Эль Кеннеди - Риск

Я стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки. Ну и свинья! Меня так и подмывает съездить ему по роже и сказать, чтобы он засунул свою стажировку себе в задницу.

Джейк видит мое лицо и едва заметно качает головой. Я заставляю себя расслабиться. Он прав, я не помогу себе, если устрою скандал.

В дверях жена Малдера переговаривается с одной из женщин, обслуживающих сегодняшнее мероприятие, а потом поворачивается к своим гостям и объявляет:

– Ужин подан!

Прошлым летом я вместе с Бруксом и его родителями отправился на пару недель в Италию. У Уэстонов вилла в Позитано, одном из самых богатых районов на Амальфитанском побережье. От его живописности захватывало дух, но мы с Бруксом исследовали и другие места, включая Неаполь и Помпеи, а также печально известный Везувий. Могу себе представить, как чертовски неспокойно жить поблизости от вулкана. Я постоянно бросал на него тревожные взгляды, гадая, ждать ли извержения – зная, что это может произойти в любой момент. Зная, что он может стереть с лица земли целый город, как это случилось с Помпеями.

Так вот, сегодня такой вулкан – Бренна.

Забавно наблюдать, как через каждые пять минут у нее чуть ли не пар из ушей валит. Я бы даже посмеялся над ней, если бы сам, как и она, с трудом не сдерживал гнев.

Тео Нильссон классный парень, чего не скажешь о братьях Малдерах. В частности Эде, который оказался первоклассным козлом, как и утверждала Бренна. Он при каждом удобном случае принижает свою жену. Грубит персоналу обслуживающей их фирмы. Но хуже всего то, как пренебрежительно он относится к Бренне и каждому сказанному ею слову.

С другой стороны, сам ужин просто фантастический. Я люблю поесть, и поэтому в восторге от меню: морские гребешки во фритюре, котлетки из трески, запеченная цветная капуста. Боже, а ради основного блюда – жареной белой рыбы – вообще можно умереть. Хотя, будь на то воля Бренны, Эд Малдер подавился бы куском рыбы и замертво упал на стол.

– Как долго вы с Джейком уже вместе? – спрашивает Лена Нильссон Бренну.

Моей ненастоящей девушке удается выдавить из себя улыбку.

– Не так уж долго. Всего несколько месяцев.

– Мы начали встречаться с начала зимнего семестра, – поддакиваю я.

– И как на это смотрит ее отец? – с усмешкой спрашивает Малдер.

Ее отец. Вместо того, чтобы задать вопрос самой Бренне, он спрашивает об этом меня, и я замечаю, как ее пальцы стискивают вилку. У Бренны такой вид, как будто она хочет воткнуть ее Малдеру в глаз.

Но она отвечает вместо меня:

– Мой отец ничего не знает.

Малдер удивленно поднимает брови.

– А почему?

– Пока мы держим отношения в тайне. Наши хоккейные команды соперничают друг с другом на протяжении всего года, а теперь еще будут играть в финале чемпионата конференции. – Бренна тянется к своему хрустальному стакану с водой. – Мы решили, что сейчас не лучший момент сообщать ему такие шокирующие новости.

Я с улыбкой оглядываю сидящих за столом.

– Поэтому если кто-то вдруг столкнется с тренером Чедом Дженсеном, не упоминайте о том, что вы видели меня с его дочерью.

Лена широко улыбается.

– Это так романтично! Запретная любовь!

При слове на букву «л» Бренна замирает. Я подмигиваю жене своего будущего товарища по команде и говорю:

– Лучший ее пример.

– Линдси, эти вазы с цветами просто великолепны! – замечает Карен Малдер, меняя тему разговора. – Ты сама их сделала?

Молчаливая элегантная жена Малдера кротко кивает. Мне кажется, она вообще мало разговаривает. И еще мне кажется, что Малдеру это нравится.

– Они прелестны, – соглашается Бренна, разглядывая три плоских вазы из витражного стекла, наполненных свежими цветами и стеблями перекати-поля.

– Это всего лишь цветы, – громко заявляет Малдер. – Едва ли они заслуживают таких восхвалений!

Его брат Дэйв громко смеется.

– Эд, – натянуто говорит Линдси, и это первый раз за весь вечер, когда она выражает недовольство своим мужем. И, если уж честно, выражает хоть какие-то эмоции.

– Что? – Он залпом допивает белое вино. – Это вазы с цветами, дорогая. Кому это интересно? Меня всегда удивляет, каким важным ты считаешь всякие глупости.

Бренна откладывает вилку. Я вижу, как раздуваются ее ноздри, как приоткрываются губы, и опускаю руку под стол на ее бедро.

Она закрывает рот и поворачивается ко мне. Я не могу разгадать выражение ее лица. Зато ее бедро под моей ладонью такое теплое и крепкое. Я ничего не могу с собой поделать и начинаю легонько поглаживать его.

Бренна закусывает нижнюю губу.

Я прячу улыбку. И снова провожу рукой по бедру. Мне бы хотелось погладить и другие части ее тела. Она так соблазнительно выглядит в своем обтягивающем свитере, что у меня покалывает пальцы от желания прикоснуться к ее груди.

Твою ж мать. Я отчаянно надеюсь, что сегодняшний вечер закончится сексом. Я поэтому и просил Бренну о настоящем свидании: меня безумно влечет к ней и я мечтаю только о том, чтобы переспать с ней. При каждой нашей встрече я реагирую на нее как голодный зверь.

Господи, и ведь не сказать, что мне не хватает секса. На прошлой неделе я переспал с одной девушкой из Бостонского колледжа. Мы встретились на вечеринке, быстро нашли общий язык, она предложила отвезти меня домой и отсосала мне в своей машине. Потом мы оказались на заднем сидении. Ее глаза блестели, когда я наконец поднял голову, которая только что была у нее между ног. Она была более чем довольна.

Я думал, что тоже получил удовольствие. Но желание не покидает меня с тех пор, как Бренна появилась в «Дайме» в своем сексуальном топе и уселась на колени к моему товарищу по команде. А то откровенное платье, в котором она была на концерте Дэнни? Боже, я до боли хочу эту девчонку.

Весь оставшийся вечер мы говорим в основном о хоккее. Бренна не шутила – Эд Малдер просто одержим «Ойлерз» и знает о них абсолютно все. За десертом он без остановки говорит о недавно прошедшем драфте, забрасывает Нильса вопросами о самых последних кандидатах и о том, что Нильс думает обо всех этих новых талантах.

Мне, конечно, стыдно, но я начинаю уделять больше внимания Малдеру, нежели Бренне.

Она впивается в меня осуждающим взглядом, когда Малдер, Нильс и я обсуждаем поступающих в команду новобранцев. Но я притворяюсь, что не замечаю ее недовольства – черт, это же моя карьера! Я все-таки сижу за одним столом со своим будущем товарищем по команде. Конечно, я буду общаться в первую очередь с ним!

Неистовый гнев Бренны уже начинает душить меня, в то время как интересные детали, которые рассказывает Нильс про «Ойлерз», словно глоток свежего воздуха. Пусть я веду себя как козел, но сейчас меня больше занимает все то хорошее, что скоро случится в моем будущем, чем все то плохое, что происходит между Малдером и Бренной.

Девушки, с которыми я встречался в старшей школе, постоянно обвиняли меня в том, что я эгоистичен и одержим хоккеем. Но что в этом плохого? Я всю свою жизнь впахивал для того, чтобы стать профессиональным хоккеистом. Но я никогда не вводил женщин в заблуждение и не давал никаких обещаний, с самого начала четко и ясно давая понять, что хоккей – в приоритете.

Поэтому когда Малдер предлагает нам удалиться в его кабинет и выпить, мне приходится выбирать. Бренна явно не в восторге от такого разделения по половому признаку, и я согласен с ней. Мы не в прошлом веке.

Но вот Тео Нильссон жестом зовет меня пойти с ними. С этим человеком я буду кататься на одном льду уже этой осенью. И если честно, я тот еще себялюбивый ублюдок.

Поэтому я иду за ним.

* * *

– Ты злишься, – говорю я.

– Что ты имеешь в виду, Джейки? Какого черта я должна злиться?

Вся мощь сарказма с ней[12], друзья мои.

И я целиком и полностью заслуживаю его, потому что провел в берлоге Малдера больше часа. Сейчас десять вечера, мы ждем нашу машину, и Бренна отказывается даже смотреть в мою сторону.

– О, знаю! – продолжает она, презрение так и исходит от нее. – Наверное, потому что меня прогнали в гостиную вместе с другими женщинами, где мы хватались за свои жемчуга, падали в обмороки и приводили друг друга в чувство нюхательной солью?

– Что за хрень? Или ты и правда думаешь, что раньше так делали?

– Может, и делали! – Ее щеки раскраснелись от злости. – Ты понимаешь, что это как пощечина? Смотреть, как ты радостно уходишь из комнаты, чтобы поговорить о спорте с человеком, который проводил со мной собеседование?

Меня начинает грызть совесть.

– Знаю. – Я тяжело вздыхаю. – Это было очень по-свински.

– Но ты все равно так поступил со мной! – Глаза Бренны яростно сверкают. – Потому что ты свинья!

– Эй, только то, что я один раз поступил по-свински, еще не делает меня свиньей! – возражаю я. – Слушай, признайся, ты ведь тоже преследовала только свои интересы. Ты хотела поговорить с Малдером о собеседовании и доказать, что подходишь для стажировки. Ну, а я хотел доказать, что подхожу для команды.

– Но изначально ты не преследовал никакие интересы. Ты даже не знал, что Тео Нильссон тоже будет на этом ужине.

– Да, и это называется умением подстроиться под обстоятельства. Нильс оказался там, и я решил воспользоваться этим. На моем месте ты поступила бы точно так же.

– Ты должен был помочь продвинуться мне, Коннелли! Но вместо этого весь вечер продвигал только себя. Я только зря потеряла время, – сердито продолжает Бренна. – Надо было попросить кого-нибудь другого пойти со мной. Маккарти, например.

– Во-первых, тебя бы вообще не пригласили, не упомяни ты мое имя, – напоминаю ей я, – так что «кого-нибудь другого» ты попросить бы не смогла. А во-вторых, поезд по имени Маккарти уже ушел. Как я слышал, после полуфинального матча он подцепил какую-то девчонку и теперь видится с ней каждый день.