*****

 Сейчас, сидя в самолёте, и делая вид, что обсуждаю будущий план действий, я могу за ней наблюдать. Исподтишка, как влюблённый пятнадцатилетний подросток. Так глупо, но в тоже время безумно тяжело, смотреть, и не иметь возможности даже прикоснуться. Она ещё не простила меня, я это точно знаю, и стараюсь ей дать свободу. И это чертовски сложно. Смотреть как она поправляет выбившийся из хвоста локон волос тонкими пальцами, видеть, как прикусывает пухлую нижнюю губу, в попытке сдержать слёзы. Я догадываюсь о чём речь, понимаю это по сгорбленной осанке Ани, и её тяжёлому взгляду. Она рассказывает о своей жизни, и о своей боли. И Полина несмотря на то, что сама переполнена горечью, поддерживает её так, как умеет только она. Всей душой впитывая в себя эмоции, а в ответ возвращая лишь искреннюю доброту и сожаления. Она держит ладонь Анны в своей руки и поглаживает плечо, говоря ей что-то. Я не слышу, что именно, но знаю, что это самые нужные слова, самые верные, какие только могут быть. Чуть позже они замолкают, и остаток полёта проводят в тишине, погружаясь каждая в собственные мысли. Я так и не нахожу в себе сил вмешаться, да и понимаю, что сейчас правильнее дать Полине время прийти в себя. 

  В небольшом аэропорту близ Парижа, нас встречает поверенный человек, присматривающий всё это время за Мэри, и везёт нас по нужному адресу. Мы с Полиной находимся в одной машине, но она не делает больше попыток заговорить со мной. Всё больше смотрит в одну точку, теребя рукав своей блузки. Она растрёпана и выглядит уставшей, но от этого не становится менее красивой, менее желанной и родной. Я настолько сросся с ней за эти два года, что сейчас, каждый раз отрывая её от себя, чувствую, как выдираю кусок собственной плоти. Но по-другому не могу. Я сам впутал её в свою жизнь, заставил быть с собой, не думая, что всё зайдёт так далеко, а потом уже не смог отказаться, и прогнать её. Людям свойственно жить одним днём. Не думать об опасности, и предпочитать верить, что всё пройдёт мимо. И это наша главная ошибка. Ошибка, которая может стоить жизни.

  - Мы едем к Мэри? - Наконец-то оборвала она тишину.

  - Да.

  - Она знает правду? - Полина беспокоилась за девочку, и это грело душу, ведь теперь они будут вместе, и она позаботится о Мэри лучше родной матери, в этом сомнений не было.

   - Частично. Без подробностей. И она очень скучала по тебе. - Не знаю зачем добавляю это, ведь Полина, итак, знает, что малышка любит её всем сердцем.

  Мы выходим из машины, остановившись недалеко от небольшого многоквартирного дома, и проходим к заднему входу. Поднимаемся по лестнице на третий этаж, когда слышим топот ног, и крик Мэри.

  - Полина!! - Она подлетает к нам, бросив на меня мимолётный взгляд, и падает в не мои объятия. Это очень странно и непривычно. Сколько помню девочку в нашем доме, я был для неё главным человеком. Только меня она всегда ждала с придыханием, считая дни, и так же бежала по лестнице, встречая из поездки. А сейчас я для них словно пустое место. Я смотрю как Полина прижимает к себе Мэри, так крепко, будто не может надышаться ею, и представляю, как она будет вот так вот держать в руках нашего ребёнка. И ведь даже самый последний атеист в такие моменты вспомнит о Боге, и будет молить лишь об одном. Дать возможность увидеть это когда-нибудь, хоть одним глазком посмотреть на своих близких, знать, что они счастливы и здоровы. 

  - Девочка моя. - Дрожащим голосом шепчет Полина, украдкой вытирая слёзы. - Я так скучала по тебе. Как ты тут? - Говорит, а сама ощупывает маленькое личико, и всматривается в её глаза. - Всё хорошо?

  Мэри кивает, и снова прижимается, а Полина осторожно смотрит на меня виноватым взглядом. Отнимает от себя малышку, и лёгким движением подталкивает её ко мне. Только она не пойдёт. Скупо здоровается, и снова отводит взгляд. Впервые в жизни, она не смогла найти в своём маленьком сердечке сил простить меня. Не за то, что подверг опасности, а за то, что разлучил её с женщиной, в которой моя сестра обрела мать. Полина замечает эту неловкость, и поднимаясь, берёт девочку за руку.

  - Покажешь, где ты живёшь? - Мэри счастливо кивает и бежит по ступенькам, больше не оглядываясь в мою сторону. Они простят меня когда-нибудь, ну или хотя бы поймут, почему я так поступил. Не важно узнаю я об этом или нет, важно лишь одно. С ними всё будет в порядке, и ради этого я готов на всё.

*********

В квартире мы не задерживаемся, и уже к вечеру переезжаем в арендованный дом на окраине города. Мы специально выбрали здание, не имеющее соседей, и находящееся в максимальной глуши, в надежде переждать хотя бы ночь. Нужно дождаться Элайзу, перепрятать Мэри и Полину, и снова двигаться в путь. Рано или поздно Шамилю надоест играть в прятки, и он выдаст себя. 

   Я оставил Полину и Мэри наедине. Им нужно поговорить, и побыть вдвоём. В глубине души, конечно же надеялся на то, что Полина убедит девочку в правильности моего решения, но сейчас уже сам начал сомневаться. А верно ли я поступил? Стоило ли рисковать всем, чтобы дать Полине свободу? Что было бы, если бы Сергей и Вадим не справились? Я не знал этого. Не знал, и не мог рассчитать. И я, как и многие, имею свойственность ошибаться. 

  - Что ты будешь делать дальше? - Голос Билла прерывает мысли, и я не знаю, что ему ответить.

   - Для начала дождусь Элайзу.

   - Я не доверяю ей. Артём, ты хоть помнишь чья она дочь? От неё не стоит ждать ничего хорошего.

   - Знаю. И не доверяю, так же, как и ты. Но у неё свои интересы, и Шамиль ей нужен не меньше моего. Она хочет вытащить отца.

   - Ты же можешь помочь в этом. Почему они не обратились к тебе?

   - Потому что я же его и посадил. Глупо было бы просить меня о помощи. А вот заключить взаимовыгодную сделку, это в духе Альфы. Даже если при этом он рискует собственной дочерью.

   - Всё равно. Будь осторожнее. У волка может родиться только волк, а её отец предал в этой жизни слишком многих. В общем ты взрослый мальчик, и уверен, сможешь принять правильное решение. Просто знай, тебе мы всегда рады, и я клянусь позаботиться не только о твоей сестре, но и о будущем ребёнке и его матери. А сейчас лучше иди к своей женщине, и воспользуйся этой ночью. Другой может и не быть. Не рассказывай мне, что всё будет хорошо. Я слишком стар, чтобы верить в эту чушь, но и переубеждать тебя не стану. -  Билл ставит недопитый виски на столик, и уходит в свою комнату, а я ещё долго сижу в полной тишине, перебирая все возможные варианты развития событий. 

  Дом небольшой, поэтому при размещении я решил остаться в кабинете, в котором имелся небольшой кожаный диван, мне этого было вполне достаточно. Ложусь спать, не раздеваясь, но сон не идёт. Спускаюсь на кухню, чтобы попить воды, и натыкаюсь взглядом на Полину. Она стоит возле кухонного шкафчика и тянется за стаканом, который стоит на верхней полке. Привстала на носочки, одетая в простую белую футболку, что мы купили по пути сюда в супермаркете. Большого размера, кажущаяся на тонкой фигуре безразмерным мешком, она не скрывает округлых бёдер, и нижнего белья, край которого виден под задравшейся майкой. Меня накрывает одновременно злостью, ревностью, за то, что сюда мог войти кто-то другой, и острой волной возбуждения. И хоть обещал себе не подходить, не провоцировать её на то, что оттолкнёт меня, буквально в несколько шагов оказываюсь рядом, расставляя ладони по обеим сторонам столешницы, блокируя хрупкое тело в кольце своих рук. Касаюсь грудью её спины и чувствую, как тело Полины вздрагивает, а затем она резко разворачивается. Лицо в непозволительной близости от моего, а я лишь вдыхаю её аромат, позволяя ворваться внутрь, заполнить лёгкие до дна. Мы стоим так несколько минут, в молчании разглядывая друг друга, и когда она поднимает голову, с намерением сказать что-то, я не выдерживаю, и касаюсь её губ. Кончиками пальцев веду по мягкой коже, не в силах оторваться взглядом от её лица, того, что мучило меня во снах долгие месяцы, заставляя просыпаться каждую ночь в поту, и с бешенным напряжением в яйцах. И она замирает, не спешит сказать то, что собиралась, разглядывая своё отражение в моих глазах. Поднимает ладонь, дотрагиваясь до волос, ведёт вниз, к затылку, заставляя зажмуриться и наслаждаться этими касаниями, словно верному псу, а затем касается мягкими губами моего рта, сметая все стены, между нами, и сжигая их до тла.

Глава 19. Полина.

  - Он должен был так поступить. Понимаешь, он так заботится. По-своему.  По-другому не умеет просто. Артём привык всю ношу взваливать на себя, и, если бы он сказал правду с самого начала, я бы, наверное, никуда не уехала. - Малышка поджала губки, внимательно меня слушая, а я не понимала, кого именно сейчас убеждаю. Потому что сама ещё до конца не приняла его поступка. Неужели он правда думал, что, бросив меня сделает лучше? Но хуже всего, что он не дал мне возможности быть рядом. И я понимала его, его страх и боль от прошлых потерь, старалась засунуть свои женские обиды как можно дальше, и хотя бы сейчас по-настоящему поддержать его. Поэтому первым, что я решила сделать, это поговорить с Мэри. Ведь я знала, насколько девочка дорога для него, и не хотела, чтобы между ними что-то встало.

  - Я боюсь за нас. - Прошептала малышка, и прижалось личиком к моей ладони. Она лежала в кровати, а я задумчиво перебирала мягкие волнистые волосы, как и раньше, меня это успокаивало. - Я боюсь, что его убьют. Что тогда будет? 

  - Всё будет хорошо, Мэри. - Наклонилась к ней, поцеловав макушку, и придвинулась поближе.

  - Я так злилась на него за то, что обманул тебя и прогнал. За то, что разлучил нас, и приставил ко мне ту вредную тётку. А сейчас не могу злиться, и мне так стыдно прийти к нему. У меня никого кроме Артёма не осталось. Только ты. Обещай, что не бросишь меня, пожалуйста. - Мэри так тоскливо взглянула на меня, что сердце заломило тупой болью, а на глаза навернулись слёзы.