— А Вика-то с Андреем уже третьего ребёночка ждут. — эта фраза сопровождалась тяжким вдохом и выдохом.

— Зачем только с детдома девку брали непонятно. Сами же рожать могут. — заворчал папа справа.

— А что? Хорошая девочка, умненькая. — заступилась мама за Иришку, приёмную дочь Вики и Андрея.

— Ага, свой ребёнок маленький, вторым беременна, вот куда ей этот приёмыш? Андрею только хорошо, на работу в офис свой умотал и горя не знает, а на Вике все заботы. — папа начал расходиться, за что и толкнула его вбок хорошенько, так что он ойкнул.

Не думала только, что буду толкать его, чтобы вступиться за сестру.

— Папа, ты что? Тебе твой кофе в голову ударил? Хороший ребёнок! Захотели и взяли! Тебя вот спросить забыли! Кстати, спрашивать кому и надо, так это тебе. Когда людей хочешь угостить кофе из чужого помёта, надо спрашивать, хотят ли они его пить! А то не все, знаешь ли, такие заядлые кофеманы, как ты.

Встала с дивана.

— Спасибо этому дому! — низко поклонилась, — Пойду к другому! — развернулась и пошла в прихожую.

— Доченька, ты что?! Да не слушай ты его дурака старого! — причитала мама, идя за мной.


— Я нестарый! И кофе отличный! — орал папа из гостиной, даже не встав с дивана.


— А к нам вечером Кузнецовы придут, я думала вы с Васей пообщаетесь, вы же так дружили! — мама чуть ли не плакала и понятно отчего, все устроились, по второму кругу детей рожают, одна я у неё не у дел осталась.


— Мамочка, с Васенькой мы дружили до тех пор, пока я не застала его за поеданием того, чего он добывал в своём носу. Напоминаю, мне было восемь лет, ему одиннадцать.


— Глупости это всё! Хороший мужчина!


— Мама, хороших мужчин ещё щенками разобрали, а тащить в дом взрослого кобеля, не зная его повадки опасно… — прошептала как можно зловеще, но потом расхохоталась, представив, как кобель Василий метит мой винтажный диван.


— Ну что ты всё хохочешь и хохочешь, так старой девой и помрёшь! — взвилась мама, махнув на меня рукой, но не ушла.


Осталась и дальше ковырять мой непутёвый мозг.


— Мама, так, только папе не говори. По секретику, я уже давно не дева. Лет так семь точно. — хохоча, я всё пыталась сводить на шутку, хотя уже было не смешно.


Родители и так пристраивали меня словно бракованного котёнка, но сначала хоть в добрые руки, а теперь уже не церемонятся. Всяким Василиям сбагривают.


— Да я не об этом вовсе! Замуж тебе пора! Деток рожать. А ты как стрекоза, а когда спохватишься тебе уже и нечем будет рожать. — мама совсем скисла, даже мои хи-хи ха-ха не помогали.


— Мам да не переживай ты! Я ещё чуть-чуть попляшу, а потом найду себе муравьишку. Всё! Пока! Козюлькоеду привет! — хохоча, выскочила за дверь под мамино недовольное цоканье.


Податься от родителей второго января мне было некуда, а домой хотелось явиться ближе к вечеру, чтобы пригласить неугомонного строителя на кофеёк. Я не придумала ничего лучшего, чем сесть в машину и доехать до парка. Даже второго января на его пасмурных дорожках кипела жизнь. Дамы с собачками, парочки с колясками и просто парочки.

— А ты дама даже без собачки. — произнесла вслух мысли, уже кисло плюхнувшись на пустующую лавочку.

Нет меня всегда устраивала моя свободная жизнь, но, похоже родителям удалось-таки прорастить во мне зерно сомнения. Я сидела на этой лавочке и смотрела на гуляющих людей. Ощущения мягко сказать неприятные, словно жизнь протекает в метре от меня, только без моего участия, а я здесь. На лавке сижу. Трачу жизнь на ерунду, ничего не строю. Гулянки, мимолётные интрижки и даже работа. Переводы. Ну и что с них толку? Всё равно эти статьи, книги, проспекты и прочее не моих рук дело. Я лишь переводчица.

Тьфу!

Не я так сотня других переведут эти же книги, статьи и проспекты. Сама же я ничего не создала и даже минимума не имею.

Ещё немного пострадала на лавке в одиночестве и пошла к машине. Дома под звуки отбойного молотка пытаться задавить в себе идиотский росток сомнений оказалось проще простого. Все мысли были заняты представлениями сладкой мести. Когда пересыпала ворованный кофе в красивую баночку, хохотала от души, в красках представляя, как недоРавшан отпивает дерьмовый напиток. С нетерпением дождалась заветных семи часов вечера, именно ровно в семь техника стихла. Выскочила при параде в подъезд, дабы изловить строителя, но меня ждал провал.

Этот трудоголик попросту не выметался из квартиры. Ну конечно, догадаться, что он может проживать на рабочем месте мне было дано не сразу. Мои рабочие приходили на объект работали и уходили, но тут заказчик явно с прибабахом. Какой рабочий такой и заказчик.

— Не дрейфь Ленка! Хуже уже точно не будет. — подбодрила себя и нажала кнопочку звонка, впервые услышав его звук.


Дверь открылась не сразу, а когда открылась…О чёрт! Я на мгновение забыла куда, к кому, а главное зачем пришла.

Мужчина стоял предо мной голый. Вероятно, голый, если отминусовать полотенце, обёрнутое максимально низко. Ниже было уже только нецензурное.

— Слушаю. — этот неДоравшан нахально облокотился о дверной косяк, став чуть ближе ко мне.

Невероятных усилий мне стоило оторваться от стекающих по его груди и прессу капелек воды.

— Приветики! — хихикнула как дурочка и даже рукой помахала, впервые на меня так влиял мужик.

— Давай быстрей рожай. Чего хотела? Холодно. — он потёр ладонью грудь, растирая капельки воды.

Все мои мысли о мести растворились бы в этих капельках, если бы не тон этого придурка.

Месть!

— Да я извиниться пришла. Вспылила после бессонной ночи. Праздник всё-таки. Вот хочу тебя на кофе пригласить. Меня Леной зовут. — приседая перед этим хмырём как дурочка, протянула ему руку в конце своей дебильной речи.

Ну чтобы у него вовсе не осталось сомнений, что я идиотка. Втереться в доверие и напакостить исподтишка мне казалось отличным планом.

— Хм. — строитель потёр затылок, размышляя о чём-то своём, я же залипла на его мощные руки.

Кажется, идиотку-то мне изображать вовсе и не придётся. — подумала я.

Оно само выходило так, что вела я себя как дурочка.

— А пожрать есть чего? — поинтересовался недоРавшан, вырывая меня из похотливых мечтаний.

— Да! — почти взвизгнула я.

Слава мамочке моей, раз в неделю забивающей холодильник едой, не дающей стать этому охлаждающему агрегату местом смерти несчастной мыши.

— Щас спущусь. — строитель согласился на моё предложение словно делая мне одолжение и захлопнул перед моим носом дверь.

Смогла выдохнуть. Нет перед глазами этих аппетитных коричневых сосков, салатового полотенчика на поясе и приступ тупости прошёл. Я спустилась к себе. Можно было не только кофе дерьмовый ему подсунуть, но и плюнуть в борщ или что там мама привезла.

Стоило лишь заглянуть в холодильник, как глазами я забегала по цветным стикерам на контейнерах. На бумажках мама всегда писала, что это за блюдо и срок его годности. Меня внезапно охватила паника, когда я поняла, что борща среди этих салатов и закусок нет! Был плов, было мясо трёх видов, были гарниры и даже соусы к мясу. В общем, мама отоварила мой холодильник исходя из того, что на носу праздники, новогодние каникулы.

— Ну и чего ты испугалась? — спросила своё отражение в зеркальной дверце микроволновки, — Сейчас накормим этого строителя, террориста с отбойником, как в лучших ресторанах Лондона и Парижа. — подмигнула сама себе и принялась за дело.

Микроволновка не успевала затыкаться, оповещая об очередном разогретом блюде, как я толкала в неё следующую тарелку. Так, к моменту прихода гостя дорогого мой небольшой кухонный стол ломился от еды. В холодильнике у самой стенки лишь сиротливо остался стоять майонез, и полосатая коробка сливок сверкала синими полосками в двери.

— Чёрт! Кофе! — про него я вспомнила, когда уже бежала к двери, чтобы открыть строителю, — Блин! И плюнуть никуда не успела… — сошла на шёпот, хотя дверь у меня была что надо из-за неё не доораться.

Погляделась в зеркало. Не так горяча, не в салатовом полотенце, конечно, немного взмыленная, но тоже ничего. Осеклась, поняв, что мысли мои пошли не в ту степь куда-то. Я же ему в еду плюнуть хочу и кофе дерьмовый подсунуть, а не соблазнять…

Проворачивала замок и нервничала словно студентка. Хотя экзамен я вроде не сдаю.

— Проходи. — отступила в сторонку, пропуская строителя в квартиру, с грустью отметив, что на нём уже нет того полотенчика.

Скучные застиранные джинсы, футболка повидавшая виды, с вытянутыми рукавами и жуткие тапочки. Белые. Одноразовые. Точно такие ещё дают в гостиницах и поездах.

Видимо, зарплатами строителей не балуют, стало реально стыдно. Вот человек копейку старается заработать, видимо, очень деньги нужны, что даже согласился в праздники работать. Возможно, он и тридцать первого стены крошил, меня ведь дома с тридцатого не ночевало.

— Меня Петром зовут, если что, а то ты представилась, а я нет. — вполне спокойно произнёс строитель.

— Здорово. — хихикать как дура, от стыда уже не получилось, — Проходи на кухню… — замялась, не зная, как его теперь назвать, мудаком было как-то проще, а теперь то ли Петя, толи Пётр, то ли ещё как-то.

— На самом деле я голоден как волк. Дошираки эти — вот тут уже стоят. — резко провёл ребром руки по горлу и бодро двинулся на кухню.

Даже я опешила и не знала, что сказать, только шла за ним и перебирала в уме варианты его имени. Петя, Пётр, Петушок, Петрушка, Петенька. Ха-ха! Про себя я знатно посмеялась на последнем варианте. В уме прекрасно, но сомневалась, что Петенька будет в восторге. Быдловат он невероятно, хотя и не скрывал этого с первой минуты знакомства.