Теперь на «приемах», не зная чем занять свое время и не испытывая потребности в общении с окружающими его людьми, Глеб мысленно развлекался тем, что представлял всех гостей своими пациентами, а себя, естественно, важным и авторитетным психиатром, способным вылечить всех и каждого. «Прямо как доктор Айболит,» — усмехался он про себя. А то, что в помощи нуждались тут практически все, он ни капли не сомневался. Достаточно было одного взгляда, чтоб это понять. Эти люди были просто собранием всех возможных диагнозов и симптомов — неврозы, психозы, мигрени, депрессии и всяческие мании. Есть, где разгуляться.

И постепенно он понял, что не готов поставить крест на карьере врача. Нужно только закрепиться на работе, показать себя, а когда свободного времени станет немного побольше, можно подумать и о продолжении учебы.

Однажды дела занесли его на незнакомую улицу. К какому-то небольшому театру. Проезжая мимо афиши, Глеб резко нажал на тормоз и уставился на яркий плакат.

В театре шел мюзикл. Тот самый, на который он однажды ходил по приглашению Оксаны. Сама афиша была другой, фотографии и фамилии на ней совершенно незнакомыми — Оксана ведь рассказывала ему, что дальше области их труппа никогда не выбиралась, но что-то же зацепило его в этом клочке бумаги, раз он затормозил посреди улицы, собрав небольшой затор из гудящих автомобилей.

Глеб криво припарковался прямо на тротуаре, вышел из машины и купил в кассе два билета. Зачем он это сделал? Наверное, все дело в ностальгии — у всех она случается, что тут удивительного? И у него случилась.

В последнее время парень стал скучать по родине. Нет, днем все было в порядке, и он понимал, что Питер — это навсегда. Но по ночам ему все чаще стал сниться родной город. Тихие улочки, скромные фонтаны, двухполосное движение на дорогах, дешевое такси… Он не волновался, это пройдет. Он же человек все-таки, не робот. И Алла, просыпаясь иногда посреди ночи в одиночестве, шла на кухню, где Глеб курил в обществе полупустой кофейной чашки, садилась рядом и рассказывала, что так бывает у всех, и она сама до сих пор иногда видит во снах родной Новосибирск. Она обещала, что потом сны будут реже и реже, пока не пройдут совсем. И тоска пройдет. Это все ночь виновата. Она всегда приносит с собой грусть и воспоминания.

Но Глеб продолжал скучать. По своей квартире, по хрустящей морозом зиме, по родным местам, по Вадиму. Он не звонил другу, не желая бередить себе душу этими разговорами, а потом однажды понял, что даже если позвонит, им не о чем будет поговорить.

Просыпаясь в постели рядом с Аллой, после очередного сна, Глеб подолгу восстанавливал в памяти события последних месяцев, а иногда просто подолгу не открывал глаз, представляя, что он дома.

Откуда все это лезло в его голову, он понять не мог, но всеми силами пытался оттолкнуть ненужные воспоминания, затолкать их подальше, закрыть на замок, сохранить в себе, никогда не доставать из глубин своей памяти на свет Божий.

И, наверное, он зря купил эти билеты. Зачем это было нужно? Сам себе ведь хуже сделает.

Когда парень шел к машине он неожиданно услышал, как кто-то окликнул его по имени.

— Глеб, Глеб, — услышал он звонкий женский голос.

Глава 13

— Глеб! — Он остановился и медленно обернулся.

В двух шагах от него стояли посреди улицы парень и девушка. Видимо, кричала именно она. И не ему, а своему спутнику, который сейчас крепко обнимал ее и прижимал к себе. Нужно было ехать, но почему-то Глеб не мог шевельнуться и наблюдал за влюбленными. Девушка в этот момент сказала что-то парню. Глеб не слышал что, но по выражению ее лица, по взгляду внимательных глаз догадался, что, видимо, пришло время признаний. Парень вместо ответа оторвал ее от земли и поцеловал так, словно они встретились после долгой разлуки.

Глеб смотрел на них, испытывая смутное сожаление, как будто от него навсегда ушло что-то важное и нужное. Словно он вмиг постарел на целую жизнь и стал всего лишь зрителем, которому недоступны все эти искренние эмоции, царящие на сцене.

Когда он в последний раз испытывал такие ощущения, целуя Аллу? А когда он, вообще, в последний раз целовал Аллу? Целовались они теперь только во время редкого секса. И уж, конечно, поцелуи их были лишены даже оттенка подобных переживаний.

«А голос у нее вовсе и не похож на Оксанин, — думал Глеб, вливаясь в поток машин, — примерещится же…»

А ведь в первое мгновение он именно так и подумал. Это было так логично — мюзикл, женский голос, зовущий его по имени… Это не она, это всего лишь его разыгравшаяся фантазия.

Вечером он предложил Алле пойти с ним в театр.

— Что за театр? — Девушка задумчиво разглядывала билеты. — Мюзикл, что ли?

— Тебе же нравятся мюзиклы. Тем более, мы уже давно никуда не ходили вдвоем. Пойдем?

— Давай сходим. А откуда такой интерес? Это вроде бы не твой жанр.

— Я видел эту постановку дома, хочу сравнить. Да и с тобой побыть хочу.

— Хорошо, буду готова через двадцать минут. — Алла пошла собираться.


* * *

— Глеб, — он повернулся к Алле, — ты что, не слышал, о чем я тебя спросила?

— Прости… Повтори, пожалуйста.

— Тебе интересно?

— Конечно. — На самом деле, ему было совершенно неинтересно. Постановка была другой, вот и все, что он успел понять. А потом память унесла его далеко, и перед глазами стояло совсем другое действие.

Он вспоминал провальный танец Оксаны и все, что за ним последовало. Он вспоминал, как они уезжали из клуба на такси, разгоряченные танцами, алкоголем и безумным желанием близости. Как в такси он впервые прикоснулся губами к нежной коже ее груди, одновременно поймав любопытный взгляд водителя в зеркале заднего вида.

Глеб зажмурился, пытаясь прогнать ненужные воспоминания прочь из своей головы.

— Глеб, — на его руку легла ладонь Аллы, — что с тобой, поспать собираешься?

— Нет-нет, все в порядке. Тебе нравится?

Алла неопределенно повела плечами.

— Музыка слишком громко играет, а так ничего… Интересно даже.

Парень попытался сосредоточиться на мюзикле и не отвлекаться больше на сравнения и воспоминания, но прошлое лезло в голову, воспроизводило в памяти картинки дней и ночей, что он провел в объятиях Оксаны. Ее голос, ее взгляд, каждое движение тела.

Глеб повернулся к сидящей рядом с ним Алле и внимательно посмотрел на нее.

— Да? — Девушка заметила его интерес.

— Ничего. — Он отвернулся и снова, сделав вид, что наблюдает за актерами, погрузился в свои мысли.

Готов ли он навсегда отказаться от тех чувств, что были между ним и Оксаной, прожить жизнь моральным импотентом? Скучал ли он по ней? Он признался себе, что до того момента, как услышал возглас той девушки, про Оксану он и не вспоминал. И даже во снах она ему не снилась. Заботливое подсознание как будто блокировало эти воспоминания, давая передышку. Но сейчас почему-то прошлое ожило в его памяти и стало близким настолько, словно он уехал не несколько месяцев назад, а вчера.

Ему было комфортно в настоящем, без горечи, без чувства вины. Зря он поддался порыву и купил билеты на этот мюзикл. Свой выбор он уже сделал, новая жизнь его устраивает, он ничего не хочет менять, так стоит ли тратить время на сожаления и бередить душу воспоминаниями, которые, казалось, уснули крепко и навсегда?

Глеб положил ладонь на руку Аллы и нежно погладил ее. Девушка в ответ переплела свои пальцы с его и улыбнулась.

— Поехали отсюда. — Шепнул он ей в ухо, нежно прикусив мочку.

— Но как же… — Алла растерянно кивнула на сцену.

— Поехали, я тебе расскажу, чем все закончится. — Он уже встал и под возмущенный ропот соседей, взяв Аллу под локоть, пробирался к выходу.

Выбравшись из зала, Глеб привлек к себе Аллу и поцеловал ее.

— Глеб, — она удивленно посмотрела на него, — что с тобой такое? Мы же не на порнофильм ходили…

— Пойдем на порнофильм? — Парень прижал ее к стене в коридоре и, пользуясь тем, что они были там одни, запустил ладонь под платье невесты, нежно поглаживая ее бедро, двигаясь выше.

— Прекрати! — Алла, оглядываясь, пыталась убрать его руку. — Глеб, так нельзя. Ты мне еще предложи заняться сексом в здешнем туалете!

— Почему нет?

— Ты с ума сошел? — Алла начинала сердиться. А Глеб вспоминал, как охотно Оксана отвечала на его ласки в любой момент, в любом месте, заводясь вместе с ним.

— Ладно, — он отошел, — прости, увлекся, ты такая красивая сегодня.

— Я красивая не только сегодня. — Алла поправляла платье и прическу.

— Я знаю, но сегодня особенно хороша.

— Спасибо.

— Поехали домой, продолжим.

Дома они, едва добравшись до спальни, рухнули на кровать и торопливо, с какой-то обреченностью раздевали друг друга, словно вместе с одеждой можно сбросить и груз своих мыслей. Глеб чувствовал, что сильно отклоняется от привычного сценария их постельных игр, но стремление выплеснуть внезапно вспыхнувшее желание к другой женщине кружило голову и заставляло забыть обо всем.

Утром Глеб проснулся и понял, что никакие изменения в сексе не изменят его чувства к Алле, потому что с ней он никогда не испытает того, что чувствовал с Оксаной. Не потому, что с ней он занимался сексом по-другому, а в принципе, потому что Алла не Оксана. И он может стараться сколько угодно, а чувства к невесте прошлой ночью подогреть не удалось. Удовлетворено было только его тело, на душе все так же было тоскливо и пусто. Он повернулся и уперся взглядом в затылок девушки. Она спокойно спала, отвернувшись от него и обняв руками подушку. В его голову пришла мысль, что, лежа сейчас вдвоем на этой огромной мягкой постели, укрывшись одним одеялом, они, тем не менее, были как никогда далеки друг от друга, совсем чужие. А самое странное, что не было у него желания стать ближе, обнять ее, прикоснуться… Да и у Аллы, наверное, тоже.