Может, это делает меня плохим человеком, но теперь мне все равно. Я больше не отвечаю за него. Я не подписывалась быть его мамочкой. Для этого у него есть настоящая мама.

Но миссис Ройс вечно отсутствовала, и так продолжается до сих пор. Она юрист по корпоративному праву, а отец Эрика, когда был жив, сидел дома. После его смерти миссис Ройс не стала урезать свои рабочие часы, чтобы проводить больше времени с сыном. Она продолжала надрываться на работе, не уделяя ему совершенно никакого внимания.

Его мать лишь единожды пошевелила пальцем – когда стало очевидно, что у Эрика серьезные проблемы с наркотиками, она попыталась отправить его в Вермонт. Но Эрик отказался. По его словам, у него нет зависимости. Он просто любит развлекаться «то тут, то там».

– У тебя странный голос, – говорю я ему. – Ты сопишь.

– Ах, это. Я просто немного простудился.

Значит, так это сейчас называется?

– Тогда тебе лучше немного отдохнуть. – Я слышу звуки, похожие на порывы ветра. – Ты сейчас на улице?

– Я только что вышел из «Данкин Донатс». Этот дождь… безумие какое-то, да?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться.

– Ты попросил меня позвонить тебе и явно не для того, чтобы поболтать о дожде. Что тебе нужно, Эрик? Что происходит?

– Я просто… – В его голосе появляются нотки отчаяния. – У меня, э-э-э, сейчас туго с деньгами, Би. На следующей неделе мне платить за аренду, и все мои сбережения уйдут на это. У меня просто ничего не останется на еду и, э-э-э, всякую хрень…

Под «всякой хренью», полагаю, он подразумевает не конфеты, и внутри меня закипает гнев.

– Ты живешь с матерью, – напоминаю я ему. – Уверена, она освободит тебя от арендной платы.

– Ей насрать на меня, – бормочет он. – Она говорит, что выставит меня из дома, если я перестану платить за аренду.

– Ну, значит, хорошо, что у тебя есть деньги, чтобы заплатить за нее. А что касается продуктов, твоя мама не даст тебе умереть с голоду.

– Пожалуйста, мне нужно-то всего пятьдесят баксов. Сотня максимум. Ну же, Би!

Он не просит какую-то неприличную сумму, но мне все равно. Я больше не дам ему ни цента, тем более что все это пойдет не на доброе дело. К тому же у меня самой туго с деньгами. Пусть я не плачу за обучение, но у меня полно других расходов. Аренда, еда, «всякая хрень» (и это не то, что под этим подразумевает Эрик). Я кое-что накопила благодаря работе официанткой, но не стану тратить свои сбережения, чтобы помочь Эрику самоуничтожаться.

– Прости, ты знаешь, что я помогла бы тебе, если бы могла, но я сама на мели, – вру я.

– Нет, неправда, – возражает он. – Я знаю, что у тебя всегда есть немного налички, Би. Пожалуйста. После всего того, через что мы прошли, ты не можешь просто взять и забыть обо мне. Вместе навсегда, помнишь?

– Нет, – резко отвечаю я. – Мы расстались несколько лет назад, Эрик! Мы больше не вместе.

В вестибюль влетает эхо голосов из ближайшего коридора. Я молю бога, чтобы это была Саммер.

– Прости. – Я смягчаю тон. – Я не могу тебе помочь. Лучше поговори со своей мамой.

– Да пошла она! – рявкает он.

Я закусываю щеку.

– Мне пора. Занятия вот-вот начнутся, – снова вру я. – Но… еще созвонимся, ладно? Я перезвоню тебе, как только разберусь со своими проблемами.

Я сбрасываю звонок прежде, чем он успевает возразить.

Когда появляется Саммер, я натягиваю улыбку и надеюсь, что она не заметит, что по дороге домой я веду себя тише, чем обычно. Она не замечает. Саммер может болтать хоть сама с собой, и сегодня я благодарю Бога за это. Думаю, мне нужно раз и навсегда вычеркнуть Эрика из своей жизни. Эта мысль уже не раз приходила мне в голову. Так больше не может продолжаться.

К тому времени, как Саммер высаживает меня у дома, дождь немного стихает.

– Спасибо, что подбросила, чокнутая кукла. – Я чмокаю ее в щеку.

– Люблю тебя, – кричит подруга, когда я вылезаю из машины.

Друзья, которые говорят, что любят вас, каждый раз, когда вы прощаетесь – важные друзья. Без таких в жизни никак.

Саммер выезжает с подъездной дорожки, а я иду к своему отдельному входу, огибая дом. Несколько ступенек вниз, и я оказываюсь в своей маленькой прихожей…

Бульк!

Мои ботинки утопают в океане.

Ладно, не в океане. Но у ступенек собралось почти полметра воды.

Мне становится дурно. Мать вашу! Подвал затопило. Мою чертову квартиру затопило!

Охваченная паникой, я бросаюсь вперед и, быстро оценив масштабы ущерба, прихожу в ужас.

Ковровое покрытие, уложенное по всей площади подвала, уничтожено. Про кофейный столик тоже можно забыть. Диван и кровать тоже пришли в негодность.

Я в растерянности закусываю губу. Хорошо, что ноутбук у меня с собой. К счастью, большая часть одежды тоже уцелела. В основном она висит в шкафу на вешалках, поэтому не намокла. Этажерка для обуви у меня высокая, так что залило лишь туфли на нижней полке. А вот нижний ящик комода полон воды, но там у меня лежат только пижамы и одежда для дома, так что это не конец света. Все самое важно хранится в верхних ящиках.

Но ковры…

Мебель…

С ними все совсем плохо.

Я бреду обратно к выходу, вешаю свою сумку на крючок. Отыскав телефон, набираю номер своей домовладелицы Венди, молясь, чтобы она оказалась дома. На дорожке перед домом не было ни ее машины, ни машины Марка, но Венди обычно паркуется в гараже, так что есть шанс, что она где-то наверху.

– Бренна, привет. Я слышала, как ты вошла. На улице настоящий потоп, да?

Она дома! Слава Богу!

– Да, потоп еще какой, – бесцветным голосом говорю я. – Не знаю даже, как тебе сказать, но… подвал затопило.

– Что? – восклицает Венди.

– Угу. Думаю, тебе нужно надеть резиновые сапоги, лучше повыше, и спуститься вниз.

* * *

Два часа спустя перед нами открывается сцена из фильма ужасов. В подвале полный пипец.

Муж Венди, Марк, сразу же примчался с работы после ее звонка. Выключив электричество, чтобы избежать, ну, э-э-э, несчастного случая, мы втроем вооружились фонариками и тщательно осмотрели подвал с лестницы. Марк заверил меня, что страховка покроет замену испорченной мебели. Вода повредила слишком много вещей, и теперь их не спасти. Мне остается лишь упаковать то, что пережило Всемирный потоп.

По словам Марка в доме не был установлен водоотливной насос, потому что в Гастингсе наводнения не такое уж частое явление. Моим домовладельцам придется найти профессионала, чтобы откачать воду: ее слишком много, чтобы обойтись влажным пылесосом или шваброй. Марк прикинул, что на это им понадобится по меньшей мере неделя, а может быть, даже две. Иначе может появиться плесень.

А значит, на это время мне придется найти себе какое-то другое жилье. То есть я переезжаю к своему отцу.

Это не самый лучший вариант, но других у меня нет. Саммер, конечно, настаивала, чтобы я перебралась к ним, но мне совсем не хочется жить под одной крышей с Майком Холлисом. Я просто не вынесу его закидонов и постоянных подкатов. Дом же должен быть безопасным, неприкосновенным местом.

Общежития я тоже не рассматриваю. У моей подруги Одри я могла бы остаться не больше, чем на пару ночей – их комендант очень строго относится к такого рода вещам. Заведующий общежитием Элайзы более снисходителен, но она живет в такой крошечной комнатке, что мне придется спать на полу в спальном мешке. И это в течение двух недель.

Так что черт с ними. По крайней мере, в доме отца у меня есть собственная комната, замок на двери и отдельная ванная. И пока эти три условия соблюдаются, я смогу потерпеть папины бзики.

Он заезжает за мной к Марку и Венди, и спустя десять минут мы оказываемся в его старом викторианском особняке. Папа тащит мой чемодан с холщовой сумкой, я несу рюкзак и сумку с ноутбуком.

– Подниму твои вещи наверх, – без особых церемоний объявляет отец и исчезает на узкой лестнице.

Спустя несколько секунд над моей головой начинают скрипеть половицы.

Мысленно ругая погоду, я расстегиваю молнию на ботинках и вешаю на крючок свое пальто. Последний месяц был каким-то кошмаром, но сейчас это уже перешло все границы. Я объявляю войну климату.

Я поднимаюсь наверх и подхожу к своей комнате в тот же момент, когда из нее выходит отец. Меня поражает, как его голова чуть не задевает косяк. Папа высокий и широкоплечий, и я слышала, что хоккейные фанатки пускают на него слюни не меньше, чем на его игроков. Но это же фууу! У меня красивый отец, но я и представить такого не могу.

– Ты в порядке? – бурчит он.

– Да, я в порядке. Просто немного не в духе.

– Ну, это понятно.

– Если честно, эти последние несколько дней были просто каким-то кошмаром! Начиная с собеседования в пятницу и заканчивая сегодняшним потопом.

– А что там со вчерашним собеседованием? Как прошло оно?

Ужасно. По крайней мере до тех пор, пока я не соврала, что Джейк Коннелли мой парень. Но об этом лучше умолчать, и я отвечаю:

– Нормально, но я пока особо не обольщаюсь. Человек, который проводил его, настоящий женоненавистник.

Папа поднимает бровь.

– Да?

– Поверь мне, если меня возьмут, это будет чудо. – Я убираю со лба прядь волос. – Ладно, я вся промокла, и ноги замерзли после всех этих блужданий по подвалу. Не возражаешь, если я приму горячий душ?

– Конечно, иди.

В ванной я выкручиваю душ на полную, снимаю с себя мокрую одежду и захожу в стеклянную кабинку. Вода становится все горячее, и это почти оргазм. Мне уже надоело быть замерзшей и мокрой.

Намыливаясь, я начинаю раздумывать о своем уговоре с Джейком. Может, это была ошибка? Наверняка. Нелегко согласиться на неоплачиваемую стажировку, но если я хочу набраться опыта, работая на ведущем спортивном канале да еще и во время учебного года, у меня есть лишь два варианта: «И-Эс-Пи-Эн» и «ХокиНет». И на первый попасть еще сложнее.