Эль Кеннеди - Риск

Мои родители просто неисправимы!

– Нет, мы не вместе.

– Но почему нет? Это не только невероятно осчастливит твою мать, но и тебе самому пойдет на пользу. Встречаясь с Хейзел, ты не пустишься во все тяжкие, когда переедешь в Эдмонтон.

Я сажусь на столешницу островка.

– Мы просто друзья, папа.

– Знаю, но может быть…

– Как вкусно пахнет! – объявляет Хейзел, и я благодарю Бога за ее появление.

Мама встает у меня за спиной, ерошит мне волосы, а потом целует в макушку.

– Ты даже не обнял меня!

– А все потому, что тебе не терпелось показать Хейзел гостиную.

Хейзел усаживается на табурет рядом со мной, и в кухне становится еще уютнее. Но меня по-прежнему занимают мысли о том, что я уже три дня не разговаривал с Бренной.

И когда мы направляемся обратно в Кембридж, Хейзел наконец решается допросить меня.

– Так, Коннелли, что с тобой происходит? Ты все утро был каким-то рассеянным и ворчливым. Даже твоя мама это заметила.

– Все нормально, – вру я.

Она изучает мое лицо.

– Ты нервничаешь из-за предстоящего матча?

– Нет, конечно! Мы надерем вам задницу.

Хейзел показывает мне язык.

– А я все сомневаюсь, за кого мне болеть.

– Какие могут быть сомнения? Понятное дело, ты будешь болеть за своего лучшего друга.

Хейзел кладет голову мне на плечо, и поезд набирает скорость.

– Можешь говорить, что хочешь, но ведешь ты себя странно. И когда мы разговаривали, ты как будто был где-то в другом месте. Ты злишься на меня?

– Нет, конечно! Просто у меня такая каша в голове.

Повисает долгая, нерешительная пауза.

– Проблемы с девушкой?

– Нет.

Хейзел поднимает голову и с подозрением разглядывает меня.

– А вот да, все дело в девушке, верно? Ты с кем-то встречаешься?

– Нет.

– Ты врешь?

– Да.

Хейзел слабо усмехается. Я не могу точно определить выражение ее лица, но мне кажется, в ее взгляде проскальзывает неодобрение.

– А что, мне нельзя ни с кем встречаться? – небрежным тоном спрашиваю я.

– Дело не в этом. Просто… ты ведь не сторонник серьезных, долгих отношений, помнишь?

– Да, и это одна из причин, – бесцветным голосом отвечаю я. – Хреново, когда тебя игнорируют.

– Тебя игнорируют? – восклицает Хейзел. – Девушка исчезла и оборвала все контакты с тобой, всемогущим Джейком Коннелли?

– Типа того. Ну, она не совсем бесследно исчезла. Она порвала со мной, сказав мне все в лицо, но это был какой-то непонятный разрыв отношений.

– Разрыв отношений? – удивленно повторяет за мной Хейзел. – И как долго вы встречались?

– Если честно, не очень долго. Пару недель, наверное.

Хейзел вертит кольцо на большом пальце. Она носит много крупных украшений, в основном кольца и браслеты, и это кольцо было моим подарком на Рождество. Серебро весело поблескивает на свету.

– И ты так привязался к ней всего за пару недель? – наконец спрашивает она.

– Ну, я уже довольно долго был знаком с ней. Но встречаться мы начали совсем недавно.

– И вы ходили на свидание? Ну, настоящее свидание?

– Да.

Она снова вертит колечко.

– И как, все прошло хорошо?

– Очень, – признаюсь я. – Не знаю, мы только начали находить общий язык, как она решила все закончить.

– Тогда она больная на всю голову.

– Нет. Вообще-то, она классная. Думаю, она бы тебе понравилась.

– Как ее зовут.

– Бре… – Я резко замолкаю.

– Бре? – Хейзел морщит лоб. – Что за имя такое?

Немного помедлив, я решаю быть честным. Хейзел далека от хоккея, поэтому вряд ли до чего-то додумается.

– Ее зовут Бренна.

– Красивое имя. – Хейзел склоняет голову набок. – Она красивая?

– Сногсшибательная.

– Ну, думаю, такой она и должна быть. В том смысле, что вряд ли какая-нибудь серая мышка смогла бы завоевать сердце недостижимого Джейка Коннелли.

Я пожимаю плечами.

– Она не завоевала мое сердце, и я не такой уж недостижимый.

– Друг мой, все девчонки в старшей школе хотели быть с тобой, но ни одной из них так и не удалось заарканить тебя. Так что ты недостижимый, и точка. Скользкий, как угорь. – Она снова начинает играть со своим кольцом. – Расскажи мне об этой Бренне.

– Нет, давай я лучше не буду.

– Почему? Нам нельзя говорить об отношениях?

– Мы никогда раньше не говорили о них.

– Ну и что?

– Ладно, тогда ты первая, – отвечаю я.

– Да без проблем! Давай поговорим о моих отношениях. – Хейзел ухмыляется мне. – У меня их нет. Твоя очередь.

Я начинаю смеяться. Она меня поймала.

– Не знаю, что ты хочешь услышать? Ее зовут Бренна. Она потрясающая. Мы расстались. А может, взяли перерыв. Вот и все.

– Она учится в Гарварде?

– Нет.

– Она вообще где-то учится?

– Да.

Хейзел театрально вздыхает.

– Так ты скажешь мне, где она учится?

Я задумываюсь.

– Ты обещаешь, что это останется только между нами?

– Конечно! – Она начинает хмуриться еще сильнее.

– Она учится в Брайаре.

Что-то неуловимое мелькает в глазах Хейзел. Она на мгновение напрягается, а потом снова начинает вертеть кольцо на пальце.

– Ясно. Она учится в Брайаре. И?

– И ее отец тренирует хоккейную команду.

Несмотря на свою полную незаинтересованность во всем, что связано с хоккеем, Хейзел, тем не менее, тоже понимает, в какой идиотской ситуации я оказался.

– Ты серьезно?

Я киваю.

– Бренна Дженсен. Дочь Чеда Дженсена. – Я резко вздыхаю. – Она не выходит у меня из головы.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что я не могу перестать думать о ней. И я понимаю, что связываться с ней было плохой идеей, особенно если учесть, что на следующей неделе мы будем играть против вас. Но… – Я смущенно ерзаю на сидении. – Она мне нравится.

– Она тебе нравится, – повторяет моя подруга.

– Да.

– И ты так погружен в свои мысли и огрызаешься на всех, потому что она игнорирует тебя?

– Да.

Хейзел умолкает.

– Что? – Я всегда знаю, когда ее что-то сильно беспокоит. – О чем ты сейчас думаешь?

– Просто… тебе когда-нибудь приходило в голову, что это часть ее плана?

– Какого плана?

– Ты правда не понимаешь? – Хейзел таращится на меня так, как будто я самый тупой человек в мире. – Все знали, что в финале конференции Гарвард вероятнее всего будет играть против Брайара, и за несколько недель до этого важнейшего матча дочь тренера команды Брайара вдруг неожиданно проявляет к тебе интерес и, цитирую, «не выходит у тебя из головы». И вот теперь ты рассеян и невнимателен, и я готова поспорить, что на тренировках не выкладываешься на все свои сто десять процентов, а все из-за того, что ты только и думаешь об этой девушке. Тебе ясен ход моих мыслей, Джейк?

Вполне ясен, и это забавно, потому что я сам когда-то обвинил Бренну в том, о чем сейчас толкует мне Хейзел. Тогда Бренна отрицала это, и я поверил ей, и верю сейчас. Бренна Дженсен больше не кажется мне настолько циничной.

– Бренна не такая, – говорю я просто. – Да, эта девушка болеет за свою команду и поддерживает своего отца, но она не пытается вывести меня из строя.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все.

– Ты готов поставить на это свою жизнь? – с вызовом спрашивает Хейзел.

– Мне незачем ставить на это свою жизнь, – сухим тоном отвечаю я. – Но да, я уверен, что все это не часть какого-то ее коварного плана.

– Ну, как скажешь.

Но выражение лица Хейзел, на котором прямо-таки написано: «Боже, ну ты и тупица!», подсказывает мне, что я ее не убедил.

– У меня что, круглая задница?

Я просматриваю сообщения, но от Бренны по-прежнему ничего нет. Прошло уже пять дней. Пять дней полнейшего молчания с ее стороны. Черт, это уже ни в какие ворота не лезет!

– Эй? Ты слушаешь меня?

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на Брукса. Мы в медиазале арены, ждем, когда приедут остальные члены нашей команды. Этим утром у нас запланированы просмотры записей матчей. Будет забавно – смотреть на огромном экране, как катаются друзья Бренны.

Дерьмо. Хейзел права – я думаю о ней нон-стоп, и это ни к чему хорошему не приведет.

– Ты собираешься отвечать на мой вопрос? – нетерпеливо спрашивает Брукс.

– Нет, потому что я не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь. – Я откладываю свой телефон и откидываюсь на спинку мягкого стула, скрестив руки за головой.

– Здесь нет ничего сложного, Коннелли. У меня круглая задница или нет?

Я оторопело смотрю на него.

– Что, черт побери, значит «круглая задница»?

– Именно то, что я сказал. – Он раздосадовано проводит рукой по своим светлым волосам.

– Типа толстая ли у тебя задница?

– Нет, я не спрашиваю про толстую задницу! Мать твою, да что же это такое? Я говорю тебе про две идеально круглых сферы, и обычно они еще очень упругие. Ну, как два круглых пузырька, только у тебя на заднице. Круглая задница. – Похоже, Брукс начинает раздражаться. – Что из этого тебе непонятно?

Я искренне ошеломлен его вопросом.

– Почему ты спрашиваешь?

Он плюхается в кресло.

– Потому что вчера я трахался с Кайлой…

– О, я знаю, – сухо отвечаю я. – Слышал вас.

– …и мы делали это у стены, ну, знаешь, и она обвила меня ногами. Я держал ее под задницу и насаживал на свой член…

– Чувак, давай без подробностей, а?

– Но это важно, клянусь! – настаивает Брукс.

В комнату вваливаются наши товарищи по команде: Коби, Маккарти, Дмитрий, Хит и его приятель по Банде Взбитых сливок Джона, и еще несколько старшекурсников.

Но новоприбывшие зрители Брукса ничуть не беспокоят.

– Короче, мы делали это стоя, и она цеплялась за мои плечи. Дверца шкафа была открыта, так что она видела зеркало, ну, помнишь? Большое, в полный рост? – Его голос звенит от ярости. – И вдруг она начала хихикать. И я такой: «Какого черта ты смеешься?» И она сказала, что только что заметила, что у меня круглая задница!