Отец по-своему прав. Думаю, что так или иначе я не смогу выяснить, насколько неблагородно ведет себя Педерсен. В этом сезоне я видела всего пару матчей с участием Гарварда, так что мне трудно судить, насколько грязно играют его парни.

Зато я знаю, как целуется Джейк. Это считается?

– Чем сегодня займешься? – меняя тему, спрашивает папа.

– Мне нужно закончить статью для курса по производству новостей, но, наверно, этим я займусь позже. А сейчас мне пора к Саммер.

– В субботу утром?

– Да, она хочет, чтобы я помогла ей разобрать вещи в шкафу.

– Я не понимаю женщин.

– Да уж, мы чертовски своеобразные. С этим не поспоришь.

– Я кое-что слышал про эту твою Саммер, – добавляет отец, и на его лице появляется фирменное хмурое выражение.

Я тоже хмурюсь.

– Она моя хорошая подруга.

– Ее брат говорил, что она сумасшедшая.

– Ну, да, есть такое, не буду отрицать. Она немного странная, излишне эмоциональная, но забавная. Тебе лучше не верить всему, что говорит Дин.

– Он сказал, она сожгла свой колледж.

Я ухмыляюсь ему.

– Учитывая, что университет Брауна по-прежнему на своем месте, думаю, можно предположить, что Дин преувеличил.

Я соскальзываю с табурета.

– Мне пора одеваться. Еще увидимся!

* * *

Час спустя я лежу на кровати Саммер, скролля ленту в телефоне. Надо сказать, я очень быстро утомилась наблюдать за тем, как подруга примеряет каждую вещь из своего шкафа и красуется в ней передо мной.

– Би! – возмущенно кричит она мне. – Не отвлекайся!

Я откладываю телефон и сажусь.

– Может, хватит? Это какой-то дурдом! Ты только что перемерила четыре белых кашемировых свитера. Они совершенно одинаковые. И выглядят абсолютно новыми!

Саммер начинает читать мне лекцию о том, чем «Прада» отличается от «Гуччи», а «Гуччи» от «Шанель», но я останавливаю ее, потому что, клянусь богом, если она скажет еще хоть одно слово про «Шанель», я не выдержу. Эта девица просто одержима модой и, если ее не притормозить, будет говорить об этом часами.

– Я все понимаю, это дизайнерские свитера. Но смысл генеральной уборки в том, чтобы избавляться от вещей, а ты пока так ничего и не выбросила.

Я тычу пальцем в маленькую стопочку одежды у кровати, которую Саммер собирается отдать в дар и которая состоит из двух футболок, пары джинсов и одного кардигана.

– Мне тяжело расставаться с вещами, – обиженно заявляет подруга, перебрасывая волосы через плечо.

– У тебя есть целая гардеробная в Гринвиче! И еще одна на Манхеттене!

– Есть, ну и что?

– Да то, что никому не нужно столько одежды, Саммер! Я обхожусь небольшим количеством вещей, которые постоянно чередую.

– Ты носишь только черное, – парирует она. – Конечно, легко сочетать одежду, когда вся она черная. Ты не запариваешься по поводу моды: надела черную рубашку, черные штаны и черные туфли, накрасила губы красной помадой, и все! Ты готова! А вот мне черный не идет. В нем я похожа на поклонницу БДСМ. Мне нужны цвета, Бренна! Вся моя жизнь пестрит красками! Я яркая личность…

– Ты сумасшедшая, – перебиваю я ее.

– Я не сумасшедшая.

– Нет, сумасшедшая, – соглашается со мной бойфренд Саммер, входя в комнату.

Под татуировками на руках Фитца перекатываются мышцы, когда он обнимает Саммер со спины и наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку.

– Ненавижу вас обоих, – ворчу я. – Вы так омерзительно счастливы. Идите милуйтесь где-нибудь в другом месте!

– Прости, Би, но мы не собираемся прятать нашу любовь, – говорит Саммер, покрывая поцелуями щеку Фитца и издавая при этом громкие чмокающие звуки, от которых меня тошнит.

Ну, не совсем, но я притворяюсь, будто меня сейчас стошнит, потому что она ведет себя по-дурацки.

– Чем вы тут занимаетесь? – Фитц смотрит на меня. – Я даже не знал, что ты здесь.

– Ты спал, когда приехала Би, – отвечает Саммер. – Мы разбираем вещи в шкафу. Хочу отдать в дар кое-какие вещи.

Фитц смотрит на шкаф, потом на маленькую стопочку у кровати.

– Круто. Вы только что начали?

Я фыркаю от смеха.

– Мы занимаемся этим уже больше часа! И за один час она решила отдать только одну футболку!

– Там не одна футболка, – протестует Саммер.

Услышав наши голоса, в комнату вваливается Холлис и плюхается на край кровати. На нем спортивные штаны и майка, и своей голой ногой он сбивает жалкую стопку отложенной на благотворительность одежды, но даже не замечает этого.

– Как здорово? Ты решила устроить для нас показ мод? А когда будет нижнее белье? Фитц, скажи своей девушке, что мне срочно нужно увидеть демонстрацию нижнего белья в качестве компенсации за нанесенный ею моральный ущерб.

– О чем это ты? – спрашиваю я его.

Я сижу в изголовье, и Холлису приходится извернуться, чтобы посмотреть на меня.

– Саммер рассказала мне, что вы, засранки, устроили.

Я принимаю озадаченный вид.

– Эта маньячка, которая преследует меня, – подсказывает Майк. – Теперь мне известно, что это вы подговорили ее.

– Она тебя не преследует, – возражает Саммер.

– Ты издеваешься? – Холлис смотрит на нее дикими глазами. – После того свидания она звонит мне каждый божий день!

– Вы ходили на свидание в четверг, – напоминает ему моя подруга. – Это было буквально два дня назад. А значит, она позвонила тебе дважды. Уймись уже!

– Дважды? Черт, да если бы так! Она звонит мне как минимум три раза в день!

– Да, и каждый раз ты отвечаешь на ее звонок, – не уступает Саммер. – И болтаешь с ней по часу, а иногда и больше.

– Я болтаю? – Он вцепляется обеими руками в свои волосы. – Это она болтает! Эта девчонка вообще не затыкается!

– Я так полагаю, мы говорим о Рупи? – едва сдерживая смех, подаю я голос.

– Конечно, мы говорим о Рупи! – рычит Холлис. – Она безумная, вы это понимаете? Вы уверены, что она не сбежала из какой-нибудь психлечебницы на Бали?

– Бали? – переспрашиваю я.

– Она сказала, что ее мама оттуда. Какая-то кинозвезда с Бали.

– Болливудская звезда. – Саммер хихикает. – Имеется в виду вся Индия, а не Бали.

– Ох. – Подумав над этим, Холлис качает головой. – От этого мне не легче. У нее все равно не все дома.

– Как прошел ужин? – спрашиваю я его.

Он разворачивается, чтобы бросить на меня сердитый взгляд.

Я невинно хлопаю ресницами.

– Не очень хорошо?

Его лицо мрачнеет.

– У нее рот весь вечер не закрывался, а когда мы прощались, она даже не дала мне себя поцеловать!

– Погоди-ка, ты хотел ее поцеловать? – встревает Фитц.

Он прислонился к краю письменного стола Саммер. Его девушка тем временем снова зарылась в шкаф, перебирая вешалки.

– Именно так я и сказал, Колин, – заносчиво отвечает Холлис. – То, что она сумасшедшая, еще не значит, что я не могу хотеть поцеловать ее.

– Классно, – говорю я ему, – оказывается, в глубине души ты настоящий романтик.

Он по-заговорщицки двигает бровями.

– Эй, магазинчик Холлиса все еще открыт. Можешь заскочить, когда захочешь, Дженсен.

– Спасибо, я пас. Так что, значит, никаких поцелуев?

– Именно! – негодует Майк. – Видите ли, она не целуется на первом свидании. Она заставила меня ждать до третьего!

Фитц корчится от смеха.

– Погоди секунду, – завывает он. – Ты собираешься снова отправиться с ней на свидание?

Я фыркаю.

– Больше двух раз?

– Не думаю, что у меня есть выбор, – стонет Холлис. – Судя по всему, во вторник я веду ее в кино.

Фитц кивает.

– Здорово! По вторникам билеты за полцены. Вам стоит посмотреть новый марвеловский фильм.

– Я не хочу смотреть никакой новый марвеловский фильм, придурок! Я вообще никуда не хочу идти с этой девицей. Она слишком маленькая для меня, слишком меня раздражает и… – Он испуганно замолкает и засовывает руку в карман своих штанов. Достав телефон и посмотрев на экран, Холлис становится белым, как мел. – Боже, это она.

– Ты сохранил ее номер в своем телефоне? – спрашиваю я.

– Она это сделала! Посреди ужина схватила мой телефон, создала новый контакт и сохранила себя как «Рупи», добавив к имени смайлики! Вашу мать, теперь она в моем телефоне с сердечками вместо глаз!

Я валюсь набок, сотрясаясь от беззвучного смеха.

Фитц, забавляясь происходящим, качает головой:

– Ты же знаешь, что можешь изменить контакт?

Но Холлис уже отвечает на звонок. Он едва успевает сказать «привет», как из телефона начинает литься возбужденное щебетание.

Мы с Фитцем ухмыляемся друг другу. Понятия не имею, что там говорит Рупи, но она тараторит, как из пулемета, и объятый ужасом Холлис – это, скажу я вам, бесценное зрелище. Давно меня так не развлекали.

– Но я не люблю романтические комедии, – жалобно произносит он.

Снова щебетание.

– Нет. Я не хочу смотреть кино. Если ты хочешь провести со мной время, то давай пойдем куда-нибудь еще и потрахаемся.

Следуют пронзительные крики.

Я сворачиваюсь в калачик в припадке истерического хохота.

– Ладно, фиг с тобой! Мы пойдем смотреть это идиотское кино, но тогда тебе лучше поцеловать меня, Рупи, и не вешать лапшу на уши про поцелуи на втором свидании, потому что если бы на твоем месте была бы какая-нибудь другая девушка, мы бы уже трахались!

Весь остальной мир перестает существовать для Майка Холлиса. Он поднимается с кровати и выходит из комнаты Саммер. Из коридора доносится его возбужденный голос.

– Никакой я не сексуально озабоченный! У меня не было секса с тех самых пор, как я встретил тебя.

Я смотрю на Фитца.

– Неужели правда?

– Думаю, да. Но если честно, его и до этого нельзя было назвать королем секса. Он много говорит, но на самом деле куда более избирателен, чем хочет казаться. Мне с трудом верится, что у него было столько девушек, сколько он говорит.