— Меня ни для кого нет! — Отмахнувшись от костюма, Рогозин с тоской посмотрел на коньяк и с видом обреченного взял чашечку с кофе. — Леонов еще здесь?

Кому конкретно был задан вопрос, секретарше или начальнику СБ, определить было сложно.

Отозвались оба:

— У себя!

Кивнув, Лев Семенович гордо промаршировал по кабинету. Учитывая отнюдь не офисный дресс-код, смотрелось это скорее комично, чем важно, но подчиненным было не до смеха. Этот Наполеон даже в шортах оставался Бонапартом. Даже Тищенко, заглянувший в этот момент в приемную, предпочел быстро ретироваться.

— Тогда… — Лев Семенович сделал глоток. — А не прогуляться ли мне! — Поморщился. Потом залпом, как микстуру, допил кофе.


Хоть Леонов и не состоял в штате «Альфы», в главном корпусе фирмы за ним числился удобный кабинет и даже секретарша. К слову сказать, должность эта была самая завидная для офисного персонала. Вечно занятый своей собственной фирмой — «Строй-Лесом», Леонов редко наведывался в «Альфу», потому его секретарша могла не то что ногти красить — делать целый комплекс косметических процедур.

У коллег такая свобода вызывала откровенную зависть. Сама же счастливица плевала на завистников свысока и крепко держалась за свое рабочее место. Порой, в пылу редкого трудового угара, секретарша даже забывалась, кто именно платит ей зарплату.

Как ни странно, но этим днем, увидев перед собой Рогозина, она не сплоховала.

— О, Лев Семенович! Здравствуйте.

От сиропно-медового тона, каким это было сказано, генеральный поморщился.

— Вы к Леониду Аркадьевичу? — Секретарша вспорхнула со своего места и, семеня будто гейша, направилась к двери кабинета Леонова. Как при этом она не переломала ноги на невообразимо высоких каблуках, осталось для Рогозина загадкой. — Он как раз сказал, что Вас ждет.

Рогозин набрал полную грудь воздуха. Теперь стала понятна поразительная исполнительность доберманши Леонова.

— Надо же! Меня даже ждут. Счастье-то какое, — процедил он сквозь зубы.

Секретарша непонимающе помахала опахалами из накладных ресниц.

— Ну да… Он еще полчаса назад сказал, что ждет Вас. — Карьера девушки пошла трещинами, но, судя по гордой осанке, она была далека от понимания этого факта. — И сказал впустить сразу.

Девица предупредительно постучала в дверь своего начальника, а Рогозин мысленно вычеркнул ее из списка работников «Альфы». Сегодня у него было то самое редкое настроение, когда нимб неожиданно свалился на уровень шеи и начал давить, словно удавка.

Наблюдавший за этой картиной Павлов, и тот не выдержал. Повернув голову в сторону, Николай выругался себе под нос, а затем и вовсе вышел.

* * *

Развалившись в глубоком кожаном кресле, Леонов лениво точил из без того острый карандаш. Учитывая, что ни документов, ни прочих бумаг в этом кабинете не водилось, картина получалась несколько сюрреалистичной.

— Приветствую, Лев Семенович. — Поздороваться он соизволил, лишь когда Рогозин дошел до письменного стола.

— И тебе не хворать, — холодно кинул посетитель.

— А я вот все жду-жду тебя… — Проверив о подушечку пальца остроту карандаша, хозяин кабинета наконец отложил его в сторону и поднял голову. — Опять регата? Где на этот раз? Хорватия, Испания, Штаты? Говорят, сейчас в Хорватии хорошо. Солнышко, фрукты… Не то что у нас в Питере. Лето в этом году, похоже, отменили.

— Какого хера ты творишь? — сразу оборвал обмен любезностями Рогозин. — Что за цирк был утром с собранием?

Словно вампир, питающийся агрессией своих жертв, Леонов довольно ухмыльнулся.

— Не дури голову, — нарочито спокойно произнес он. — Ты все прекрасно знаешь. Обычное собрание. Думали, как жить дальше.

— Меньшинством акций, — хмыкнул Рогозин.

— Сегодня меньшинством, а в следующий раз, если не явишься, и этого хватит, — Леонов прозрачно намекнул на правила устава. Если крупный акционер повторно без уважительной причины не являлся на собрание, для принятия решения было достаточно и тридцати процентной кучки миноритариев. — Что ж ты не пришел? И Маринка твоя тоже прозевала. Ай-яй-яй. Нехорошо. Хотя я всегда тебе говорил, нечего на дочку фирму вешать. Девки они такие: сегодня здесь, завтра там. Ветреные. А еще про собрание спрашиваешь…

— Я у тебя не спрашиваю, что это было за собрание, — оборвал его Рогозин. — Я спрашиваю: нахрена?

— Будто не понимаешь.

— Нет уж! Ты озвучь. — Лев Семенович встал напротив, упершись руками в стол. С учетом высокого роста своего оппонента, их глаза оказались на одном уровне. — Может, когда услышишь себя, поймешь, что это бред.

— Откажись от тендера. — Леонов расслабленно откинулся в кресле. — Оборудование еще не получено. Я говорил с юристами, мы сможем расторгнуть контракт с корейцами. Штраф — копейки в сравнении с убытками, которых удастся избежать.

— Ты идиот!

Ленов передернул шеей.

— Я бы поспорил, кто из нас идиот.

— Без этого заказа мы не протянем и года! — повысил голос Рогозин. — Рынок перенасыщен. Конкурировать здесь нереально.

— А с Дальним Востоком объявим о банкротстве через месяц! — собеседник тоже повысил тон. — Пойдем ко дну, как молдавский Эвентис. Тоже победитель тендера. Я себе такую роскошь позволить не могу.

Рогозин бросил взгляд на карандаш, который недавно с таким усердием точил его драгоценный партнер. Руки так и чесались проверить его остроту на деле. Сколько раз они уже обсуждали эту сделку, сколько спорили, а все равно Леонов оставался твердолобым и слепым. Как черепаха, забравшаяся в свой панцирь, он не желал принимать реальность какой она была. Слово «перспективы» будто и не существовало в его лексиконе. Балласт — вот в кого он уже давно превратился для фирмы.

Продолжать спор было бессмысленно.

— Значит, ты намерен мне мешать? — подытожил Рогозин.

— Я намерен спасти компанию.

— И ты понимаешь, против кого ты собрался выступать?

— Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь, — многозначительно парировал Леонов.

— Так ли?

— Далеко не все в твоей власти. А если ты еще этого не понял, то мне не составит труда разъяснить.

Рогозин вскинул брови.

— Это угроза?

— Считай, предупреждение.

— И что будет, если я пошлю тебя подальше?

— Я бы не рекомендовал… — Леонов резко качнулся вперед и, пристально глядя в глаза своему визави, тихо закончил: — Последствия могут тебе не понравиться.

* * *

Прошло пятнадцать минут после того, как Рогозин зашел в кабинет второго акционера. За это время Павлов успел связаться с Мариной. Получил от нее фотографии всех важнейших документов, добытых Бергом, и даже успел переслать их в юротдел. Владимир, его начальник, лучше знал, что делать с этими бумажками.

После сегодняшнего собрания информация о том, что за «Праймом» стоит Леонов, не была для Николая новостью. Жареный факт — не более. На повестке дня стояли вопросы посерьезнее, и первый из них — какой шаг задумал сам Рогозин.

В том, что он не о погоде пошел говорить, сомневаться не приходилось. Скрытое противостояние между двумя китами «Альфы», которое медленно тлело из года в год, перешло на другой уровень. Теперь каждое слово могло обернуться серьезными проблемами… Или нестандартной задачей. А, судя понастрою Рогозина, он вряд ли планировал ограничиваться одним словом.

Вызванивать Льва Семеновича, чтобы узнать, чем закончился разговор, не пришлось. Только Николай вышел из своего кабинета, как тут же в слабо освещенном переходе возле лестницы чуть не столкнулся с генеральным. Тот несся на него, как астероид на планету с динозаврами. Лишь поравнявшись, Рогозин остановился, но мысль, с которой он шел, по-видимому, еще летела по нейронным цепочкам мозга. Прошло несколько секунд, прежде чем взгляд окончательно сфокусировался на начальнике СБ.

— Коля, ты должен найти то, что я просил. — Рогозин осмотрелся по сторонам. — И поскорее! Пора запускать козла в огород.

Лицо Павлова вытянулось от удивления.

— Это вы про еврейского…

— Про него самого. Сегодня вечером он ужинает у меня дома, — генеральный огорошил очередной новостью. — А ты ищи! Скоро ставки повышать понадобится. Мне нужен рычаг давления. Он есть. Сто процентов есть. Берг не просто так ошивается вокруг фирмы.

Павлову это было ясно как день. Пусть в подковерных играх он не был силен, но опасность чувствовал шестым чувством. В случае с Аароном его шестое чувство не выключало тревожную сигнализацию ни на миг.

— И еще, Коля, скажи своим парням, если будут плохо искать, я им лично чопики вставлю! Компромат нужен еще вчера.

Даже несмотря на скудное освещение в переходе, Николай заметил знакомый азартный блеск в глазах босса. Именно таким был взгляд у Рогозина, когда еще на яхте он рассказывал тому о слежке за Бергом. Таким же взгляд был сегодня после новости о поездке Марины в Тель-Авив. Сразу же после вспышки гнева… Все это наталкивало на определенные размышления.

Словно почувствовав, что подчиненный предается недозволительной роскоши думать, Лев Семенович хлопнул Павлова по плечу.

— Все, работай! — скомандовал он, и сам, развернувшись на сто восемьдесят градусов, понесся в сторону приемной.

Часть 3.


«Вечер перестает быть томным»*, - вспомнилось Бергу, когда у дверей дома Рогозина его встретила супруга Льва Семеновича. По последним данным Нонна Рогозина должна была находиться в далекой Италии у младшей дочери. Та готовилась в августе стать матерью, так что будущая бабушка нынче редко бывала в Питере. Однако в этот вечер, когда Берг еще не до конца отошел от коварства «старшенькой» Рогозина, несравненная Нонна оказалась дома.

Главная львица прайда была великолепна. В свои «за шестьдесят» Рогозина смотрелась на пятьдесят, хотя свободно могла себе позволить и более кардинальное омоложение. Живые глаза сверкали ярче бриллиантов в ушах, а благодаря пышным рембрантовским формам и очаровательной улыбке создавалось впечатление, что дама является обладательницей бесконечной житейской мудрости и мягкого нрава. Это было правдой. Отчасти. Насколько «отчасти» Берг успел убедиться при их давней первой встрече. Последовавший за протокольной фразой: «Расскажите что-нибудь о себе» допрос третьей степени забыть было сложно.