Возбуждение подчиняло себе и тело, и разум. Бедра двигались навстречу ласке, а на глаза накатывались слезы. Слишком остро, слишком ярко, слишком мало. Аарон… Этот мерзавец все же добился, чего хотел. Переплавил ее под себя и теперь нужен был весь. Над собой, внутри, глубоко.

— Аарон, пожалуйста, прошу… — с губ сорвалась хриплая, отчаянная мольба, и Марина вцепилась в его плечи как утопающая.

Горячий как клеймо поцелуй последний раз обжег возбужденную плоть в развилке. Едва слышно зашелестела фольга. И одним резким, выбивающим воздух из легких толчком Аарон вошел в нее до конца.

— Проклятие… — плотно сжав губы, словно боясь произнести что-то еще, он навис сверху и посмотрел в глаза.

Открытый, полный отчаяния взгляд и восхитительная твердость внутри лишили Марину стыда окончательно. Закинув руки на его плечи, она двинулась навстречу первой. Плавно, медленно, словно испытывая пределы прочности своего мужчины. Прижалась губами к губам, заглушая собственные стоны. Заскользила ладонями по спине и ягодицам… и чуть не закричала от восторга, когда он, забыв о нежности, стал все быстрее и жестче вколачиваться в нее.

Глава 20. Сладкий вкус свободы для двоих. Часть 3


Совсем не Питерское солнце заливало своим светом комнату и широкую кровать хозяина квартиры. Смятая простыня, сброшенные на пол подушки, сбившееся в ногах одеяло — настоящее поле любовной битвы. Удивительно, что пружины из матраса не торчали, и ножек по-прежнему было четыре.

Впрочем, не только это казалось странным. Еще одна приятная особенность делала это утро фантастическим. Хоть проснулся Аарон привычно рано, открывать глаза, показывая, что уже бодр, он не спешил. После ночного марафона по телу разливалась приятная лень. А еще чьи-то бесстрашные игривые пальцы скользили по коже, оставляя теплую дорожку.

Неприступная королева «Альфы», голая и горячая, лежала у него на плече, как совершенно обычная земная женщина. Наблюдать за ней сквозь ресницы было настоящим удовольствием. Растрепанные волосы, нежная белая кожа, словно корицей, осыпанная веснушками, длинные ноги, которые будто были созданы, чтобы обнимать мужские бедра… Награда стоила ожидания. Даже после того, как за ночь он взял ее несколько раз в разных позах, насытиться не удалось. Инстинкт насыщения с Мариной не срабатывал. Она как наркотик проникла в его кровь, тут же вызвав зависимость.

Аарон и вспомнить не мог, чтобы от какой-нибудь другой женщины самоконтроль срывало как стоп-кран. Настоящая, податливая, страстная, Марина отличалась от других как день от ночи. Каждый оргазм только усиливал аппетит, и, судя по тому, что проворные пальцы с груди уже добрались до живота и стали двигаться ниже, мало было не только ему.

Словно догадавшись о его мыслях, Рогозина замерла.

— И почему ты остановилась? — все также, не открывая глаз, поинтересовался Берг.

— Ээ… — Марина, видимо, не ожидала, что ее застигнут врасплох. — Потому что я хочу в душ и есть, а если опущусь ниже, есть придется тебя.

Поскольку дальше притворяться не было необходимости, Аарон резко повернулся на бок и подпер рукой голову.

— Мне показалось, или ночью меня уже кто-то пытался… есть? — сощурился он.

Вопрос был провокационным. В их взаимоотношениях, больше напоминающих танго, трудно было уловить: пройдена граница близости или нужно снова завоевывать территорию. Та раскованная и жадная до ласки Марина, что стонала под ним ночью, сейчас могла оказаться иной.

Несмотря на шутливый тон, в котором был задан вопрос, ответ Аарон ждал, как номинант на Оскар результата голосования.

— Боюсь тебя разочаровать… — сухим бесцветным тоном начала Марина, — но эти калории мы уже сожгли, — вдруг рассмеялась она.

Аарон с облегчением откинулся на подушку.

— Женщина, ты меня чуть до инфаркта не довела! — про инфаркт он, конечно, преувеличивал, но начало фразы заставило напрячься. Во рту даже появился неприятный привкус горечи.

- Если ты меня не покормишь — доведу!

Хитрющие глаза озорно сверкнули, и Аарон еле сдержался, чтобы не опрокинуть эту провокаторшу на спину и позволить проверить свое сердце на выносливость.

— Я, кажется, говорил, что в меню только кофе, — разгоняя мысли, ответил он.

— А как же плотный завтрак? Помнится, в питерской квартире обслуживание было как в пятизвездочном отеле, — Марина демонстративно облизала губы.

— Тебе не нравится мое обслуживание здесь? — Аарон ущипнул ее за ягодицу, заставив ойкнуть.

После этого, конечно же, пришлось целовать больное место и все, до чего ему позволили добраться. Каждый сантиметр кожи приходилось отвоевывать почти с боем, из-за чего на кровати не осталось даже одеяла.

— Все-все! — взмолилась Рогозина, когда Аарон принялся покрывать поцелуями нежную внутреннюю поверхность бедер. — Мы не выберемся отсюда, и моя голодная смерть будет на твоей совести.

— А ты думаешь, я шутил про кофе? — Берг подтянулся вверх и описал языком круг вокруг пупка.

— Еды нет? Великий гроссмейстер дал маху? — Марина приподнялась на локтях и, секунду поколебавшись, быстро поцеловала Аарона в губы.

— Не поверишь, но и твоего первого похищения не было у меня в планах, — обхватив ладонью ее затылок, Берг притянул к себе и вернул поцелуй. — Прости. Иногда я ошибаюсь, а иногда позволяю себе экспромты.

Марина молча выслушала его раскаяние, а потом неожиданно отодвинулась.

— В таком случае я бросаю тебя и иду искать того, кто сможет меня накормить!

Ей почти удался отчаянный рывок. Одна нога уже была на полу, но Аарон ухватил за талию и быстро вернул назад. Кровать жалобно скрипнула от такого кувырка, но устояла.

— Такая стремительная! — восхитился Берг. — Видимо, кое-какие силы еще остались.

Усадив Марину на себя верхом, он заскользил ладонями по бедрам, талии, обхватил грудь с острыми коралловыми вершинками. Игры и голод мгновенно остались позади. От силы желания, которое накрыло его, дыхание сбилось. Словно и не было длинной ночи. Ни криков, ни стонов, ни опустошительных, сжимающих виски оргазмов — как приснилось.

— Хочу тебя, — голос охрип, а взгляд упал ниже, на узкую полоску темных волос.

Весь мир, казалось, сузился до этой бархатистой подпухшей плоти.

— Очень? — словно издеваясь, Марина откинулась на руках и потерлась о него бедрами. Вверх-вниз, вверх-вниз.

Это был садизм. Мышцы живота окаменели от напряжения, а в паху заныло с такой силой, что Аарону пришлось стиснуть зубы.

— Ты даже не представляешь, в какую опасную игру ввязалась, — выдохнув со свистом, предупредил он.

В ответ на его слова Марина повторила движения. Вверх-вниз. Глаза в глаза. Уже влажная плоть так медленно скользила по нему, что кишки в узел скручивало. Наверное, если бы сейчас эта несносная женщина снова попробовала сбежать, он бы взял ее так жестко, чтобы вообще не смогла ходить. Поселил бы в этой кровати. Ела бы с рук, а вместо слов — лишь стонала от удовольствия.

— Нравится? — словно издеваясь, спросила бесстыдница.

Закрыв глаза, Берг сделал глубокий вдох. Нужно было хоть немного умерить пыл. На ласку, на поцелуи. Но безумие уже плескалось на горизонте, и противостоять ему не было сил.

— А, к черту! — разорвав упаковку неизвестно откуда взявшегося презерватива, он быстро раскатал его, а затем рывком нанизал на себя Марину. Экспрессом в рай.

— А-а-а-а-рон… — Еще миг назад игривая и дерзкая, Рогозина тут же растаяла. С губ сорвался тонкий, выворачивающий душу на изнанку стон… Стройные длинные ноги крепко сжали его бедра, и грудь мягко колыхнулась навстречу первому толчку.

Чуть не кончив, Аарон уперся макушкой в изголовье кровати и закрыл глаза.

— Я подохну под тобой, — отодвинув ее за бедра, он вновь резко потянул на себя. — Но это точно будет самая лучшая смерть на земле.

* * *

Хозяин маленького кафе на берегу нарадоваться не мог своим первым утренним посетителям. Мало того, что одежда выдавала в них состоятельных людей, так еще пустые тарелки обещали удачу на весь день. В приметы хозяин верил свято. Везеньем, как и хорошими чаевыми, он раскидываться не привык, потому, отправив нерасторопную по утрам официантку помогать на кухне, обслуживал первых посетителей лично.

— Мне кажется, я сейчас лопну, — молодая женщина в легком оранжевом сарафане положила руку на свой плоский живот и как кошка сладко зажмурилась.

— О нет! — красивый голубоглазый мужчина в простой белой майке и голубых джинсах, весело рассмеявшись, пододвинул поближе к своей спутнице тарелку с ассорти из маринованных оливок. — Еще недавно кто-то грозился умереть от голода. Нужно спасать.

— Я не могу, — его спутница, как маленькая девочка, надула свои пухлые губы.

— Ты ведь так хотела попробовать их. Давай! Нам еще сжигать и сжигать калории.

— Аарон, ты невыносим! Самый невозможный тип из всех, кого я знала. — Для возмущенной вид у девушки был уж очень счастливый.

— Кажется, мы уже выяснили, что в твоей жизни не было достойных мужчин. — Чеширский кот позавидовал бы улыбке мужчины. — До меня.

— Еще немного, и я ослепну от сияния твоей короны.

Красавица откинулась на спинку кресла и звонко рассмеялась.

— Разрешаю закрыть глаза, — спутник пальцами взял из тарелки темно-зеленую оливку и поднес к ее губам. — С закрытыми глазами и занятым ртом ты мне нравишься еще больше.

Девушка вспыхнула. Резко наклонилась к столу.

— Ах так… — в глазах заплясали такие огоньки, что наблюдавший за ними хозяин кафе смущенно отвел взгляд. — Кушай сам.

— Уверена?

— Да!

— А как же ты? — с вызовом. — Сама заказала.

— А я… буду другую, — красивый пальчик указал на крупную бордовую оливку — Эту!