— Не волнуйтесь, Прайд, — приветливо улыбнулась Сара, принимая бокал красного вина, и снова пошла в гостиную, присаживаясь на диван. — Даяна не из тех, кто станет выставлять напоказ своё нижнее бельё. Моя дочь — достойная женщина и никогда не говорила о вашей семье ничего плохого, хотя теперь-то я прекрасно понимаю, что его здесь было более чем достаточно, — пригубила она ароматный алкоголь, закрывая глаза от удовольствия. Не став присаживаться около неё, я прислонился плечом к стене, наблюдая за каждым движением этого нового для меня зверя, словно помешанный натуралист. — Ох, чёрт… — довольно засмеявшись, Сара тут же запрокинула голову и откинулась на невысокую спинку дивана. — Как же давно я не пила такое хорошее вино! Дорогое! Качественное! А не какую-то муть из супермаркета! — переводит на меня взгляд и сразу же озвучивает наши общие мысли: — Ну же, Николас, не смотри на меня так, как будто ожидал увидеть какого-то другого человека.

— Так и есть, Са-ра, я на самом деле ожидал увидеть совершенно другую женщину, и именно поэтому ваше поведение вызывает у меня некоторое недоумение.

Я никогда не любил затяжные игры и затянувшиеся паузы. Наверное, именно поэтому не стал падать на дурака даже с матерью Даяны.

— Психотерапия творит чудеса, мистер Прайд, — отсалютовала Сара и снова коснулась бокала своими улыбающимися губами. — Попробуйте, думаю, вам тоже это понравится.

— Хотите сказать, что всё это время мой сын устраивал вам курс психологической реабилитации?

— У него очень хорошая подруга. Ну, или любовница, — пожала плечами без нотки пренебрежения. — Она целый месяц работала со мной, вытягивая наружу все мои страхи, комплексы и внутренние переживания. Знаете, Николас, вы на самом деле были правы, когда надеялись увидеть перепуганную женщину, лишенную любого стремления двигаться дальше. Но сейчас… Сейчас всё иначе. Теперь я могу стать опорой для своей дочери. Могу ей помогать и поддерживать, но, что самое главное, быть рядом без страха за свою жизнь.

Сам не знаю почему, но её слова начали пробуждать во мне кипящую ненависть. В них была скрытая угроза. Казалось, что Сара вот-вот вполне откровенно заявит, что заберёт у меня Даяну. Вырвет её из моей жизни и уже ни за что на свете не позволит быть рядом.

— А вы не думаете, что я снова захочу отправить вас куда подальше?

— Да бросьте, Прайд! — хмыкает Сара, вздёргивая бровь. — Вы купили у неё Infinity World Development, и теперь она не имеет для вас совершенно никакой ценности. Простая красивая девочка, которых у вас и без того на любой вкус и цвет! Выбирай любую и делай с ней всё, что душе угодно! Но Даяна и так уже натерпелась, живя в вашем осином гнезде. Так что хватит уже играть с ней, Парайд. Дайте ей уйти. Позвольте забыть обо всём, что случилось в вашем доме, как о страшном сне, и научиться жить заново. Ей всего девятнадцать, и, даже несмотря на все эти бесконечные скандалы в СМИ, она всё ещё может научиться жить отдельно от вас! Может найти себе по-настоящему достойного мужчину. Не того, кто будет годиться ей в отцы, и не того, кто будет похищать её мать, а самого простого и хорошего человека. Ну же, будьте человеком, Прайд, а не бездушным куском металла! И отпустите Даяну, пока окончательно не испортили ей жизнь!

Я не хотел слышать то, что говорила мне Сара. Не хотел признавать, что в её словах на самом деле есть та самая истина, которую невозможно проигнорировать даже при всём моём огромном желании.

— Она сама решит как лучше, — подошел к журнальному столику за лежащей пачкой сигарет.

Грудную клетку пробило такой невыносимой жаждой едкого дыма и желанием присосаться к серебряному фильтру, что казалось, будто сейчас я просто подохну!

— Не решит, — бесчувственно отрезала Сара, отставляя пустой бокал. — Всё это время она жила как птица с обрезанными крыльями. Любое решение принимали вы. Вы решали, с кем ей дружить, куда ходить, что надевать, с кем спать! И именно поэтому отпустить её тоже должны именно Вы! — настаивает она, и крепкая затяжка уже не спасает меня от внутренних противоречий.

В моём теле начинают шевелиться два великана. Чёртовы ангел и демон, которые снова и снова рвут меня на части! Какая-то безрассудная часть меня взывает к совести, требуя засунуть своё Я куда подальше и сделать именно то, что необходимо Даяне.

Вот только проблема в том, что я чёртов собственник! И всегда был собственником! Если моё, то моё до самого конца! Я буду бороться за это, даже если к моей голове приставят ствол и начнут грозить выпустить пулю! Буду вгрызаться в чужие глотки и выламывать руки, чтобы получить то, что мне необходимо.

А Даяна моя!

М-О-Я!

И я даже не вижу для неё другой участи, кроме той, чтобы и дальше быть моей!

У нас уже был шанс разойтись по разным сторонам. Была возможность, когда я сам, добровольно, разжал руки и выпустил её на свободу. Но больше нет! Не теперь, когда я, как безнадёжно больной диабетик, нуждаюсь в ней, как в своей ежедневной дозе инсулина!

Но нам с Сарой не суждено довести это разговор до конца. Двери лифта щелкают, и в квартиру влетает взъерошенная Даяна. Она быстро обводит взглядом всё пространство и, видя поднимающую с дивана мать, кидается к ней в объятия, начиная улыбаться и плакать.

* * *

Наверное, я в край законченный эгоист, потому что практически схожу с ума из-за того, что всё своё свободное время Даяна проводит сугубо со своей матерью. Своим появлением Сара Мейер возвела между нами самую что ни на есть китайскую стену.

Вот уже две недели Даяна каким-то невиданным образом полностью исчезла из моей жизни, находясь при этом всего лишь в соседней комнате. Мы словно начали жить в двух совершенно разных часовых поясах. Я перестал видеть её по утрам. Перестал разделять с ней свои ранние завтраки. И уже не мог, как раньше, проводить тихие вечера за просмотром телевизора, ну а о том, что мы больше не спали, так и вовсе не хотелось думать!

Теперь Даяна жила в одной комнате со своей матерью, с какой-то неудержимой фанатичностью пытаясь компенсировать её отсутствие за столько долгих лет. Можно даже сказать, что за эти дни они вполне откровенно начали напоминать мне сросшихся сиамских близнецов.

Вместе просыпались и вместе ложились спать. Вместе ходили по магазинам, кафе, кинотеатрам, парку. И пусть за это время у меня и самого было предостаточно дел, но такое стремительное сближение двух женщин из семейства Мейер совершенно не вызывало у меня радости. Но самым тяжелым во всей этой истории было то, что до этого момента я даже и не думал о том, что именно нас ждёт после возвращения Сары…

До этого дня я воспринимал нашу с Даяной жизнь как нечто само собой разумеющееся. Тем более мы так ни разу и не говорили с ней о том, что же случится, когда я наконец-то исполню своё обещание. Ведь, по сути, именно пропажа её матери и стала тем самым связующим звеном, что позволило мне жить с бемби под одной крышей.

Из-за чего мысли о том, как вместе с возвращением Сары в Швейцарию туда же отправится ещё и Даяна, вскрывали мне вены от запястья и до самого локтя. Скручивали в тугой узел и ломали каждую косточку, заставляя изнывать от агонии.

Наверное, именно поэтому я и ушел с головой в решение своих собственных проблем, стараясь как можно реже видеть этих двоих в одной комнате.

Тем более, во-первых, предоставленные мне Паулем люди выполнили своё предназначение на «отлично», и теперь я снова и снова оказывался на первой полосе всех печатных изданий Нью-Йорка, оправданный по всем возможным статьям. Во-вторых, после того как Джеймса выписали, признав полностью вменяемым, я передал в его распоряжение контрольный пакет акций Deutsch, тем самым продемонстрировав всей стране, что между мной и моим сыном нет никаких разногласий. И в-третьих, пришлось как следует попотеть, для того чтобы проданная мне компания Кларка Мейера «вернулась» в распоряжение моей подопечной. И теперь все считали новость о её приобретении не более чем простой сплетней, которая была запущена в СМИ без малейших на то доказательств.

— Я могу зайти? — показалась в дверях моего кабинета улыбающаяся бемби.

— Конечно, — как-то уж слишком по-детски подпрыгнул я в кресле, напоминая безумно счастливого пса, на которого наконец-то обратила внимание драгоценная хозяйка.

— Извини, что так поздно обратилась к тебе по этому вопросу, — обошла Даяна мой стол и присела на самый его край. Красивые ноги оказались прямо передо мной, заставляя пожирать взглядом аккуратные колени и безупречные голени. — Просто очень хотела, чтобы мама как можно дольше побыла в стране перед возвращением домой.

— И когда же твоя мама улетает? — облегчённо выдыхаю и сразу же даю волю рукам, поглаживая Даяну по нежной коже.

— В субботу, — приятно смеётся бемби, когда я подтягиваю её к себе и усаживаю на колени.

Она такая маленькая, что я практически не ощущаю её тельце у себя в руках. Кажется, что эта женщина не более чем мираж, состоящий из огня, бриза и самого потрясающего аромата, которым я когда-либо наполнял свои лёгкие.

— Я скучал по тебе, малышка…

Три недели нашей бесконечной разлуки бьют по мозгам электрическим разрядом, и я сразу же перехватываю её улыбающиеся губы голодным поцелуем. Нежно прикусываю и втягиваю в рот одну за другой. Провожу по ним языком и болезненно прижимаю к краю зубов, заставляя Даяну упереться руками в спинку кресла. Она слегка выгибается и оттопыривает круглую попку, издавая рваный всхлип, который я сразу же проглатываю и начинаю трахать ее горячий рот своим настойчивым языком.

Жадные руки уже скользят по бедру вверх, и я практически дурею, когда кончики пальцев добираются до тонкого кружева. В штанах так сильно каменеет. Так невыносимо изнывает от боли, что я готов кончить, как озабоченный подросток.

За эти дни Даяна превратилась в моё ночное наваждение! Бездонный кошмар! Сон, после которого тело снова и снова выкручивает в мучительной агонии и пробивает немыслимой огненной судорогой. Ведь и её хриплые стоны, и тугие соски, и влажное тепло, которое я так сильно стремлюсь попробовать на вкус и войти в него напряженным членом, не более чем моя отчаянная фантазия!