Я написала ему об этом, как только вернулась домой из бара, но он так и не предоставил мне никаких объяснений. Да и вообще, если уж на то пошло, ничего не ответил.

– Эй, – защищаясь, говорит Джейк, – не сравнивай меня с этими идиотами, которые играют в одной команде со мной. После твоего сообщения я кое-что выяснил. Бандиты из шайки «Взбитые сливки» – это два наших второкурсника, Хит и Джона. Сегодня они были в районе Гастингса вдрызг пьяные. Клянутся, что это была всего лишь шутка.

– Очень тупая шутка. Я бы придумала что-нибудь по-настоящему дьявольское. – Я бросаю на него суровый взгляд. – Присматривай получше за своими парнями. Джесси Уилкс хотел поехать в Кембридж и отомстить вам. Мы с Нейтом отговорили его, но этот дурацкий розыгрыш чуть было не развязал войну.

На лице Джейка появляется страдальческое выражение.

– Спасибо тебе за это. Последнее, что мне хотелось бы увидеть, так это компанию разозленных парней из Брайара, врывающихся в «Дайм». Не волнуйся, завтра я поговорю с ними.

Он подходит к кровати, падает на нее и устраивается поудобнее.

Я любуюсь его стройным телом. На Джейке брюки-карго и черный свитшот. Который он тут же снимает, бросает на пол и снова удобно устраивается на кровати. Футболка, в которой Джейк остался, такая тонкая, словно ее стирали тысячи раз. Рядом с нижним швом виднеется дырка, а логотип почти стерся. Я едва различаю слова «Глостер Лайонз».

– Так называлась твоя команда в старшей школе? – спрашиваю я, пытаясь отвлечься от того, как тонкая ткань обтягивает его впечатляющую грудь. А вокруг меня полно накачанных парней, так что это о многом говорит.

У Коннелли просто потрясающее тело. Точка.

От его кривой ухмылки у меня по спине бегут мурашки.

– Да, мы были «Львами». – Он поднимает мой закрытый ноутбук и перекладывает его на прикроватную тумбочку, а потом хлопает рукой по освободившемуся месту. – Иди ко мне.

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что если я это сделаю, мы начнем целоваться и… и мой отец нас услышит.

И я тут же чувствую себя настоящей неудачницей. Мне как будто снова пятнадцать лет, и в мою комнату прокрался Эрик.

Я вспоминаю, как часто помогала ему пробираться ко мне. И за все это время нас ни разу не поймали.

И именно эти воспоминания подталкивают меня присоединиться к Джейку. Я усаживаюсь рядом с ним, скрестив ноги. Он берет меня за руку, и его большой палец начинает лениво чертить круги на моей ладони.

– Зачем ты здесь? – вдруг говорю я. – Ты ведь не проделал весь этот путь, чтобы поговорить о шутке со взбитыми сливками, правда? – И тут меня осеняет: – Откуда тебе вообще известно, где я живу?

– Я приехал, потому что хотел увидеть тебя, – просто отвечает Джейк. – А откуда я узнал, где ты живешь… Я воспользуюсь пятой поправкой к конституции и не стану отвечать на этот вопрос.

– О боже! Прошу, только не говори, что ты взломал мое университетское личное дело, или мой телефон, или еще что-нибудь.

– Не настолько противозаконно.

– Тогда как?

Джейк смущенно пожимает плечами.

– Коннелли!

– Ладно. Когда я учился на первом курсе, мы играли с командой Брайара, и они надрали нам задницу. После матча твой отец нахамил Педерсену, и, ну, мы любили нашего тренера и захотели отомстить за него, поэтому…

– Поэтому что?

– Позже тем же вечером мы вернулись в Гастингс и обмотали туалетной бумагой ваш дом, – еле слышно бормочет он.

Я ахаю.

– Так это были вы? Я помню этот случай! Папа был вне себя от ярости.

– Да, это были мы. В свою защиту могу сказать, что мне было восемнадцать, и я был той еще бестолочью.

– Ничего почти не изменилось, – сладким голосом говорю я.

Он переплетает наши пальцы и сжимает мою ладонь. Сильно.

– Ой! – жалобно вскрикиваю я.

– Было не больно.

– Больно, и еще как!

– Нет, не было. – Джейк на секунду умолкает. – Или было?

– Нет, – признаюсь я.

– Врушка.

Джейк подносит мою руку к своим губам и целует костяшки пальцев.

Я смотрю на него, пытаясь понять, что на уме у этого парня. Он каждый раз показывает себя с новой стороны. И это нервирует меня.

– Мне с трудом верится, что ты такой несдержанный.

– Несдержанный в смысле раздражительный или в смысле, что не могу удержаться, чтобы не коснуться тебя?

– Последнее. Я честно не ожидала, что ты окажешься таким нежным. – Я поджимаю губы. – Не скажу, что мне это нравится.

– Мы уже говорили об этом, детка. Ты это обожаешь.

– Хватит говорить мне, что я люблю, а что нет. Мне это не нравится.

– Еще как нравится.

Я издаю раздраженный стон. Но его глупый юмор веселит меня. Я очерчиваю логотип «Глостер Лайонз» кончиком своего пальца.

– А в школе ты занимался еще каким-нибудь видом спорта?

– Нет. Только хоккеем. А ты?

– Я играла в волейбол, но никогда не относилась к нему серьезно. И уж точно не выделялась настолько, чтобы получить стипендию и играть за команду какого-нибудь колледжа. Я даже в колледж-то не попала.

У Джейка удивленный вид.

– Серьезно?

– У меня были не самые лучшие оценки. – Я краснею. – Мне пришлось два года проучиться в муниципальном колледже, чтобы перевестись в Брайар.

– Так ты и правда плохая девочка, – задумчиво говорит Джейк.

– Это да, – признаюсь я.

– Мне нравятся плохие девочки. – Он ловит прядь моих волос и наматывает ее на свой палец. – Ты росла здесь?

Я качаю головой.

– Я выросла в Уэстлинне. Это маленький городок в Нью-Гэмпшире. И я продолжила учиться там, даже когда папа получил работу в Брайаре. Там были мои друзья, мои двоюродные братья и сестры.

Мой парень. Но про эту часть своей жизни я решаю умолчать. Упоминать Эрика не самая хорошая идея. Я уже знаю, как сильно это может испортить настроение.

– В старшей школе я принимала не самые лучшие решения, – признаюсь я. – И папа никогда не позволит мне забыть об этом. Это одна из причин, почему я съехала из дома, как только смогла. – Увидев в глазах Джейка еще миллион вопросов, я меняю тему, пока он не успел ничего спросить. – Глостер ведь рыбацкий городок, верно?

– Ну да.

– У твоей семьи есть лодка?

– У дедушки есть. – Джейк рассеянно играет с моим волосами. Такое ощущение, что ему все время нужно быть в движении, хотя бы какой-то части его тела – играть с кончиками моих волос, гладить своими костяшками мое колено. – Мой папа занят строительством, а вот дедуля проработал на лодке всю свою жизнь. И летом я работал вместе с ним.

– Правда? И чем ты занимался?

– Нырял за моллюсками[19].

– Да ну тебя, Джейк! Фу!

– Я серьезно! – Он ухмыляется. – Летом я нырял за моллюсками. Мы с дедулей справлялись вдвоем. Вообще-то добыча моллюсков – прибыльный бизнес. За одно лето я зарабатывал столько, что хватало на целый год.

Мои губы дергаются, потому что я изо всех сил стараюсь не рассмеяться.

– Значит, ты отличный ныряльщик?

– Угу. – Он нарочито развратно проводит языком по своей нижней губе. – И это тебя заводит, да?

– Не знаю, что я сейчас ощущаю, но это точно не возбуждение.

– М-м-м-хм. Конечно.

– Ты хорошо ладишь с дедушкой?

– О да, он тот еще упрямый старый засранец. Обожаю его.

– А с отцом?

– Он тоже упрямый засранец. И мы почти всегда ладим друг с другом. – Рука Джейка снова проскальзывает под мою майку. – Слушай, может, уже больше не будем говорить о наших родителях?

Его пальцы уже не холодные. Теперь они теплые, сухие, и мне невероятно приятно ощущать их на своей обнаженной коже.

– Хочешь поцеловаться? – Он поднимает бровь.

– Может быть.

Мое сердце начинает биться быстрее, когда я опускаю голову, чтобы поцеловать его. Как только мы касаемся друг друга, жар волнами накатывает на меня.

Для меня поцелуй всегда был самым интимным актом. Интимнее, чем оральный секс или момент проникновения. Да, это просто прикосновение ртов, танец языков. Но сам по себе поцелуй – это сильное эмоциональное переживание. По крайней мере, для меня. Кто угодно может подарить мне оргазм, но не каждый может коснуться моей души. Я могу влюбиться после одного поцелуя. Я это знаю, потому что так уже было. И поэтому меня иногда пугают поцелуи.

– Черт, мне так нравится целоваться с тобой, – шепчет Джейк. Он читает мои мысли?

Его горячие губы прижимаются к моим, и он нежно толкает меня на спину. Я раздвигаю ноги, и его мощное тело устраивается между моих бедер. Он снова и снова целует меня.

В животе нарастает возбуждение. Оно пульсирует в моем клиторе. Я отрываюсь от Джейка и встречаюсь с его взглядом, потемневшим от страсти.

– В прошлый раз я не наигралась, – говорю я ему. – Ты получил все веселье.

Он самодовольно ухмыляется мне.

– Оргазм был только у тебя. Значит, все веселье получила ты.

– Но не шанс помучить тебя как следует. – Я поднимаюсь на локте и толкаю его в грудь, заставляя перевернуться на спину.

Он в полном моем распоряжении, и я поднимаю край его футболки, чтобы обнажить рельефный живот.

Мой пульс ускоряется, пока я рассматриваю его. Его мускулы идеально очерчены, и косые мышцы соблазнительной буквой «V» уходят под пояс его брюк. Я целую его грудь прямо в центре, и дрожь прокатывается по его телу. На вкус он как цитрус с едва заметной соленой ноткой. Очень вкусный. Я облизываю его грудь, стягивая его рубашку по ходу движения и оголяя его торс. Дотянувшись до соска, я мягко прикусываю его.

Джейк стонет.

– Тихо, – шепчу я и обвожу языком вокруг соска.

– Прости, я забыл.

Я дразню второй его сосок, потом покрываю поцелуями крепкую шею. Футболка собиралась там в складки, но я не снимаю ее полностью, потому что помню, что внизу в гостиной папа смотрит телевизор. Я утыкаюсь носом в шею Джейка, мои пальцы поглаживают легкую щетину у него на подбородке.