Diurdana - Рикошетом в сердце

Девушка не заметила, как Юра подскочил к Глебу и ударил его по лицу. Она успела только ахнуть, когда парень отшатнулся. Но через мгновение Глеб точным ударом в подбородок свалил с ног Юру, который был выше него на полголовы и, несомненно, шире в плечах. Пиф с лаем носился вокруг них, не делая впрочем попыток покусать дерущихся, раз уж любимой хозяйке ничего не угрожает.

— Глеб, пойдем домой, пожалуйста. — Девушка потянула его за руку, пытаясь быстрее увести, пока Юра не поднялся, и они не продолжили. — Пиф, домой!

Собака оказалась понятливее.

— Погоди, Оксан. Дай мне его посмотреть. Что-то он не шевелится.

— Глеб, тебе что, мало? Пойдем.

— Я же врач, а не хулиган какой. — Безапелляционно заявил он и наклонился над поверженным противником. — Эй, ты как там, жив?

Увидев, что Юра пришел в себя и пытается подняться, Глеб обнял Оксану за плечо и увел домой.

В доме девушка внимательно оглядела его. У парня была разбита губа. Она взяла бинт с перекисью и принялась промывать рану. Глеб наблюдал за ней и иногда морщился.

— Больно? Прости…

— Нормально. Нашла с кем связаться… У тебя ухажеры один лучше другого. Что Руслан твой, что этот… Юра.

— Я у тебя советов не просила. И тем более ты зря в драку полез.

— Это он полез. — Глеб подошел к зеркалу и внимательно разглядывал последствия драки.

— Ты его спровоцировал. Давай заклею… — Девушка вооружилась лейкопластырем.

— Может, и спровоцировал. Знаешь, как давно мне этого хотелось.

— Я думала, ты не дерешься.

— Я тоже так думал, раньше. Оказывается, дерусь. Это ты на меня так дурно влияешь. — Глеб попытался улыбнуться, но опять сморщился от боли.

— Ты всегда можешь уехать отсюда, от моего дурного влияния, то есть. Я пойду Пифа поищу. — Оксана встала и пошла в прихожую.

— Я с тобой. — Глеб поднялся следом.

— Не переживай, он уже ушел.

— Я не переживаю. Было бы из-за кого переживать…

Юры за калиткой не было. Пиф бегал неподалеку, оглашая окрестности веселым лаем. Вырвался на свободу, называется. Девушка очень надеялась, что утром их не посетят рассерженные соседи с жалобами на неугомонного пса.

Глеб подозвал пса, который тут же послушался и позволил увести себя домой за ошейник.

«Нда, а Пиф, оказывается, не так уж и безнадежен в плане дрессуры,» — думала Оксана. Она не могла понять, почему тот принял Глеба и слушался его как хозяина. Неужели узнал? Или вспомнил?

«Я не спрашивал, как мне разговаривать с моей девушкой» — вдруг вспомнились Оксане слова Глеба, на которые она, напуганная возможным побоищем, сначала не обратила внимания.

«С моей девушкой…» — она позволила себе немного понаслаждаться воспоминанием и тем, что Глеб считает ее своей.

Из-за нее никто раньше никогда не дрался. А Глеб уже второй раз…

Оксана тряхнула головой, избавляясь от ненужных мыслей, и отправилась домой.

Дома их ждал разговор с бабушкой. Серафима Петровна пожелала немедленно узнать, кто осмелился обидеть «Глебушку». И «Глебушка» с несчастным видом поведал ей весьма занимательную историю о том, как Юра развязал драку на пустом месте. Причем свою провокацию он ловко обошел стороной. Справился он с Юрой с одного удара, но тот как-то умудрился задеть его. Наверное, падая.

Оксана улыбнулась, подумала, что Глеб — неисправимый хвастун, и хотела уже пойти в свою комнату, когда ее окликнула бабушка.

— Детка, — старушка хитро улыбалась, — а ты за кого болела, пока эти два болтуна силами мерились?

— Я, бабуль, нейтралитет поддерживала и миротворческую миссию выполняла, — ушла девушка от прямого ответа.

Последним, что она услышала, был голос Глеба, уверяющий бабушку, что ее сердце уже давным-давно принадлежит ему.

В ту ночь Оксана почти не спала, ворочалась с боку на бок, вздыхала и ждала рассвет. Ох, скорей бы. Ведь, судя по всему, именно сегодня Глеб отбросит свою напускную сдержанность и приступит к обольщению. Ну, а как же иначе? Вчера он из-за нее подрался, заступился за даму сердца. Любой мужчина будет ожидать благосклонности за такое геройство. Наверняка, хвост распустит и павлином будет вышагивать… Оксана с хитренькой улыбкой представляла, как поставит нахала на место: «Простите, сударь, но между нами ничего не изменилось, оставьте свой игривый тон». Махать кулаками каждый может, только это еще не доказательство чувств и не оправдание.

И вот она уже сорок минут сидит за столом и сверлит взглядом дверь его комнаты, и… ничего. Почему он так долго спит? Глеб ведь всегда просыпался рано. Или это она проснулась ни свет ни заря? Девушка посмотрела на часы: даже семи нет. Спала бы себе спокойно, так нет же…

В конце концов, за дверью послышались шорохи, затем парень громко чихнул, начал что-то насвистывать. Оксана вся подобралась, выпрямила спину и убрала ноги со стула — настоящая леди за чашечкой утреннего чая. Дверь вскоре открылась, и Глеб с полотенцем на шее прошел мимо нее, торопливо бросив: «Доброе утро». И все? Оксана была в недоумении. Он, наверное, еще не проснулся.

Через несколько минут парень вернулся на кухню, на ходу вытирая полотенцем волосы, которые теперь забавным ежиком торчали на его голове. Он был без майки, в одних штанах, и, когда он присел за стол напротив Оксаны, девушка смущенно отвела глаза от его обнаженной груди.

Все было как тогда, почти год назад, когда они были вместе. Дома Глеб почти всегда ходил с голым торсом, а Оксана смеялась над ним, подозревая, что он хвастается своими «кубиками» на животе и «шишечками» на руках. Парень, улыбаясь, говорил что эти «шишечки» называются бицепсами и трицепсами, но она, восхищенно трогая их пальчиком, каждый раз восклицала: «Ух, ты! Какие шишечки у тебя прикольные!»

А еще Оксана вспомнила, как они, просыпаясь по утрам, порой еще долго валялись в постели, и ей так нравилось проводить ладонью по его груди и плечам. Вспомнила гладкую теплую кожу, сильное тело…

От нескромных мыслей щеки ярко вспыхнули, Оксана была готова провалиться сквозь землю.

Глеб же, как назло, невозмутимо пил кофе, время от времени разбавляя тишину замечаниями о погоде, новом ошейнике для Пифа и покосившейся двери сарая. А, позавтракав, он собрался и ушел помогать Серафиме Петровне на огороде.

Оксана переделала всю домашнюю работу, потом бесцельно бродила по комнатам, пытаясь хоть чем-то себя занять, потом не выдержала и вышла во двор. За домом Глеб о чем-то спорил с Серафимой Петровной, старушка воинственно потрясала в воздухе колышком для грядок, а Глеб, в свою очередь, что-то пытался ей доказать, чертя лопатой на земле. Пиф в это время стоял между ними, иногда вставляя в разговор свое весомое «гав», и радостно вилял хвостом.

Ну вот… Началось в колхозе утро. Оксана обреченно вздохнула. Такую картину она наблюдала почти каждую весну, только в роли Глеба обычно выступал ее отец. На повестке дня самый важный вопрос: как лучше расположить грядки.

Дабы предотвратить кровопролитие, Оксана двинулась к спорщикам.

— Слушай, — бабушка тут же повернулась к ней, — как ты с ним раньше общалась? Он же упрямый, как осел.

— Он просто думает, что самый умный. — Оксана усмехнулась, глядя на парня, который всем своим видом показывал, что так оно и есть — он, действительно, самый умный, и нечего тут сомневаться.

Оксана еще какое-то время помаячила рядом, чувствуя себя лишней на этом слете огородников-любителей. Очевидно, что Глеб с бабушкой неплохо нашли общий язык. На нее они попросту не обращали внимания. Тогда девушка надулась и ушла готовить ужин.

Потом потянулись дни, как один, похожие друг на друга. Глеб относился к ней как к младшей сестренке: не напрашивался больше на откровенные разговоры, не пытался поцеловать, даже прикосновений, казалось, избегал. Нет, он не игнорировал ее, просто был подчеркнуто вежлив и до тошноты дружелюбен, спокоен и доволен жизнью. Он был похож на школьника у любимой бабули на каникулах. Оксану такое поведение раздражало, злило и ставило в тупик.

Может, он решил сменить тактику? Хочет усыпить ее бдительность, опять втереться в доверие и… А что после «и», Оксана и сама не знала. Стал бы он так стараться просто ради секса? Пусть даже очень хорошего секса. Вряд ли. Глеб рационален до мозга костей, не стал бы он из-за простой похоти в деревне штаны просиживать. А вдруг он и правда любит?

Противоречивые чувства и желания разрывали мозг, ставили в тупик. Она не знала, что делать дальше. Постоянное присутствие Глеба нервировало, выбивало из колеи.

Зато с бабушкой он неплохо спелся! И ведь нашел же подход, хитрец! Когда бабушка в очередной раз раскладывала свои пасьянсы на кухне, он присел за стол и попросил ему погадать. Оксана, которая чем-то занималась рядом, от возмущения аж поперхнулась. Она ведь прекрасно знала, что он не верит в гадания и приметы! А он тем временем послушно выполнял указания бабули и внимательно следил за ее руками. А потом с серьезным видом внимал всему, что она ему говорила. Оксана и не заметила, как эти ежевечерние посиделки стали традицией. Бабуля была замечательным рассказчиком, а Глеб, в свою очередь, был хорошим слушателем. Вот так, за вечерним чаем бабушка рассказывала парню о своей жизни. О раннем детстве, которое провела в маленьком городке на Украине, о переезде на Север, потом в Казахстан… Рассказывала про своего отца полковника, из-за назначений которого их семью так помотало по стране. Про мать, которая безумно любила своего сурового неразговорчивого мужа и отказалась от устроенной жизни в столице, предпочитая тяготы кочевой жизни рядом с супругом.

Потом отец вышел в отставку, и семья осела в небольшом сибирском городке, а молоденькая Серафима Петровна поступила в местный пединститут, где и получила образование, там же впоследствии и преподавала. А дальше как у всех: влюбилась, вышла замуж, родила дочь. Когда ей было чуть больше пятидесяти лет, муж погиб, и она решила переехать в деревню. Здесь Серафима Петровна быстро прижилась, стала преподавать в местной школе и совсем скоро могла запросто сойти за местную жительницу.