Эль Кеннеди - Риск

– Пообещай!

– Обещаю. – Она наклоняется, чтобы отбросить пряди мокрых волос с его лба. Ее пальцы трясутся. Я больше не ревную ее к этому парню. Сейчас я чувствую к нему только лишь жалость. – Мы отвезем тебя домой, хорошо? Но ты должен позволить моим друзьям помочь тебе встать, потому что я не справлюсь.

Не говоря ни слова, я протягиваю руку бывшему парню Бренны.

Секунду помедлив, он хватается за нее.

Я рывком ставлю его на ноги. Оказывается, этот Эрик примерно одного роста со мной, метр восемьдесят девять, а может даже и выше. Думаю, когда-то он был мускулистым. Сейчас же он совсем худой. Не то чтобы тощий как спичка, но Ройс явно уже не тот атлетичный хоккеист, каким когда-то был.

Брукс изумленно рассматривает Эрика. Он бросает на меня быстрый взгляд, и я вижу в его глазах ту же жалость, что испытываю сам. Мой товарищ по команде снимает с себя ветровку и, подойдя ближе, накидывает ее на плечи Эрика.

– Держи, мужик. Тебе нужно согреться, – говорит Брукс, и мы втроем ведем дрожащего парня к машине.

– Уэстлинн в десяти минутах езды отсюда, – говорит мне Бренна, когда мы подходим к «Мерседесу».

Сейчас Брукс залезает на пассажирское сидение, а Бренна садится назад вместе с Эриком, который всю дорогу не перестает благодарить нас за то, что мы приехали за ним. Как я понял, он уехал навестить своего друга три дня назад.

Три дня назад.

Мне сразу же вспоминаются все эти программы и документальные фильмы про наркоманов. Этот метамфетамин – один из самых ужасных наркотиков, хотя кайф от него не такой уж и долгий. Из-за этого его начинают принимают все чаще и чаще, чтобы продлить чувство эйфории. И вот семьдесят два часа Эрик Ройс накуривался им. И сейчас он совершенно разбит. Ройс отправился домой, но потерялся и оказался в кустах незнакомого дома.

И когда-то этот парень был выбран под первым номером в драфте НХЛ.

Просто в голове не укладывается. Вот человек считается одним из лучших игроков в мире. А в следующую секунду он уже на самом дне. Просто страшно становится от того, как низко могут пасть люди.

– Я знал, что ты приедешь, – бубнит Эрик. – И раз ты здесь, может, одолжишь мне пятьдесят баксов…

Я изумленно вскидываю брови.

– Да уж, вот это поворот, – шепчет мне Брукс.

– Нет! – резким, не терпящим возражений тоном отвечает Бренна. – Я ничего тебе не дам. Я ехала почти час… и вообще-то не только я. Я потащила с собой своих друзей, в дождь, чтобы найти тебя, чтобы помочь тебе, а ты начинаешь просить у меня денег? Чтобы ты купил себе еще наркотиков, из-за которых в первую очередь и оказался в этой ситуации? Да ты в своем уме вообще?

Эрик начинает жалобно канючить:

– Но после всего того, через что нам пришлось пройти…

– Вот именно! – рявкает Бренна, и мы с Бруксом даже вздрагиваем от ее неприкрытой ярости. – После всего того, через что нам пришлось пройти, я ничегошеньки тебе не должна, Эрик! Ничего, черт подери!

– Но я все еще люблю тебя, – шепчет он.

– О боже, – бормочет себе под нос Уэстон.

Я проглатываю вздох. Я в жизни не встречал столь жалкого человека, и мне приходится напомнить себе, что у этого парня большие проблемы с наркотиками. Но почему-то он отказывается бороться с этим. Отказывается от спасения.

В любом случае, я чувствую невероятное облегчение, когда мы подъезжаем к его дому.

– Прежде чем мы отведем его, дайте мне сначала поговорить с его мамой, – просит Бренна. – Я должна предупредить Луизу.

Она вылезает из машины и быстро идет по направлению к двухэтажному дому. Белая веранда, опоясывающее все здание, огромные эркеры и приветливая красная дверь, – трудно поверить, что здесь живет наркоман, сидящий на мете.

Я жду, когда Бренна дойдет до крыльца, и поворачиваюсь к Эрику.

– Слушай, я не знаю, что там было у вас с Бренной, – говорю я тихо, – но это был твой последний звонок ей.

Он растерянно смотрит на меня.

– Но я должен звонить ей. Она мой друг и…

– Она не твой друг, приятель. – Я так сильно стискиваю челюсти, что мне трудно произносить слова. – Ты только что заставил ее рисковать своей жизнью и ехать в грозу спасать тебя, а вместо благодарности начал просить у нее деньги на наркотики. Ты точно ей не друг.

Видимо, чувство вины все-таки перекрыло его невменяемое состояние, потому что губы Ройса вдруг начинают дрожать.

– Она мой друг, – снова повторяет он, но в этот раз уже не так уверенно.

Бренна возвращается к машине в компании темноволосой женщины во фланелевом халате и резиновых сапогах. У нее такой вид, как будто ее только что вытащили из постели.

Женщина распахивает заднюю дверцу.

– Эрик, милый, вылезай. Пойдем в дом.

Ройсу удается самостоятельно выбраться из машины. Как только он, пошатываясь, встает на ноги, его мать крепко вцепляется в его руку.

– Давай, милый, пойдем внутрь. Большое спасибо, что привезли его домой, – обращается она уже к нам с Бруксом.

Когда миссис Ройс уводит Эрика, потерянная Бренна заглядывает в открытое окно со стороны Брукса.

– Твоя куртка, – напоминает она ему.

– Пусть останется у него. Я куплю себе новую. – Судя по всему, ему не терпится как можно быстрее убраться отсюда и забыть об этом, как о страшном сне.

И я его не виню.

Бренна залезает на заднее сидение и пристегивается ремнем безопасности. Я поворачиваюсь к ней и спрашиваю:

– В Гастингс?

Она медленно качает головой, и я, опешив, вижу, как на ее длинных ресницах поблескивают непролитые слезы.

– Я могу переночевать у вас?

– Мне так стыдно!

Я плюхаюсь на середину кровати Джейка. На мне лишь одна из его футболок и его же толстые носки. Щеки все еще горят от унижения после блужданий по улицам Нью-Гэмпшира в поисках моего бывшего парня-наркомана: я ведь вынудила их поехать со мной!

Джейк закрывает дверь.

– Тебе нечего стыдиться. У каждого из нас свое дерьмо.

– Правда? Значит, у тебя тоже где-то есть бывшая девушка, подсевшая на мет, которую вдруг может понадобиться спасти? Как мило! Оказывается, у нас так много общего!

На его губах появляется кривая усмешка.

– Ладно, мое дерьмо и вполовину не такое захватывающее, как твое.

Джейк проводит рукой по волосам, еще мокрым после душа.

Мы оба приняли душ – раздельно, – как только вернулись в квартиру Джейка. Нам пришлось провести немало времени под холодным апрельским дождем, помогая Эрику, так что мы просто катастрофически нуждались в том, чтобы побыстрее согреться. Мне до сих пор не по себе от того, что Джейк и Брукс сделали для меня сегодня. Я тронута до глубины души.

И еще я все время вижу перед собой лицо Эрика. Эти увеличенные зрачки, эта быстрая невнятная речь. Я просто в ужасе от того, что произошло: он три дня подряд курил, потом потерялся в тихом спальном районе и в итоге вырубился в каких-то кустах. Напуганный. Одинокий. Слава богу, его мать продолжает оплачивать его мобильный телефон, и на его счету хватило средств, чтобы позвонить и попросить о помощи.

Правда, я бы хотела, чтобы он позвонил не мне.

– Поверить не могу, что это тот самый Эрик Ройс, который почти начал играть за Чикаго, – говорит Джейк, и в его глазах мелькает жалость.

– Знаю.

Он садится на кровать рядом со мной.

– Ты как, в порядке?

– Да, все нормально. Мне не впервой иметь с ним дело, – признаюсь я. – Хотя раньше до такого не доходило. Обычно ему нужны деньги. В прошлом году я совершила ошибку, дав ему немного наличных, и теперь он считает, что может в любой момент попросить их у меня.

– Как долго вы встречались?

– Где-то полтора года.

– И ты рассталась с ним.

Я киваю.

– Почему?

– Потому что пришло время. – Я проглатываю вставший в горле ком. – Наши отношения стали настоящим хаосом, мы стали плохо влиять друг на друга. К тому же на тот момент мой отец уже ненавидел его.

– Твой отец, по-моему, всех ненавидит?

– Очень может быть. – Я слабо улыбаюсь. – Но Эрика он ненавидел особенно.

– Не знаю даже, стоит ли его винить за это.

– Наверное, но тебя там не было. Нам пришлось через кое-что пройти, и это сильно ударило по Эрику. Он был словно маленький ребенок и не знал, как справиться со своими эмоциями. Он много ошибался. – Я пожимаю плечами. – Мой отец же не терпит ошибок.

Мой голос изменяет мне, но я надеюсь, Джейк этого не замечает. Просто в этом вся проблема: для моего отца не существует такого понятия, как прощение. Он до сих пор не простил меня за мои отношения с Эриком и за все те беды, которые они нам принесли. И думаю, никогда не простит.

Мои щеки снова горят.

– Видишь, я же предупреждала тебя, что не стоит со мной связываться. От меня лишь одни проблемы.

– Неправда, – говорит Джейк. – Как по мне, у тебя есть голова на плечах, ты собранная и уверенная в себе. В отличие от твоего бывшего.

– Ну, кто-то из нас должен был повзрослеть. – Я проглатываю горечь. – Ближе к концу наши отношения целиком зависели от меня. Эрик совсем потерял контроль над собой и не мог поддержать меня, когда я так в этом нуждалась, но зато от меня ждал, что я всегда буду рядом. Это морально изматывало.

– Могу себе представить.

Я потираю уставшие глаза. Наши с Эриком отношения преподали мне много жестоких уроков, и самый главный из них заключается в том, чтобы всегда рассчитывать только на себя. Он не был готов справиться с моими эмоциями, но не знаю, применительно это только к Эрику или ко всем бойфрендам в целом. Зато я знаю одно – я больше никогда не буду так неосторожна со своим сердцем.

– Если он когда-нибудь снова позвонит тебе, я хочу, чтобы ты не отвечала, – резко говорит Джейк.

– Серьезно? Значит, если он будет валяться в какой-то дыре и нуждаться в моей помощи, я должна буду просто позволить ему умереть?