со стороны Анны. Неторопливо опустив голову, лениво ущипнула немного травки. Но жевать не стала — либо проглотила не жуя, либо, как хомяк, положила за щеку, про запас.

— Да-а, погодка отличная! — Осокин, запрокинув голову, посмотрел на ярко-голубое, безоблачное небо. — Анна Николаевна, а вы когда-нибудь любили? Анна слегка напряглась.

— Конечно. Я любила своего мужа. — Она постаралась придать голосу необходимую толику отстраненной, подернутой дымкой времени печали.

Осокин пристально взглянул на нее. Иронично прищурился:

— Муж — это понятно. А так, чтоб по-настоящему, а? Чтобы как в омут с головой? Как внезапное помешательство? Это ведь как бывает: живешь себе и живешь, все тихо, привычно. Ни о чем таком и не думаешь. И вдруг увидел — и все! Уже себя не контролируешь. Словно кто-то свыше тебя ведет, какая-то неведомая сила.

Анна ответила со сдержанной улыбкой:

— Ну, это только в романах. Или в кино. В жизни обычно все проще бывает.

Ее собеседник неожиданно рассмеялся. Весело, беззаботно.

— Да, Анна Николаевна, вы, к сожалению, правы. В жизни все проще. А жаль! — Он взглянул на часы. — Ну что, пора возвращаться?

«Пронесло, — облегченно кивнула Анна. — А он умен. Возможно, это был первый заход. Будет ли второй?»

— Вот-вот! — подбодрил ее Олег. — Правильно! Думайте о своем, на езде старайтесь не зацикливаться. Тогда все получится естественно. Лошадь ведь чувствует ваше напряжение. А ну-ка…

Он пришпорил свою вороную, и Стелла, к которой Анна уже успела проникнуться доверием, рванула за ними. Все наставления и посторонние мысли тут же вылетели из головы женщины.

Галина пристально вглядывалась в силуэты появившихся из-за деревьев всадников. «Ну, конечно, вместе! — зло усмехнулась она. — Если уезжали вместе, почему возвращаться-то они должны по отдельности?»

Веточка, которую Галина держала в руках, громко хрустнула. Она невольно оглянулась вокруг. Площадка перед конюшней была пуста, если не считать Игоря, личного охранника-водителя Осокина. Тот стоял в нескольких метрах от скамейки, привалившись плечом к стене, и казалось, спал с открытыми глазами. Ну этот не в счет.

К счастью, пользуясь отсутствием Нестерова, большая часть сотрудников и сотрудниц пренебрегли строгим указанием шефа и предпочли конным прогулкам по лесу пешие походы по близлежащим магазинам. Остальные уже разошлись, и Галина надеялась, что свидетелей ее унижения не будет.

Но она ошиблась. Как по мановению волшебной палочки из конюшни появилась Алла Георгиевна, или просто Алла, вторая записная красотка в их фирме. Их с Галиной негласное соревнование было скорее игрой, чем серьезным конфликтом, хотя сил ему они обе отдавали много.

Она села рядом на скамейку. Громко, сочувственно вздохнула:

— Почему все мужики кобели такие, а?

Галина вскинула брови:

— У тебя проблемы?

— Да брось ты, Галь! — Алла дружелюбно улыбнулась. — Что, я слепая? Всем же ясно, что лучше тебя на эту должность кандидатуры не найти. И вдруг откуда-то эта курица деревенская. Ясно ведь, что не просто так. А тут еще Олег все время возле нее увивается.

Галина рассмеялась. Впрочем, весьма принужденно:

— Ну что ты болтаешь? Перестань сплетни собирать. У нас с Олегом прекрасные отношения. Естественно, он заботится, чтобы у Павла Андреевича был грамотный референт, тем более что он сам рекомендовал ее на эту должность.

— Вот-вот, — пробурчала Алла. — Тебе же еще и мозги ей вправлять приходится. Чтоб она хоть в чем-нибудь, кроме своих коров с курами, разбираться начала. — Ее заметно расстроило то обстоятельство, что не удалось втянуть Галину в задушевный разговор.