– Я что-то ничего не понимаю… – совсем растерявшись, пролепетала она.

– Что же тут непонятного? – усмехнулся Матвей. – Мы сюда приехали вовсе не по делам. А из-за тебя. Вся фирма в курсе, что ты от этой Италии сама не своя. Вот я и захотел сделать тебе приятное.

В первый момент Римма просто опешила, настолько противоречивыми оказались охватившие ее чувства. С одной стороны, она была и тронута, и польщена – не каждой девушке делают такие подарки. Но с другой стороны, в этой ситуации имелось и кое-что смущающее, даже неприятное – и этим кое-чем был заказанный на двоих номер с кроватью кинг-сайз.

– И решил, что я буду за это так благодарна, что тут же прыгну к тебе в постель? – не удержалась Римма от язвительного вопроса.

Матвей поморщился и шумно вздохнул.

– Слушай, детка, ну что ты все усложняешь? – недовольно поинтересовался он. – Все же просто, как дважды два. Ты мне нравишься, и, насколько я вижу, это взаимно. Мы оба взрослые современные люди. Мы в твоем любимом Риме и можем отлично провести время вдвоем. Зачем выдумывать какие-то трудности на пустом месте?

– Я не выдумываю трудностей! – возмутилась она. – Просто не имею привычки трахаться с первым встречным, только и всего.

– Это я-то – первый встречный?! – в свою очередь обиделся Матвей и резко крутанул руль, едва-едва вписавшись в поворот. – Да я, между прочим, привез тебя сюда! И оплатил всю поездку.

Услышав такие слова, Римма просто вскипела.

– И что? Ты думаешь, раз ты привез меня в Рим, то есть, с твоей точки зрения, – осчастливил, как крепостную, так можешь теперь позволить себе все что угодно? Да, признаюсь, я всю жизнь мечтала здесь оказаться, а в последние дни – мечтала сделать это с тобой. Но как тебе только в голову могло прийти, что затащить меня сюда обманом – отличная идея? Неужели ты не понимал, что вранье все только испортит?

– Слушай, ну ты даешь! – фыркнул Матвей. Он теперь вообще не смотрел в ее сторону, демонстративно не отрывая взгляда от дороги. – Ты мне еще сцены тут вздумала устраивать за мои же деньги…

– За твои деньги?! – тут же вскинулась она. – А ты не забыл, что деньги ты тут тратишь не свои, а компании? Которая тебе даже не принадлежит и, надеюсь, будет принадлежать еще очень не скоро. Если вообще будет. Так что, детка, – в это слово она постаралась вложить весь отпущенный ей природой сарказм, – для подобных понтов у тебя нет никаких оснований. Можешь засунуть себе свой снобизм куда поглубже, пока папочка не узнал, как ты ловко в этот раз управился с его деньгами!

В этот момент перед ними включился красный сигнал светофора, и Римма решила этим воспользоваться. Выплюнув последнюю фразу и не дожидаясь ответа, она распахнула дверь, пулей вылетела из автомобиля и метнулась в сторону тротуара, лавируя между застывшими машинами. Из окон некоторых высунулись любопытные головы, кто-то засмеялся ей вслед, кто-то протяжно присвистнул, но Римме было все равно. Достигнув тротуара, она сразу же свернула в обратную сторону и, судорожно поправив на плече ремешок сумки, юркнула в узкий пешеходный переулок, так ни разу и не обернувшись.

Рассерженная и взвинченная, поначалу она просто шагала по улицам, глядя лишь себе под ноги. В голове крутились обрывки недавней неприятной сцены. Было даже стыдно, что пришлось стать участницей такого дикого публичного выяснения отношений, да что участницей – инициатором! И в то же время в сердце плескались благородная ярость, остро приправленная чувством собственной правоты: ни одного из сказанных слов она не взяла бы назад. Еще и добавила бы, если б духу хватило.

Всё происшедшее было совершенно не в ее характере – она в жизни так ни с кем не ругалась. Но ощущение справедливости высказанных ею упреков придавало сил, и Римма продолжала нестись вперед, не глядя на вывески и указатели.

Но через некоторое время волнение начало отступать. Она сбавила темп и принялась посматривать по сторонам, пытаясь понять, в каком районе оказалась.

Быстрая ходьба разогнала по жилам кровь. Римма с удовольствием распахнула плащ, а ставший влажным шейный платок и вовсе засунула в сумку. В городе, даже на теневой стороне улиц, было уже совсем тепло, градусов семнадцать, наверное. По московским меркам – настоящая весна, хотя на календаре всего лишь конец февраля. Проходя мимо какой-то витрины, Римма бросила взгляд на свое отражение и невольно замедлила шаг. Удивительно: в этом светлом плаще, в элегантном костюме, в больших «стрекозиных» темных очках она сама себе живо напомнила героиню Одри Хепбёрн из «Римских каникул» – принцессу, сбежавшую из посольского дворца, чтобы открыть для себя Рим. Покрутившись перед витриной так и сяк, она порадовалась этому сходству и решила, что ей тоже вполне по силам исследовать город самостоятельно. Не нужны ей для этого ни машина, ни такая сомнительная компания. Конечно, было ужасно жаль, что отношения с Матвеем завершились именно так, даже толком и не начавшись. Но что уж поделаешь, если они настолько друг друга не поняли? Она-то решила, что он относится к ней серьезно, уже чуть ли не о свадьбе мечтала – а он всего лишь собирался весело провести время вместе или как он там выразился…

К своему удивлению, сориентировалась Римма довольно быстро, даже доставать телефон и заглядывать в навигатор не понадобилось. Едва взглянув на массивную квадратную башню с часами, увенчанную одиноким, позеленевшим от времени бронзовым колоколом, она поняла, куда именно ее занесло. Башня служила колокольней базилики Санта-Мария-ин-Трастевере – одной из старейших римских церквей. Убегая от собственных чувств, она попала в Трастевере – живописнейший римский район, сохранившийся со Средневековья практически неперестроенным.

Римма медленно побрела по узким извилистым улочкам, то и дело поднимая голову вверх, любуясь ажурной решеткой балкона или сияющим первозданными красками мозаичным панно, часто останавливалась, чтобы заглянуть в крошечный дворик или посидеть на скамейке на площади, размером чуть больше красовавшегося на ней фонтана: в некоторых местах прохожим приходилось буквально протискиваться между мраморной чашей и стенами окружавших ее домов.

Ощутив, наконец, что ноги в туфлях на каблуках запросили пощады, Римма наугад выбрала маленькое кафе и присела за столик у входа. Сняла очки, с наслаждением подставила лицо солнцу и прикрыла глаза.

Она просидела так с полминуты, не больше, как вдруг почувствовала, что кто-то закрыл от нее солнечный свет.

– Прошу вас. За счет заведения, – молодой официант аккуратно поставил перед ней чашечку-крошку с ристретто.

Римма улыбнулась и вежливо поблагодарила. Заслышав родной язык, парень с недоуменным восторгом уставился на нее:

– Потрясающе! Синьорина, ваш итальянский столь же прекрасен, сколь прекрасны вы сами!

– Не стоит лукавить, синьор. Мой итальянский – несовременный и книжный. Но ваш комплимент мне приятен, – усмехнулась она и сделала глоток ароматного кофе.

Официант не спешил отойти от столика, видимо, ожидая знака, понравился ли ей напиток, и Римма сообщила, что кофе великолепен, она всегда любила крепкий. Слово за слово – завязался легкий, необременительный разговор. Время для него оказалось удачным: любители поздних завтраков уже схлынули из-за столиков, а ранних обедов – еще не помышляли о еде. Кафе пустовало, и официант с удовольствием болтал с симпатичной туристкой. Узнав, что та из России, радостно заулыбался и сообщил, что очень уважает и ценит русскую культуру хоть и знаком с ней совсем немного: видел гастрольные выступления балета Большого театра да еще в школе читал Толстого и Достоевского в переводе, конечно. Пока он говорил, Римма с любопытством разглядывала его. Парень был молод – на вид ему можно было дать лет двадцать пять или двадцать шесть, вряд ли больше – и очень хорош собой: высокий, худощавого телосложения, темноволосый и темноглазый, с открытой улыбкой и очаровательной ямочкой на подбородке.

Из глубины кафе вышла и застыла в дверях невысокая молодая женщина, вокруг ее выступающего живота был повязан длинный официантский фартук. Заметив ее, парень смущенно улыбнулся Римме, словно извиняясь, и стал собирать на поднос пустые кофейные чашки с соседнего столика.

«Ну вот, такой молодой – и уже женатый. И вот-вот с прибавлением. Как у них тут все по-прежнему быстро», – подумала Римма, наблюдая за его уверенными движениями.

– Вы, наверное, в наших краях по работе? Или как туристка? – поинтересовался молодой человек на прощанье.

– Думала, что по работе, а вышло, что по ошибке, – невесело улыбнулась Римма и вздохнула.

– Так не бывает, – с внезапным пылом вдруг заявил официант. – Если дорога привела вас сюда, значит, это не простая случайность. Рим – это город, способный менять судьбы людей. Уверен, скоро вы сами это поймете.

Глава 7

Внезапный поворот

До поздних сумерек Римма гуляла по городу. Бродила по улочкам, дошла до площади Святого Петра, вдоволь налюбовалась его величественным собором, еще пару раз посидела в кафе.

Но, сколько ни ходи по прекрасному городу, а возвращения в отель все равно было не избежать.

До пьяцца Навона она доехала на метро. Когда поднималась по лестнице, ноги уже почти не держали. Все мысли были лишь об одном: скорее бы в номер. Забраться в эту чертову джакузи, погрузиться в теплую воду по самую шею и замереть в таком положении минимум на полчаса. А лучше – на целый час. Она очень надеялась, что проклятые розовые лепестки из номера уже убрали, и их тяжелый маслянистый дух больше не будет ее преследовать.

Из последних сил, проклиная тех, кто придумал высокие каблуки, Римма поднялась к себе, открыла дверь… и потеряла дар речи.

Её номер превратился в сказочный сад. Повсюду – на столе и столиках, на каминной полке, у зеркала, на прикроватных тумбах, на полу и даже в ванной стояли вазы с цветами. Но не с розами, а с камелиями. Букеты всех размеров, от огромных до совсем крошечных, едва вмещавших миниатюрную бутоньерку. Цветов были сотни, если не тысячи – алых, персиковых, розово-белых, желтых, коралловых и темно-бордовых, казавшихся в искусственном свете ламп почти черными. Две китайские вазы, вмещавшие в себя по целому кусту, усыпанному ярко-красными цветами безукоризненной формы (каждый размером едва не с тарелку), обрамляли вход в ее спальню, точно стражники, застывшие в карауле у опочивальни принцессы.