– Это была сексуальная магия. Дэйзи, я с трудом могу описать это, всё было просто... Господи, всё было великолепно.

– Теперь, когда ты говоришь, что это была сексуальная магия, я могу предположить, что секс был просто магический? – С этой фразой она попыталась изобразить как указательный палец одной руки входит в кольцо, образованное пальцами другой руки, и была удивлена, когда подушка прилетела ей в лицо. Взглянув поверх неё, она ухмыльнулась.

– Слишком рано?

– Обещай, что больше не будешь показывать это на пальцах, и я обещаю, что больше не буду бросаться в тебя подушкой. И, нет, не рано. И, да. – Я закрыла лицо руками, понимая, что, скорее всего, покраснела. – Секс был просто волшебным.

– Я знала! – вскрикнула она, подскочив на пятках. – Я всегда знала, что этот мужчина смертельно великолепен в постели. Просто посмотри на него! В смысле, мы всего лишь друзья, и я совершенно не заинтересована в нём, но серьезно! Ты просто знаешь, что парень, который выглядит как он, точно знает, что делать!

– О, он знает, что делает,– согласилась я, всё еще пылая от смущения, но чувствуя себя обязанной рассказать о Марчелло только правду. – Я к тому, что я была только с Дэниелом, который в постели всегда обходителен, знаешь, но этот парень... Этот парень был...–на секунду я запнулась, пытаясь выразить чувства словами.

– Был каким? Каким? Этот парень был каким? Огромным? Великолепным? Странным? Каким?

Вот это. Это было упущено в прошлый раз. Я никогда не визжала, не кричала, не смеялась, не хихикала и не рассказывала подругам о Марчелло, потому что пока мои подруги не знали о нем, он словно не существовал. Таким образом, рассказывая об этом сейчас, даже по прошествии стольких лет, всё это означало, что случившееся было реальным, материальным.

Но как я могла описать то, каков Марчелло в постели? Мне потребуются часы, чтобы перечислить все те непристойные вещи, которые он вытворял со мной, и которые стимулировали меня на то же в отношении него. То, как он заставлял меня задыхаться, стонать, кричать и молить... Всё это одновременно.

–...талантливо,– наконец, закончила я, оставляя все эти воспоминания для себя и позволяя Дэйзи делать из сказанного свои личные выводы.

– Мне нравится, чёрт побери, очень нравится! – Она смачно откусила пирожное, позволив сахарной пудре упасть с него, пока она жевала выпечку.– Так вы были вместе всё то время, пока ты находилась там?

Я кивнула.

– Практически. Можно сказать, мы были неразлучными, и голыми бо́льшую часть времени. Не пойми меня неправильно, мы наслаждались всем, что могла предложить Испания, но также бы наслаждались друг другом. Очень наслаждались.

– Да, да, это я поняла. Эта история заставляет меня сожалеть о том, что то лето мне пришлось провести, работая в финансовом отделе отца. Продолжай. – Поддразнила она, отпив немного кофе.– Какие у вас были отношения, когда ты уехала из Барселоны? Из-за него ты вернулась домой раньше?

– Отчасти. Позвонил мой руководитель. Это был тот звонок, который я пыталась избегать на протяжении всего времени, что проводила вне программы обучения, в постели с Марчелло, но, как оказалось, звонок был просто великолепным. Мне казалось, если я пропущу занятия, то у меня будут большие проблемы, поэтому я постаралась побыстрее сдать все задания. На деле оказалось, что это была моя самая лучшая работа. Все моё пребывание в Барселоне, несмотря на то, что со стороны казалось, будто я дни напролет развлекалась, на самом деле заставило меня очень сильно сконцентрироваться, и поэтому каждую секунду, которую я проводила в студии, я была сосредоточена как никогда. И кто-то заметил что-то важное в моей работе и просто... Я получила предложение стать интерном в музее по возвращении домой.

– Точно! Так и есть, в Гарднер! – воскликнула Дэйзи, прищурившись в момент, когда собрала все кусочки воедино. – И когда ты вернулась домой, ты была вся такая загоревшая и выглядела так великолепно, похожа на цыганскую девушку. И ты беспрестанно твердила, что хотела бы путешествовать всю оставшуюся жизнь, и что хотела бы получить степень, обучаясь в том университете в Италии и еще говорила про какого-то парня, из-за чего Дэниел просто взбесился... Погоди...

Она прекратила болтать, всё еще собирая все части рассказа воедино. Я смотрела и ждала момента, когда на её лице появилось понимание.

– Дэниел.

– Да, Дэниел. Как только я вернулась домой и более-менее устроилась, то вернулась к той жизни, которая была уготовлена мне ранее.

– А Марчелло...

– Марчелло всё еще был в Барселоне. Ждал меня, – я моргнула, чувствуя, как к горлу подступает ком. – Дэниел, не мои родители, забрал меня из аэропорта. Дэниел, золотой мальчик, которого я оставила, когда улетела в Испанию. Дэниел, парень, которого я по-настоящему любила и по которому думала, что буду жутко скучать, находясь в другой стране. Дэниел, мальчик, о котором я забыла в тот момент, когда встретила мужчину.

Появился Марчелло, и всё для меня стало ясно. Но когда я спускалась по эскалатору в аэропорту Логана, а Дэниел стоял внизу и ждал меня, держа в руках связку воздушных шаров, букет цветов и табличку «С приездом, Детка!». Та часть меня, которая еще не полностью принадлежала Марчелло, дрогнула.

Определенно, я всё еще собиралась следовать плану. Вернуться домой, освоиться, устроиться на работу в музей, а затем, когда всё будет готово, осторожно сообщить Дэниелу о случившемся. Оглядываясь назад, я понимаю, что следовало полностью отказаться от этого плана. Потому что, оказавшись дома, обустроившись, и начав работать в музее, все мои планы полетели псу под хвост. Точнее, из уважения к прошлому, только последний пункт.

Дэйзи прервала меня, качая головой.

– Тебе необязательно рассказывать эту часть, Эви.

– Нет, я должна сделать это, понимаешь? Это всё является частью истории.– Тыльной стороной ладони я вытерла слезинку.

– Я подумала, Дэниел был прекрасным парнем, к тому же мы были вместе столько времени, а моё возвращение домой вызвало часть тех чувств, о которых я не вспоминала во время пребывания в Испании. И та единственная ночь, которую я провела с Дэниелом, прежде чем обрушить на него все эти новости о расставании и всё такое...

Всё вокруг не может быть только черным или белым. Я собиралась рассказать Дэниелу о Марчелло, действительно собиралась. Но оказалось, что я не из тех девочек, которые делают всё так, как подсказывает им сердце. Как минимум, это относилось к тому, что происходило со мной снаружи нашего с Марчелло пузыря.

Я струсила. Запаниковала. Я проводила на работе каждую свободную минуту, тем самым избегая Дэниела так долго, сколько могла, и делала это на протяжении трех последующих недель. Но в то же время я избегала и Марчелло. Он звонил, а я в ответ писала письма. Он отвечал на сообщения, а я звонила, когда точно знала, что он спит или находится на занятиях, и поэтому оставляла голосовые сообщения. Я была сбита с толку и была напугана тем, что не понимала, как быть дальше.

До тех пор пока две крошечные красные полоски не изменили жизнь троих людей.

Не было смысла говорить об этом вслух.

– Остальную часть истории ты уже знаешь.

Она кивнула, сжав мою руку, а на её глазах выступили слезы.

Я никому не рассказывала о том, что случилось со мной в Испании, но когда я забеременела, то я точно была уверена, что прошло достаточно времени, и что отцом являлся именно Дэниел, мне было необходимо поделиться с кем-то, я не могла пройти через всё это в одиночку. Поэтому, я рассказала своей лучше подруге, которая узнала обо всем даже раньше Дэниела.

Я продолжила:

– А затем всё произошло так быстро. Как только Дэниел узнал, что скоро станет отцом, он на следующий же день пошел и купил кольцо. Наши семьи объявили о помолвке в загородном клубе в тот же уикенд. Я запаниковала на все 100%. И поэтому совершила самую большую в жизни ошибку, не сказав правду Марчелло. Я просто не могла встретиться с ним лицом к лицу. И как настоящая трусиха, я перестала отвечать на его звонки. Я сожгла все мосты. Это была полностью моя инициатива, а для него это был словно удар в спину.Но я приняла решение, что именно это есть мой путь, то что произошло, случилось во благо моей новой семьи.

Она кивнула в ответ.

– И ты никогда не пыталась связаться с ним?

– После случившегося, это казалось чем-то невозможным. Было слишком больно. И, кроме того, я же была беременна! И вообще, черт побери, кто расскажет своему бывшему любовнику-итальянцу, что забеременела?

– Кстати, говоря об этом...

– Отец не он. Я уверена, что не он.– Я отрицательно покачала головой. – Поверь, я тысячу раз пересчитывала дни, прежде, чем сообщить тебе, не говоря уже о Дэниеле. У меня начались месячные через несколько недель после возвращения из Испании, и это как раз и было одной из тех причин, которые позволили мне избегать интимной близости с Дэниелом первое время. – Я печально улыбнулась. – Забавно, правда?

Но есть то, о чем я никому никогда не признавалась, и никогда не признаюсь, что на долю секунды подумала, надеялась, молилась, что отцом был Марчелло...

– В любом случае, – продолжила я, высморкавшись и проведя руками по волосам, – достаточно. Ты знаешь все мои секреты, и в один день, возможно, я узнаю хотя бы половину твоих.

– О, милая, хотела бы я иметь хоть какие-то секреты,–хихикнула Дэйзи, забирая стаканчики и пакет от выпечки, следуя моему примеру и давая понять, что на сегодня достаточно откровений.

– Послушай, прими душ и приоденься. Мы устроим себе ранний завтрак, а затем весь день проведем, гуляя по Риму, наслаждаясь им словно два сумасшедших ребенка.

Я кивнула, позволяя ей слегка взъерошить мои волосы, пока она вставала и направилась на кухню. Я была здесь, она была здесь, эта часть жизни не изменилась. Но что я могла изменить, так это то, как я пахла. Мне срочно нужен душ.