Глава 7

Когда утром зазвонил будильник, сложилось впечатление, что лишь мгновение назад закрыла глаза. Из-за плотных штор и раннего времени в комнате царил полумрак. Первое, что осознала после пробуждения — исходящее от кого-то притягательное тепло. На моей груди, пробравшись под майку, покоилась тяжёлая мужская рука, прижимая меня крепко к сильному телу. И эта тяжесть казалась приятной. Я лежала в тесных объятиях, словно в колыбели — наши ноги были переплетены, мускулистая грудь прикасалась к моей спине, а горячее дыхание щекотало чувствительное место за ухом.

Я улыбнулась, наслаждаясь восхитительными ощущениями, обдумывая, сколько ещё могу поваляться в кровати, не рискуя опоздать на работу. Однако шум за окном подталкивал покинуть уютное сплетение рук и ног и заняться сборами. Я пошевелилась, стараясь выпутаться из сладостного плена, но лишь крепче была прижата к мужскому телу.

— Спи, — раздался шёпот над ухом, а затем ощутила лёгкий поцелуй между лопаток.

— Не могу. Не хватало ещё, чтобы я снова опоздала. Тогда Орешкин точно лишит меня премии, на этот раз уже за январь, — с сожалением проговорила в ответ.

— Не лишит, — уверенно заявил сонный голос. — Он даёт тебе на сегодня выходной.

Внезапно мне стало трудно дышать, желудок рухнул куда-то вниз, сердце и вовсе перестало биться. Я резко села на кровати и включила светильник, стоящий на прикроватной тумбочке.

«Катастрофа! Это конец! — закричал мой внутренний голос, а руки обхватили голову, когда увидела лежавшего рядом со мной… Орешкина. Мой мозг заработал в усиленном режиме. Я пыталась вспомнить хоть что-то после того, как вышла из душа и направилась спать. Ничего. Пустота».

— В чём дело? — приподнялся на локте мой босс. Одеяло сползло, и мне представилась возможность любоваться его широкой грудью с выделяющимися мышцами и плоским животом.

— Мы это?.. — еле слышно прошептала я, чувствуя, что мои глаза ещё немного и вылезут из орбит, а кровь схлынула с лица.

— Что «это»? — на губах Орешкина играла довольная улыбка. Он напоминал кота, наевшегося сливок.

— Ну… — протянула, не решаясь произнести вслух то, что с такой лёгкостью далось ему.

— Переспали? — идеальная мужская бровь вопросительно изогнулась. Я интенсивно закивала. — Пока нет.

Вслед за его ответом раздался мой облегчённый выдох.

— Тогда какого лешего вы делаете в моей постели? — закричала на него и попыталась спрыгнуть с кровати, но Орешкин успел подмять меня под себя.

— Замёрз, да и диван показался до жути неудобным, — это нелепое оправдание сковало тело, чем он собственно и воспользовался — его правая рука опять пробралась ко мне под майку, а коленом он раздвинул мои ноги и удобно устроился между ними.

Оцепенение спало, я начала брыкаться, но разве попрёшь против такой махины?

— Эта чужая территория! — возможно, это прозвучало так, словно речь шла о спальне, но Орешкин понял, что я говорила о другом — о своём теле.

— Не вижу никаких обозначений, — он нависал надо мной, упёршись ладонью в матрас.

— Вот! — хотелось показать ему средний палец, но всё-таки оттопырила безымянный, на котором красовалось подаренное Шуриком помолвочное кольцо.

— Тогда я заявляю на неё права, — решительно сказал босс и закрыл мне рот поцелуем.

Таким властным и напористым, что желание сражаться с ним улетучилось. Притаившаяся во мне страсть вырвалась наружу, смела попытки к сопротивлению, заставляя сдаться.

«Пропадёшь!» — пронеслась мысль и улетела, как осенний лист, подхваченный ветром. Я возненавидела себя в этот момент, поскольку жаждала его прикосновений. Мне нравилось ощущать на себе вес этого мужчины. Я сама позволила его языку скользнуть в мой рот и начать опасную игру с таким умением, что у меня невольно вырвался стон. Мои руки зажили своей жизнью и погрузились в чёрные волосы, оказавшиеся жёсткими. Его бёдра прижались к моим, и я почувствовала, насколько он возбуждён. Это окончательно лишило остатков разума.

— Посмотри на меня! — требовательно проговорил Орешкин, и я подчинилась ему.

По венам пронёсся с ума сводящий жар, стоило увидеть в тёмно-синих глазах бушующую страсть. Я готова была упасть в пропасть, скатиться на самое дно, главное — ощутить чувство полёта души, которое, верила, он мог подарить. То неземное, что не познала до этого ни с одним мужчиной, постоянно балансируя на грани.

В какой-то момент, когда моя майка была снята, издалека донёсся телефонный звонок, звучавший с каждой секундой всё громче. Он и вернула меня к реальности. Мелодия не смолкала, кто-то настойчиво желал услышать голос абонента.

— Варвара, как же ты не вовремя! — процедил сквозь зубы Орешкин, затем слез с меня и направился в гостиную.

Сердце бешено колотилось, словно я участвовала в марафонском забеге. Холодный пот в одно мгновение покрыл всю спину. Я вскочила с кровати и понеслась в ванную комнату. Хотелось немедленно смыть с себя его поцелуи, запах, который, казалось, проник не только в каждую клеточку тела, но и в моё сознание, оттереть собственную душу. Слёзы, лившиеся без остановки, смешивались с потоками воды, тем временем как я нещадно тёрла мочалкой кожу. Однако и они со временем закончились, как и пропал запал прибить своего босса.

«Чуть-чуть не считается, — успокаивал меня внутренний голос. — Просто держись от него подальше, и всё будет в шоколаде».

Я вышла из душевой кабины с явным намерением делать вид, будто ничего не случилось. А что ещё мне оставалось делать? Однако моя решительность значительно поубавилась, когда заметила под левой грудью, в области сердца, небольшой красный след от страстного поцелуя, оставленного Орешкиным. Явно намерено.

«Тогда я заявляю на неё права», — раздались в голове слова мужчины. И он выполнил своё обещание. Место было выбрано умышлено, ведь метка полностью скрывалась под тканью ажурного бюстгальтера. Она огораживала меня от осуждающих взглядов окружающих, но не позволяла забыть в ближайшие дни о случившимся, тем более броситься в объятия жениха. С этими мыслями на смену самобичеванию, отчаянию и вине пришла злость.

Мне потребовалось минут двадцать на то, чтобы облачиться в чёрную юбку-карандаш, длиной чуть ниже колена, и серый кашемировый свитер, нанести макияж, уложить волосы. Расправив плечи и гордо подняв голову, направилась в кухню, где босс заканчивал готовить вторую чашку кофе.

Я открыла холодильник, упорно делая вид, что не замечаю тревожного и пристального взгляда Орешкина, который к этому времени надел чёрный гольф и брюки. Благо, у босса хватило ума не расхаживать передо мной в полуобнажённом виде. Иначе это могло подействовать на меня, как на быка красная тряпка, настолько я пребывала не в настроении.

— Арина… — произнёс он, но я проигнорировала его обращение. — Хочешь поговорить о случившемся?

— Нет, — вымолвила достаточно резко. Он нахмурился, и красивые черты лица исказились. Именно этого я и добивалась.

— Злишься? — Орешкин не сводил с меня глаз.

— Нет, — повторила ответ и громко хлопнула дверцей холодильника, достав из него остатки ветчины и сыра.

— Сильно? — не унимался босс, словно его и вправду волновало моё душевное состояние.

— Да! — выпалила я, одарив мужчину испепеляющим взглядом.

— Уровень злости по шкале от одного до пяти? — продолжил он допытываться.

— Сто! — выпалила без колебаний.

— Значит, в бешенстве. Арина… — Орешкин попытался до меня дотронуться, но я увернулась. — Прошу, не злись. Знаю, я не имел права так поступать.

— Как именно — заявляться ко мне в постель или оставлять засос?

— Ни то ни другое, — его вкрадчивый голос добрался до моего сознания.

— Тогда зачем вы это сделали, Константин Евгеньевич? — спросила намного мягче.

Признание им вины слегка остудило меня, но я не обошлась без колкости. Требовалось возвести между нами незримую Великую Китайскую стену, чтобы не повторилось утреннее сумасшествие.

— Не знаю, — Орешкин явно уклонился от ответа и не захотел по какой-то причине давать объяснений. Несмотря на то, что они мне были нужны, в данное мгновение я мечтала только об одном — чтобы эта дурацкая командировка наконец-то подошла к концу. Зачем я ему понадобилась? Таскает за собой, как собачонку. — Прошу, не называй меня так. Мы же договорились.

— Вечер закончился, — напомнила ему, выкладывая на тостовый хлеб ломтики сыра.

— Но ты так ни разу и не обратилась ко мне по имени, — подметил босс. Я в очередной раз промолчала, поскольку не сочла нужным ответить. — Кофе? — любезно предложил он, указав на кружку с бодрящим напитком, стоящую на столе. Я потянулась за ней, но в этот миг в душу закрались сомнения относительно благих намерений его действий, и последовала его примеру — выхватила из мужских рук чашку до того, как он успел поднести её ко рту. Мои действия нисколько не удивили Орешкина, лишь вызвали у него заливистый смех. — Мир?

— Только в том случае, если вы перестанете ко мне приставать и оставите меня в покое! — я назвала вещи своими имена. Босс опять сильно нахмурился. Похоже, моё условие его не устраивало.

— Но твоё тело говорит о другом. Нас влечёт друг к другу, — воспротивился он. — Ты ведь не станешь это отрицать?

— И что из этого? У меня есть жених, да и вы, похоже, тоже не очень-то и свободны, — напомнила ему о некой Варваре, так вовремя спасшей ситуацию.

— Давай придём к соглашению — я обещаю, что не сделаю ни единой попытки даже прикоснуться к тебе… — Орешкин замолчал, чтобы сделать один глоток кофе, и продолжил: — Но только до тех пор, пока ты сама не попросишь меня об этом или не намекнёшь мне каким-нибудь образом.

— Вы, наверное, шутите? — изумлённо уставилась на босса. Он точно издевается надо мной. — Думаете, я стану вас просить о чём-то подобном? — Орешкин утвердительно кивнул, словно нисколько не сомневался в этом. — Не дождётесь!