Вероятно, Люк приведет ей множество доводов, почему этого не следует делать, потом скажет, что окончательное решение все равно остается за ней, а потом начнет подшучивать над ней, намекая на ее женский ум. Натали хотелось избежать предстоящего разговора, но, к сожалению, это было невозможно — речь шла о престиже бюро, в создание которого старик вложил так много сил.

Они договорились встретиться в небольшом французском ресторане «Аншанте» на Пикадилли. Натали опасалась, что у нее появится устойчивая аллергия на французскую кухню, но лишить удовольствия чревоугодника Люка, которому и так предстояло услышать неприятные новости, она не могла. Впрочем, изучая меню, она поняла, что с аппетитом у нее по-прежнему все в порядке. Ресторан находился на втором этаже старого здания, и, заняв столик у окна, они могли сверху наблюдать пеструю толпу, движущуюся по тротуару и поток машин, наполовину состоящий из двухэтажных красных автобусов и стильных черных такси.

Натали сразу приступила к неприятной части разговора и, между апперитивом и холодной телятиной с трюфелями, успела посвятить Люка в суть проблемы. Некоторое время они молчали, занятые едой. За окном раздался сухой удар пластика о пластик- один из автобусов, пойдя на обгон, зацепил бок другого.

Водитель пострадавшего автобуса полноватый рыжий весельчак, высунулся из окна и приветливо помахал своему черному худосочному коллеге. В движении образовалась пробка, но через две минуты рассосалась. Не сговариваясь Люк и Натали посмотрели друг на друга.

— Ты совершенно справедливо заметила, что нельзя отказывать клиенту без достаточно уважительной причины. — Старик словно и не слышал того, что Натали рассказала об Алексе. — Так что пока не приедешь в Париж, даже не намекай им на то, что ты о них узнала.

Натали подумала, что недооценила Люка. Ей и самой приходило в голову, что, если без всякого повода расторгнуть только что заключенный контракт с банком, могут появиться самые неожиданные осложнения.

— Знаешь, мне нужно время, чтобы все обдумать. И ты, пожалуйста, тоже не торопись, — продолжил он, пристально глядя в глаза Натали. Он смотрел на нее ласково, но во взгляде все-таки читалась насмешка. Впрочем, чтобы заметить ее, нужно знать старика долгие годы: его непропорционально вытянутое лицо с большим горбатым носом и тонкими губами оставалось совершенно невозмутимым. Он отвернулся, чтобы подозвать официанта и заказать кофе. Затем оценивающим взглядом окинул Натали: — Ты хорошо выглядишь, хотя тебе и досталось: две французские стервы да еще этот твой мерзавец Терри.

Когда же ты, наконец, обретешь душевное равновесие?

— Не слишком ли много ты заботишься обо мне?

— Твое душевное равновесие — залог успеха нашей работы, — парировал Люк.

По дороге домой Натали решила сделать копии со всех документов, находящихся в портфеле, а подлинники положить в ячейку своего банковского сейфа. После того, что она узнала, такая предосторожность показалась ей нелишней.

15

Натали Гарднер редко могла позволить себе такую роскошь, как простая прогулка по городу пешком. Вообще ходить ей приходилось много — в основном в Темпл, где протекает большая часть жизни любого серьезного лондонского адвоката, и она любила это старинное место, словно законсервированное в веках. Но одно дело — перемещаться из точки А в точку Б по заранее известному маршруту, и совсем другое — идти куда глаза глядят, на каждом перекрестке решая, свернуть направо или налево. В отличие от большинства женщин, для своих праздных прогулок Натали выбирала не полные модных магазинов магистрали, такие, как Оксфорд или Бонд-стрит, а небольшие районы в стороне от центра.

Для неискушенного взгляда Лондон выглядит, огромным обустроенным пространством, но, прожив здесь какое-то время, начинаешь понимать, что он вовсе не однороден. И тогда вспоминаются сведения из учебника истории, где сказано, что столица Великобритании росла скачками, постепенно включая в себя все небольшие окрестные города. И даже теперь границы между этими старинными городками не исчезли бесследно, в современном Лондоне они разделяют районы, у каждого из которых есть свои особенности.

На этот раз Натали отправилась в Хокстон — побродить среди рядов жилых домов с островерхими треугольниками крыш, посидеть в одном из местных пабов, пройтись по аллеям Шоредитч-парка. Выйдя из такси на Олд-стрит, она дошла до площади перед старенькой церковью Святой Моники, где три престарелые леди, по виду ровесницы церкви, с достоинством обсуждали местные новости, перед тем как пойти на вечернюю службу. Продвигаясь все дальше в глубь района, Натали с удовольствием наблюдала приметы все той же традиционной размеренной жизни, со всеми ее необъяснимыми, но свято чтимыми причудами, которые можно наблюдать только в Англии.

Несмотря на то, что она почти всю сознательную жизнь прожила в столице, Натали не утратила вкуса к патриархальному укладу, свойственному маленьким британским городкам.

Столько лет прошло, но она до сих пор с нежностью вспоминала приходящих по утрам в родительский дом разносчика газет и молочника, словно сбежавших из скетчей «Монти-Пайтона»[11] …

Хотя именно такой почтальон однажды принес двенадцатилетней Натали роковое известие.

…Тогда было начало декабря, и уже второй день подряд шел снег, угрожая из сказочного подарка превратиться в серьезную проблему для администрации городка. Почтальон, смешной человечек в форменной фуражке, почему-то не зашел внутрь, как обычно, а остался стоять на покрытом белым пухом крыльце. Он не смотрел на девочку, все еще надеясь, что дома есть кто-то из взрослых… С тех самых пор Натали разучилась радоваться снегу и навсегда разлюбила зиму и Рождество. Снег — никакое не чудо, а опасные осадки, из-за которых гибнут люди. А вот на почтальонов ее нелюбовь не распространилась.

…Люк советовал ей расслабиться, а вместо этого она, похоже, готова снова затосковать. И прогулка не помогает. А ее другой проверенный антидепрессант, любовные игры, сейчас, после разговора с «французскими стервами», как выразился Люк, как-то не слишком привлекал Натали.

Больше десяти лет минуло с тех пор, как она пережила странную любовную горячку, вызванную портретом, и с тех пор Натали полностью контролировала свою личную жизнь, как контролировала работу адвокатского бюро и дела галереи. Она всегда сама делала выбор и сама создавала такую ситуацию, чтобы за ней ухаживали и ее добивались. Ей нравились молодые и капризные мужчины, «творческие натуры». Дело было не столько в пристрастии к красивому и бесполезному, сколько в том, что она чувствовала: она нужна им — и безнадежный инфантилизм избранников не раздражал ее, а скорее забавлял. Ведь и так называемые «зрелые мужчины» просто умеют хорошо прятать свою беспомощность, а вовсе не избавляются от нее — так рассуждала Натали.

Ее романы длились недолго, Натали и в этом находила свою прелесть: она успевала «снять сливки», а расставания обычно проходили легко и без сожалений. Правда, с некоторых пор она стала ловить себя на том, что ее любовники сливаются в одного, уже не имеющего собственного лица. Их суждения повторяли друг друга, их разговоры с Натали, ссоры с ней, даже любовные игры развивались почти по одному и тому же сценарию. Впрочем, она не была уверена, что нуждается в чем-то большем.

Что будет, если она вновь увидит Алекса? Странно, но после этого немыслимого разговора в парижском ресторане ее воспоминания словно подменили.

Как будто музей той ее любви сдвинулся с места и бережно расставленные на полках реликвии попадали, разбившись вдребезги. Она даже не могла вспомнить лица Алекса: найденная ею репродукция изображала теперь кого-то незнакомого. После того как она рассказала эту историю двум незнакомым женщинам, словно свет попал на незакрепленную фотобумагу, до сих пор в темноте хранившую ее воспоминания, — они быстро исчезали, оставляя после себя лишь какое-то темное пятно.

До разговора с Люком, подтвердившим ее подозрения относительно содержимого портфеля, Натали была готова заняться поисками Алекса. Ведь все это время она подвергала опасности жизнь человека, который ей дорог как любимое воспоминание. Кто знает, какие отношения связывали его с этим проклятым банком?! Но сейчас она поняла, что ей действительно не стоит суетиться.

Гораздо больше занимало другое: дирекции банка удалось так легко провести ее, ведь выбрать адвоката-иностранца, который никогда не участвовал в подобных процессах, — классическая тактика коррупционеров! Ее просто подмывало теперь пустить в ход ту информацию, которой она располагает. Но этим она могла опять навредить Алексу, причем еще больше, чем когда забрала его портфель — в конце концов, те бумаги, наверное, можно было восстановить…

Правда, Алекс и те люди, которые действовали вместе с ним, не знали, к кому попал портфель, и, видимо, именно это удержало их тогда от осуществления намеченного плана. Значит, все-таки для начала нужно найти Алекса, тем временем побольше узнав о банке… Натали всегда старалась держаться подальше от сомнительных афер, и ей хотелось отказаться от контракта, за который она так боролась. Но, продолжив отношения с банком еще на некоторое время, она могла узнать много интересного.

Натали обратила внимание, что теперь она готова была относиться к Алексу как к клиенту, поскольку все-таки ощущала свою, пусть и давнюю, вину перед ним, а это накладывало на нее определенные обязательства.

На Реган Уэй Натали остановилась. Из раскрытого окна первого этажа была слышна музыка: что-то из новомодных компьютерных вещей. Но ей понравилось: красивая, немного отстраненная мелодия имела интересный сложный ритм. Это точно не был Роберт Майлз или Жан Мишель Жарр[12], о которых Натали подумала в первым момент. Она прислонилась к невысокой чугунной решетке и прикрыла глаза, сосредоточившись на мелодии.