Эль Кеннеди - Риск

– Он всегда такой суровый? – спрашиваю я.

– Да, но дело не только в нем. Я сама дала ему повод предполагать самое худшее.

Это загадочное замечание разжигает мое любопытство. Мне хочется разузнать детали, но судя по ее осторожному поведению, я вряд ли получу ответы на свои вопросы.

– Джейк, – начинает Бренна, – я не знаю, когда мы теперь еще увидимся. Если увидимся вообще.

Я хмурюсь.

– Почему?

– Потому что… – Ее взгляд наконец отрывается от пола и останавливается на моем лице. – Это все так запутанно. Я не знаю, когда смогу вернуться в свою квартиру, но пока я живу здесь, ты не сможешь приходить ко мне. Мой папа точно этого не одобрит.

– Это из-за того, что я играю за Гарвард? Он смирится с этим.

– Дело не только в этом. Он не одобрит никого после… – Она умолкает, качает головой и начинает сначала. – Это больше уже не важно. Ты помог мне с Малдером, а я выполнила свою часть сделки.

– Сделки? – мрачно переспрашиваю я.

– Ты хотел настоящее свидание. Ты его получил. Мы развлеклись пару раз, подарили друг другу парочку оргазмов. Давай назовем это удачно закончившимся мимолетным увлечением и двинемся дальше. В любом случае, какой смысл продолжать эти отношения? Они бы все равно никуда не привели.

Мне хочется поспорить с ней, но в то же время я понимаю, что она права. Летом я уеду отсюда. А прямо сейчас мне необходимо сосредоточиться на предстоящем матче с Брайаром, и если все пройдет хорошо, к первому туру национального чемпионата. А если мы добьемся успеха и там? Что ж, нас будет ждать «Ледяная четверка».

Бренна будет только отвлекать меня. И я оценил всю иронию. Несколько недель назад я сам предупреждал об этом Маккарти. Вернее, я всем своим парням указал на их слабости и приказал им забыть обо всем до тех пор, пока не кончится сезон.

И вот я сам спутался с дочерью Чеда Дженсена. А когда она написала мне о том идиотском розыгрыше со взбитыми сливками? Вместо того, чтобы остаться в «Дайме» со своими друзьями или найти Хита и Джону и отчитать их, я думал лишь о том, что вот уже несколько дней не целовал Бренну. И что я сделал? Взял у Брукса машину и помчался в Гастингс, как по уши влюбленный лузер.

Может, она права. Может, нам и правда стоит с этим покончить.

Но я не хочу, черт подери! И озвучиваю эту мысль вслух:

– Я хочу продолжать видеться с тобой.

– Это прекрасно, Джейк. Но я только что сказала тебе, что с меня хватит.

Внутри меня начинает закипать злость.

– Мне кажется, что на самом деле ты так не считаешь.

– А мне кажется, что тебе пора перестать говорить за меня! – Вздохнув, она подходит к окну и поднимает мои ботинки. – Тебе пора идти.

– Ты уверена, что твой отец не выпрыгнет на меня из темного угла? – не без опаски спрашиваю я.

– Уверена. Иногда, конечно, он ведет себя, как полная задница, но никогда не станет устраивать сцену перед незнакомым человеком.

Незнакомый человек. И снова я чувствую горькую обиду, что ужасно раздражает. Я Джейк Коннелли, мать вашу! Мои чувства нельзя задеть, и меня волнует только одно – хоккей. Какое мне дело до того, что обо мне думает Бренна!

Мы, крадучись, выходим из ее спальни. Из-под двери в самом конце коридора сочится свет. Судя по всему, это комната Чеда Дженсена. К счастью, дверь остается закрытой. Когда мы спускаемся вниз по лестнице, я, все еще в носках, наступаю на ступеньку, которая так громко скрипит, словно весь дом издает недовольный стон. Я согласен с тобой, дом. Мне тоже сейчас не особо радостно.

Оказавшись в прихожей, я надеваю свои «тимберленды» и завязываю шнурки.

– Ты правда не хочешь, чтобы мы виделись? – Мой голос вдруг стал хриплым, но это не из-за того, что мне приходится шептать.

– Я… – Бренна проводит рукой по спутанным волосам. – Мне сейчас не до этого. Джейк, уходи. Пожалуйста.

И я ухожу.

Утром в субботу я отправляюсь в Глостер, чтобы навестить родителей, и Хейзел едет вместе со мной. В поезде говорит только она. Я изо всех сил стараюсь слушать, потому что мы с ней давно не виделись, но мои мысли где-то далеко. Вернее, в Гастингсе, в доме Бренны, и я снова и снова прокручиваю в памяти тот вечер.

Мне непонятно, откуда такое странное напряжение между Бренной и ее отцом. Она призналась, что была плохой девочкой, и я не могу не задаваться вопросом – что она такого сделала, чтобы он настолько не доверял ей? Убила их любимого домашнего питомца?

Она игнорирует меня вот уже три дня, и это удар по моему эго. Четыре непрочитанных сообщения! Со мной такого никогда не случалось. До финала конференции осталась всего неделя, но моя голова занята совсем другим. Я не переживаю по поводу благотворительных матчей для Бостонского онкологического общества, которые пройдут сегодня и завтра, – здесь речь не идет о победе или поражении, это просто помощь в добром деле. Но мне совершенно точно нужно собраться с мыслями перед следующей неделей.

– О, и ты знаешь, кто выходит замуж? – спрашивает Хейзел.

– Хм?

– Ты вообще меня слушаешь?

Я провожу тыльной стороной ладони по лицу – ночью дерьмово спал.

– Да, – рассеянно отвечаю я Хейзел. – Ты сказала, что выходишь замуж… погоди, что? Ты выходишь замуж?

– Нет, не я. Я не выхожу замуж, тупица! – Она закатывает глаза и заправляет за ухо прядь светло-русых волос.

Ее волосы распущены, вдруг осеняет меня. Обычно Хейзел заплетает их в косу или убирает в конский хвост.

– У тебя волосы распущены, – ляпаю я.

Ее щеки краснеют.

– Ну да. Они распущены уже последние сорок минут.

– Прости.

– Что с тобой происходит? Ты все утро витаешь в облаках.

– Я думаю о матчах в этот уикенд. – Но, судя по ее скептическому взгляду, она мне не верит. Я не даю ей возможности развить эту тему. – Ну, так кто выходит замуж?

– Тина Карлен. Она училась на год младше нас.

– Сестра Пити?

– Ага.

– Погоди, а сколько ей?

– Двадцать.

– И она выходит замуж? Ты получила приглашение на свадьбу?

– Да. И ты, наверное, тоже. Хоть иногда проверяй свою электронную почту.

У меня отвисает челюсть.

– Они разослали электронные приглашения на свадьбу?

– Миллениалы, если я не ошибаюсь.

Я фыркаю от смеха.

Десять минут спустя поезд прибывает на станцию, и мы идем пешком к дому моих родителей.

– Мама очень обрадуется тебе, – говорю я Хейзел, когда мы подходим к парадному крыльцу.

– Ты сказал ей, что я приеду?

– Нет. Решил сделать ей сюрприз.

Я не ошибся. Мама вне себя от радости, увидев Хейзел в прихожей.

– Хейзел! – восклицает она, обнимая мою подругу детства. – Я и не знала, что ты приедешь! Какой замечательный сюрприз!

Хейзел обнимает ее в ответ.

– Я тоже рада вас видеть, миссис Кей.

– Вешай свое пальто и пойдем со мной, я покажу тебе, что мы сделали с гостиной! Поменяли абсолютно все!

Мама хватает Хейзел за руку и утаскивает за собой. Через секунду они оказываются в гостиной, где Хейзел притворяется, что ей нравятся перемены. Я-то знаю правду, потому что моя подруга всегда была пацанкой, так что мамины обои в цветочек и занавески с рюшами слишком женственные для нее.

– Джейк. – В дверном проеме кухни появляется отец. Его волосы, как всегда, торчат в разные стороны. – Прости, что меня не оказалось дома в прошлые выходные, но сегодня я здесь и очень рад тебя видеть!

– Как и я тебя.

Мы обмениваемся чисто мужским приветствием: комбо из объятий, похлопывания по плечу и рукопожатия.

Я вхожу на кухню вслед за папой.

– Кофе? – предлагает он.

– Да, не откажусь.

Он наливает мне чашку, потом подходит к холодильнику и достает продукты.

– Сегодня завтрак на мне. Как насчет омлета?

– Я за! Помощь нужна?

– Можешь порезать вот это. – Отец показывает на овощи на столешнице.

Отыскав разделочную доску, я беру нож и начинаю крошить овощи. На противоположной стороне кухонного островка папа разбивает яйца в керамическую чашу.

– Я вчера смотрел рейтинговый блок по «ХокиНет», – говорит он, взбивая омлет. – «Топ-десять самых перспективных новичков предстоящего сезона». Ты был на втором месте.

– А кто на первом?

Потому что какого хрена? Не стану хвалиться, но последний игрок, окончивший колледж, который был близок к моим результатам, это Гаррет Грэхем, и сейчас он имеет оглушительный успех в Бостоне.

– Уэйн Додд, – отвечает папа.

Я расслабляюсь. Ему можно. Додд – вратарь одного из университетов, входящих в «Биг-Тэн»[21]. Он отличный игрок, но позиция голкипера требует совершенно других навыков и умений. Пусть я на втором месте, но среди нападающих я первый. С этим жить можно.

– Додда невозможно пробить, – говорю я. – Я как-то смотрел трансляцию с матча, и вид у него был устрашающий.

Папа прищуривается.

– Думаешь, вы встретитесь в «Ледяной четверке»?

– Шансы есть. Когда закончится финал конференции, мы узнаем, какие команды продвинутся дальше. – И этому я должен уделить главное внимание – как вывести свою команду в национальный чемпионат. Давление просто колоссальное. В конце следующей недели из шестнадцати команд останется всего четыре. Из четырех две, а потом одна. И нам нужно стать этими единственными.

Папа меняет тему.

– Ты уже присмотрел себе жилье в Эдмонтоне? Смотришь объявления в интернете?

– У меня сейчас особо нет времени на это, – признаюсь я. – Мне нужно готовиться к матчу с Брайаром.

– Ну да, все правильно. – Он забирает у меня доску и добавляет в сковороду с омлетом нарезанные овощи. – Значит… сегодня взял с собой Хейзел…

– Это вдруг стало проблемой? – Я усмехаюсь, потому что Хейзел бывала у нас сотни, если не тысячи раз.

– Нет, конечно! – Отец смотрит на меня через свое широкое плечо и робко улыбается. – Это я так хотел спросить, вместе ли вы наконец.