У нее не было никакого сексуального опыта. Школа, в которой она училась, не принадлежала к числу заведений закрытого типа, в которых, как известно, сексуальное образование идет опережающими темпами. В университете она, можно сказать, избегала секса, но не в силу застенчивости, а просто потому, что ей это было… не нужно. Наверное, она поздно созрела. Женский организм, бывает, развивается непредсказуемо. Тело Натали дало о себе знать только в двадцать девять лет.

Мужчина перенес ее в комнату и положил на широкий низкий диван. Рядом с диваном низко склоняла голову бронзовая Мадонна. Японец что-то спросил ее по-английски, но его английский был таков, что Натали ничего не поняла. Он указал на Мадонну, потом на нее… Наконец она поняла.

— Да, ты — первый, — ответила она, используя его словарный запас.

— Ты хочешь? — спросил он, подняв подбородок. На его скулах играл свет большой напольной лампы.

Он не спешил прикоснуться к ее телу, но энергия, исходившая от него, покоряла. И глядя в его спокойные глаза.

Натали сказала: «Да. Я хочу тебя. Иди ко мне».

…На следующее утро он повез ее на остров Сан-Джорджо Маджоре. Они обедали в греческом ресторане и пробовали разговаривать. Натали сумела понять, что японец тоже был адвокатом. На острове они попрощались, в тот же день он улетал в Вашингтон.

На обратном пути в город в лодке кроме Натали сидели две итальянки, они весело переговаривались. Был ясный день. Небо, казалось, поднялось высоко-высоко. Наверное, на несколько минут она задремала. Ей грезилось, что она идет по воде. Вода переходит в небо. Натали начинает подниматься и видит ожидающую ее фигуру. Это он, мужчина с портрета. И его полуулыбка вызывает во всем теле нежную истому.

…Всю неделю она бродила по городу. Всю неделю город был погружен в туман. Улицы блекли, как будто их стирали резинкой: полдома еще вставало из воды, верх же его бесследно растворялся в тумане. Казалось, что запахи — воды, рыбы, водорослей, крепкого кофе — имеют в Венеции большую плотность, чем тротуары и мосты.

Но человека с портрета она не встретила. Возможно, она ходила не по тем улицам. А может, они разминулись в тумане…

22

— Ну и как тебе отдыхается? — голос Люка в телефонной трубке звучал чуть насмешливо.

— Соскучилась по делам. Через неделю возвращаюсь в Лондон.

— Все ясно. Ты не оправдываешь моих ожиданий. Во Франкфурте послезавтра открывается ежегодная выставка частных галерей. Не хочешь слетать туда?

— Пожалуй, хочу.

— Ну и отлично. Может, хоть там развлечешься.

— Пока, Люк, спасибо. — Натали повесила трубку и задумчиво посмотрела на воду канала. В Венеции ей делать больше было нечего.

Франкфуртский аэропорт похож на космодром из американского фантастического фильма. Пока самолет Натали подруливал к длинному серебристому шлангу, засасывавшему прибывших пассажиров в стеклянное нутро здания аэропорта, она разглядывала аэродром. На необъятном летном поле находились самолеты всех мыслимых и немыслимых авиакомпаний мира. Расцветки самолетов напоминали карнавал: пятнистые и полосатые азиатские «Боинги», легкомысленно розовые французские «Конкорды»…

Натали была налегке ее багаж прямо из Венеции полетел в Лондон, свободного времени у нее оказалось предостаточно, поэтому она не спешила покидать этот чудесный, волшебный городок, в котором над головами летали монорельсовые трамваи, дети катались на багажных тележках и ежеминутно звучали объявления на всех языках мира.

23

— Я решила пообедать в ресторане с видом на летное поле. Еда заняла весь маленький столик: аппетитно поджаренные немецкие сосиски, два овощных салата, сыр и большой стакан пива на картонном кружке с изображением краснощекого толстяка. Пассажиры, сидящие за другими такими же столиками, тоже пили пиво, поминутно глядя на часы, чтобы не опоздать на самолет. Услышав объявление своего рейса, они хватали багажные тележки и поспешно катились в направлении посадки. Их сменяли другие. Это броуновское движение не замирало ни на секунду.

А я никуда не спешила. Пиво и еда разморили меня. Я сидела, ни о чем не думая, и просто наблюдала за перемещением людей… И тут я увидела его.

Он появился неожиданно, как будто вырос перед дверями. Я сразу узнала эту полуулыбку, эти прикрытые веки, всю его фигуру.

Сомнений не оставалось — это был он, мужчина с портрета. Кровь ударила мне в лицо, захотелось туг же вскочить, замахать руками, закричать — я здесь! Но страх, что он исчезнет так же внезапно, как и появился, приковал меня к стулу. Он подошел к стойке и заказал пиво.

Он был одет в светло-зеленый плащ и держал в руке портфель из какой-то грубой кожи. После каждого объявления мужчина оглядывал зал ресторана и, подняв брови, смотрел на часы. Я ломала голову, прилетел он только что или улетает. А может быть, кого-то встречает? Несколько раз его взгляд скользнул по мне. Поминутно я говорила себе: «Сейчас я подойду к нему». Но… не могла. Так прошло, наверное, полчаса. Он в последний раз огляделся, поставил на стойку недопитое пиво и направился к выходу, покачивая портфелем. Я выскользнула из-за стола и устремилась вслед.

Как тень я следовала за ним, боясь потерять его в толпе. Побродив по многочисленным ярусам аэропорта, он направился к посадочной платформе монорельса, связывающего аэропорт с автостоянкой. Бесшумно подкатил миниатюрный двухвагонный трамвайчик. Я вскочила в вагон следом за ним.

— Послушайте, — я коснулась его руки, совершенно не зная, что скажу дальше. Но это не понадобилось.

— Слава Богу, вот и вы наконец! — воскликнул он. — Я уже решил, что вы не смогли приехать. Где же вы были? Я ждал вас…

Я не знала, что отвечать, но тут трамвайчик плавно остановился. На платформе возле указателя «Автостоянка» мужчина с удивлением посмотрел на меня:

— Разве вы не на машине? Вас должны были предупредить.

Господи, он принимал меня за кого-то другого. Какая-то женщина должна была его встретить, но не встретила. Я изо всех сил старалась выглядеть спокойной.

— Мы возьмем такси, — сказала я, и боясь, что он сейчас развернется и уйдет, взяла его под руку. Я была не той, кого он искал. Но мне, найдя его, совсем не хотелось тут же и потерять. — Как вас зовут? — Я решила идти ва-банк.

— Алекс, — ответил он, внимательно посмотрев мне в глаза.

Мы сели в машину, он протянул мне портфель:

— Будьте аккуратны.

Таксист обернулся:

— Ваш адрес? — спросил он по-немецки.

Я замерла, но Алекс что-то ему ответил… Мы помчались по бесконечным эстакадам.

— Вы очень неосторожны, — он наклонился ко мне. Запах его одеколона тоже показался мне удивительно знакомым, но от волнения я не могла вспомнить его название.

Мужчина говорил по-английски с каким-то небольшим странным акцентом. За окном виднелись похожие на карандаши небоскребы Франкфурта. На улицах темнело.

Наконец такси остановилось у какого-то вокзала. Алекс помог мне выйти, расплатился с таксистом и, протянув мне руку для прощания, сказал, указывая взглядом на портфель:

— Прошу вас, будьте внимательны.

Я подала ему руку, лихорадочно придумывая причину не отпускать его. Он улыбался, но в его глазах явно читалось удивление.

— Я хочу, чтобы вы поехали со мной. — Я сказала это почти неожиданно для себя. — Вы не можете отказать мне. Я… прошу вас.

— Но вы же должны… — Он опять взглядом указал на портфель у меня в руке.

— Завтра, завтра, у нас еще есть время, — перебила я его.

— Я должен позвонить. — Алекс с трудом высвободил свою руку и направился к таксофону.

В кармане моего жакета лежала записка с адресом отеля, в котором заботливый Люк забронировал для меня номер. Я быстро вытащила записку и запомнила адрес. Алекс довольно долго с кем-то разговаривал, посматривая в мою сторону. Когда он вернулся, на его губах была все та же, знакомая мне по портрету улыбка:

— Все в порядке, Лаура, у нас действительно есть время до завтра, — сказал он.

Тут я поняла, что Лаурой он называет меня.

— Ведь вы — Лаура? — уточнил он, и глаза его слегка прищурились.

Я молчала и продолжала остолбенело смотреть на него.

— Мы так и будем стоять здесь до завтра? — усмехнулся он. — А мне показалось, мы собирались куда-то поехать…

Потом мы опять ехали в такси. На этот раз недолго.

В отеле портье передал мне шутливую телефонограмму от Люка.

— Вас здесь знают? — Алекс удивленно поднял брови.

Я пожала плечами. Что я могла сказать? Только то, что я наконец нашла его…

В прозрачном цилиндрическом лифте мы поднялись на одиннадцатый этаж.

За большим, от пола до потолка, окном номера сияла желтым светом панорама улиц, расходящихся во все стороны. Некоторое время мы молча стояли рядом и смотрели в окно. Он чему-то улыбался. А потом, продолжая улыбаться, повернулся ко мне, и мои руки сами потянулись к нему.

…Мы любили друг друга всю ночь. А под утро его раскинувшееся на широкой кровати тело показалось мне руслом полноводной реки, и я лежала на ее берегу, легко касаясь рукой поверхности воды.

Я думала о том, что портрет, стоявший перед моими глазами, не просто удачен — он полностью и совершенно передает суть этого человека, который сейчас лежит со мной рядом…

Алекс открыл глаза и посмотрел на меня.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Я сравниваю тебя с твоим портретом.

— Каким портретом?

— В Голландии я видела твой портрет.

— Но этого не может быть!.. Впрочем, сейчас все равно. — Он обнял меня и потянул к себе. Мой живот лег на его бедра, и все остальное потеряло для меня всякий смысл.