Когда вышел из ванной, она уже спала, укутавшись в плед, на самом краю кровати, словно оставляя место для меня. Мы больше суток на ногах, и тело ломит от усталости, но я отбрасываю мысль занять вторую половину кровати, и располагаюсь в кресле напротив. Смотрю на Элайзу, и понимаю, что абсолютно равнодушен к ней. И встреча после стольких лет разлуки не изменила ничего в моей душе.

  Зато каждый раз, когда остаюсь наедине с собой, вижу глаза Полины. В тот момент хотелось выдрать себе глаза, чтобы не видеть этой боли в её взгляде. Лучше бы ненавидела, лучше бы презирала. Но ей было больно, адски больно. Я чувствовал это даже на расстоянии, через стекло ресторана. Я знал, что она доверяет мне, знал, насколько её любовь чиста ко мне, поэтому вывернул себя наизнанку, лишь бы она поверила в то, что видит. Она как-то сказала, что ей не нужны от меня признания в любви. Что она всё видит в моих глазах, а глаза не могут врать. И именно этим я воспользовался, заставив её поверить в реальность происходящего. Мы тогда шли с Элайзой к ресторану, у которого должна была ждать Полина, ведь я сам отправил ей смс с адресом. Шёл, смотрел на ту, которую, как раньше думал, что любил, и не испытывал даже холода. Полное равнодушие. Смотрел на неё и представлял Полину. Кропотливо заменял в образе перед собой каждую черту. Раскосые карие глаза менял на удивительно голубые, с пушистыми распахнутыми ресницами. Длинные светло-русые волосы, на почти черные, более короткие и прямые. А соблазнительно изогнутые губы на улыбку родных пухлых губ. Постепенно, заменив одну черту за другой, я смог обмануть даже себя. Смотрел на Элайзу, и на этот раз видел не девушку из прошлого, а любимую, единственную женщину, которую любил. Смотрел жадно, представляя как когда-нибудь снова смогу прикоснуться к Полине и насытиться ей до передозировки. И когда Полина увидела всё, когда развернулась и побрела тихим шагом прочь... Я еле сдержался, чтобы не броситься вслед, не доказать, что она моя, а я сам принадлежу только ей. И только железная хватка Элайзы привела меня в чувства. Нет, я никогда и не думал, что она заботилась о жизни Полины, и поэтому согласилась подыграть. Она всегда была стервой, а женское соперничество лишь усиливает это качество. Но это всё неважно. Полину я прогнал по собственной воле, и не знаю, смогу ли вернуть её когда-нибудь. Возможно, я иду туда, откуда уже не вернусь. Но ловушки для меня уже расставлены, и единственный способ не попасть в них, и защитить свою семью, это обезвредить капканы собственными руками. И если я не вернусь, что ж. Лучше пусть ненавидит, чем оплакивает.                                        

Я так и остался в кресле, погрузившись в тревожный сон. Кошмары мне снились часто. В одних убивал я, в других убивали меня, но в последнее время мне всё чаще снилось, что я теряю Полину. Что я собственными руками закрываю её, на вечность остекленевшие глаза, пытаюсь согреть ледяные ладони, но не могу. Потому, что она уже мертва. И я снова и снова ненавижу себя за то, что не успел спасти, не успел отпустить. Сегодняшняя ночь не стала исключением. Как заевшую пластинку, я видел один и тот же сон. Кровь на её виске и холодные, скрюченные в предсмертной агонии пальцы. И лишь под утро, словно  спасение, она пришла ко мне во сне живая. Тёплыми ладонями гладила моё лицо, касаясь кончиками тонких пальцев губ, висков и лба. Она шептала, опаляя горячим дыханием, "пора" , "просыпайся", а я держался за этот сон, не желая покидать его. Потому что знал, что открыв глаза, уже не увижу её рядом. Постепенно голос начал искажаться, становиться каким-то чужим и далёким, а когда я открыл глаза, то понял, почему услужливое сознание во сне подкидывало именно эти фразы. Возле кресла на коленях сидела Элайза, одетая во всё дорожное, её ладонь лежала на моей щеке, а за окном занимался рассвет, окрашивая жалюзи в розовый цвет.

  - Просыпайся, Артур. Нам пора. Он никогда не найдёт нас, если мы будем прятаться в дешёвых отелях.

  - Ты прекрасно знаешь, что если мы не будем прятаться, то он заподозрит подставу, и изменит план. И тогда мы окажемся на три шага позади. - Парирую, но Элайза уже не отвечает. Поднимается на ноги, и проходит к окну. Аккуратно раздвигает жалюзи, и осматривает улицу, стараясь держаться при этом ближе к стене.

   - Наши на месте. Выдвигаемся.

   - Да. Конечно. - Поднимаюсь с кресла, и ловлю на себе задумчивый взгляд наёмницы. - Ты что-то хочешь сказать?

   - Я всё жду, когда ты поблагодаришь меня за помощь.

   - У тебя свой интерес, Элайза. И если ты хочешь поиметь с меня больше, чем было оговорено ранее, то можешь пойти на хрен.

    - Ты получишь многим больше, Артур. Защитишь свою семью, возможно снова получишь спокойную жизнь. И вернёшь то, что он уже успел у тебя забрать. Я лишь хочу каплю твоего уважения. - Капризно надувает губы, хоть ни ситуации, ни её характеру этот жест явно не подходит.

   - Заслужи его, Эль. Снова. И ты его получишь.                                  

Глава 6. Полина.

Наверное, это должно быть невыносимо больно, понимать, что ты больше не увидишь любимого человека. Мужчину, с которым вы, несмотря на короткий срок, уже прошли через вселенную. За эти два года мы с Артёмом познали ненависть, страсть, потерю, когда я думала, что его больше нет в живых, а он попрощался со мной, желая дать мне свободу от жизни с калекой. Мы через всё это прошли не без боли, не без слёз, но тем не менее остались вместе. И да, предательство, это больно. И я, наверное, должна его ненавидеть, но у меня чёрт возьми не получается. Я всё так же его люблю. И какая-то часть меня оплакивает наше "мы" кровавыми слезами, а другая радуется, что он всё ещё жив, и дышит со мной одним воздухом. Ведь моим самым главным страхом было то, что ничего не закончилось. У Артёма тяжелое прошлое, и я знала, что оно никогда его не отпустит. Пусть лучше он любит другую, пусть будет на другом конце света и пусть будет счастлив без меня, но он будет жить, ходить, любить. И это самое главное. Наверное, я разучилась ненавидеть рядом с ним. Он всегда жил "ради". Сначала ради Мэри, потом ради меня. И сейчас, мазохистская часть меня была счастлива, что он сможет жить ради себя. Нет, всё это не меняло того факта, что в моей жизни его больше нет. Не потому что он так решил. Вернись он сейчас, постучись в мою дверь, я бы наверное не открыла. Слишком тяжело мне далось это предательство. Но именно сейчас, на пути с острова, подставляя лицо тёплому бризу и ласковому солнцу, я поняла. Жизнь не остановилась. Есть я, и есть мой малыш, и мы с ним будем счастливы. Обязательно.    

  Я теребила в руках билет на самолёт и смотрела на взволнованное лицо провожающей меня мамы. Обняла её, прижалась к щеке, вытирая предательски подступившие слёзы.

  - Всё будет хорошо, мамуль. Я позвоню, как только приеду домой. А ты лечись. И если будут какие-то трудности, обязательно звони.

  - Хорошо. - Мама всхлипнула, и отвела взгляд. - Я очень рада, что ты приняла то, что оставил Артём. Ты теперь не одна, и тебе нужна поддержка, пока ты не сможешь обеспечить себя стабильно. Прости меня, за то, что не сказала.

  Только вот мама не знала о компании, что так же переоформлена на меня. Почти переоформлена. Я так и не поставила свои подписи. Решила оставить до своего возвращения в Москву. Здесь я ещё немного позволю себе побыть слабой. А когда я сойду с самолёта, то слабости места больше не будет. И тогда я обязательно всё решу. Только это будет завтра. А сегодня я прощаюсь с мамой, Майами и своей любовью.

  - Простила. Уже давно, мамуль. Всё, мне пора. Регистрация заканчивается. Я тебя очень люблю и жду в Москве, береги себя. - Обняла как можно крепче, и не оборачиваясь пошла к стойке регистрации. Слёзы уже катились градом, и я не хотела, чтобы мама видела меня такой. На стойке девушка участливо и с сожалением посмотрела на моё лицо, проверила документы и аккуратно положила на край стойки упаковку бумажных платков. 

  - Возьмите, думаю, вам это нужно.

  - Спасибо. - Кивнула ей, и, набрав полные лёгкие воздуха, шагнула в новую жизнь.       

****

  А Москва встретила меня, неожиданно, приветливо. На улице расцветала весна во всём своём великолепии. И хоть, я уже отвыкла от душащего асфальта, всё же приятно было надеть солнечные очки, навстречу яркому свету, так редко посещающему нашу столицу.

  Я не скажу, что на душе было так же светло и радостно. Нет, там всё так же паршиво царапались кошки, заставляя меня иногда погружаться в собственные воспоминания. Они были и хорошими, и не очень. Порой заставляли меня улыбаться, а порой задумчиво вглядываться в улицы за окном такси, которое мчало меня по адресу, указанному в документах, оставленных Артёмом. Когда-нибудь я смогу быть самостоятельной. Куплю своё жильё, и съеду с квартиры, которую я никогда не просила. Я оставлю её нашему ребёнку. Чтобы не произошло между мной и Артёмом, наш сын, не знаю почему, но я была уверенна, что это мальчик, имеет право на прощальный подарок отца. И я обязательно расскажу ему нашу историю, а сейчас ему нужно расти, чтобы в скором времени, озарить мир, и в частности мою жизнь своей улыбкой.

  - Люблю, когда у моих пассажиров хорошее настроение. - Мужчина, сидящий за рулём добродушно улыбнулся, а я вопросительно на него посмотрела. - Вы улыбаетесь. Наверное, у вас произошло что-то очень хорошее.

  - Вы даже не представляете, сколько всего произошло. Но нужно ведь жить дальше, правда? - Эффект случайного попутчика сработал. Иногда становится гораздо легче от простого разговора с человеком, которого ты больше никогда не увидишь.

  - Конечно. У вас обязательно всё будет хорошо, не сомневайтесь. У вас ведь есть ангел-хранитель. - Мужчина задорно подмигнул, глядя на меня через зеркало заднего вида, а затем вернулся взглядом к дороге, а я снова погрузилась в воспоминания.