— Нет, — Сера старалась не улыбаться, — Поэты — страдальцы. Художники более уравновешенны.

— Ага, а мне, значит, достался мудрец, — он наклонил ее голову, все еще изучая губы, отчего ее пульс потихоньку сходил с ума. — Как думаешь, мы могли бы, ну не знаю, дополнять друг друга?

Дрискол, наконец, посмотрел прямо в глаза, и глубина его взгляда потрясла ее. Девушка проглотила ком в горле.

— А у нас есть выбор?

— У меня — нет, — освободив ее подбородок, Боуэн взял краски и принялся смешивать на деревянной палетке красный с бежевым. Так сосредоточено, что казалось необходимо соблюдать тишину. Когда он заговорил, глубокий голос с хрипотцой будто бы окутал Серу. — Когда я впервые увидел тебя, то подумал, что ты носишь помаду. Но после поцелуя цвет остался. Ни одна помада не выстояла бы это, — он втянул нижнюю губу между зубов. — Они такие розовые — твои губы. Никогда не видел подобного оттенка, как будто ты, не знаю, только закончила сосать леденец. Черт, может поэтому я так завожусь? Не могу смотреть на них, не представляя, как ты сосешь.

— Не знаю… — ответила Сера почти шепотом. Она прислонилась к стене справа от портрета, боясь, что от следующих слов просто свалится на пол. — Я скорее по соленым закускам. Ну, там знаешь, сэндвичи с яйцом…

О, боже! Пожалуйста, заткнись, заткнись!

Боуэн опустил кисть в краску, на его лице заиграла ухмылка.

— Ты что, нервничаешь, божья коровка? После того, как я заставил тебя кончать на лестничной площадке, в фотобудке, на улице…

— Все сказал? Просто нарисуй мне рот.

Девушка следила за движениями руки, оставляющими розовые мазки на стене. Каждый раз, когда пристальный взгляд Боуэна на доли секунды касался губ, ей хотелось, чтобы он задержался. Сера почувствовала, как язык сам движется, увлажняя их. Наконец, Дрискол перестал рисовать, видимо, почувствовав в ней перемену.

— Сера, постарайся не выглядеть такой чертовски сексуальной хотя бы чуть-чуть. Я тут пытаюсь кое-что закончить, это важно для меня.

Серьезность его тона прорвалась сквозь туман похоти.

— Почему это так важно?

С проклятием он бросил краски и кисть и уперся ладонями в стену по обеим сторонам от ее головы. Боуэн приблизился, будто для поцелуя, но остановился.

— Мне необходимо доказательство, что ты была здесь, ясно? Довольна?

— Нет! — он вздрогнул, и она поторопилась пояснить. — Быть здесь, с тобой — вот, отчего я счастлива, Боуэн. Меня расстраивает, что ты беспокоишься, будто я могу уйти.

— А что мне еще остается, когда я без понятия, о чем ты думаешь? Когда ты хочешь играть в молчанку? — он уронил голову на ее плечо. — Ты здесь, и я так благодарен за это, но, я не знаю, что и как к этому привело. Если я не знаю об этих вещах, то, как могу быть уверен, что продолжаю их делать? Ты сводишь меня с ума, Сера.

— Прости, я не хотела, — прошептала она, сраженная пламенной речью. События этого вечера крутились на кончике языка. Ее обманули, использовали. Ее предал человек, которого она считала единственной семьёй. Брат, на которого она всегда смотрела снизу-вверх, ступил на дорожку, о которой она и не подозревала. Единственной твердью сейчас казался Боуэн, в котором ей хотелось раствориться. Забыться на одну ночь. Завтра она найдет способ, как вновь доверять людям. Завтра расскажет ему обо всем. Но сейчас? Сейчас ее душа — одна сплошная рана.

Нырнув под его рукой, девушка подхватила ещё влажную кисть и убедилась, что на кончике еще достаточно розовой краски. Затем повернулась к стене и написала огромными буквами: "Сера была здесь". Она собиралась отложить кисть, но передумала. Нагнувшись, Сера продолжила писать фразу ниже и еще ниже. Этого недостаточно, но сейчас сложно было подобрать правильные слова для Боуэна. Она чувствовала, как его взгляд прожигает спину. Не в силах дольше выносить его молчание, она обернулась. Как раз вовремя, чтобы оказаться поваленной на пол.

Голодный рот Боуэна поймал удивленный вздох, который превратился в стон, когда мужчина расположился поверх нее. Сера никогда не ощущала ничего подобного — вес Боуэна пригвоздил ее к твердому полу так, что некуда было деться. Это было божественно, опьяняюще. Заставляло ощущать себя идеально женственной. Девушка откинула голову и полностью отдалась чувствам. До боли желая быть как можно ближе, Сера развела ноги, и Боуэн моментально устроился между ними, со стоном прижавшись к ее центру. Когда уже невозможно было оказаться еще ближе, Дрискол с отчаянным звуком задрал ее юбку.

— Ты чертовски права, Сера, ты была здесь. Ты повсюду, куда бы я ни глядел, — он толкнул два пальца меж ее губ, и она принялась их сосать. Такая смелость удивила его — это было ясно по тому, как он выругался и по жару в глазах. — Знаешь, что творится со мной, когда ты вся такая взволнованная? Когда умираешь по сексу, но не знаешь, как попросить? Встает так, что больно. Ты нарочно делаешь это со мной?

С пальцами во рту говорить трудно, и Сера просто помотала головой.

— Нет? — Боуэн освободил ее губы и наградил уверенным толчком бедер, прижавшись сквозь одежду к киске. — Скажи, чего ты хочешь, детка? Прямо сейчас.

— Взять тебя в рот, — она произнесла это, не подумав.

Дерзкий жест с пальцами напомнил девушке, как Дрискол стоял над ней с лицом, выражающим одновременно и муку, и наслаждение. То, как он содрогался и говорил с ней, когда кончал, наделило ее таким ощущением власти, что Сера готова была сделать что угодно, лишь бы почувствовать это вновь.

Парень на секунду задержал дыхание. Затем, посмотрев на нее, начал подтягиваться выше и выше. Твердые мускулы касались нежных изгибов, провоцируя стоны и у Серы, и у Боуэна, пока мужчина не расположился на коленях прямо над ней. Девушка и представить не могла более интимной позы.

Боуэн принялся расстегивать подрагивающими руками ремень.

— Считаешь, я настолько благороден, что скажу "нет"? Зная, на что способен твой ротик? — освободив налившийся ствол, мужчина обхватил его, держа прямо над ее ртом. — Раз тебе так хочется, детка, тогда оближи это. Так же, как твой язычок облизывал губы, пока я пытался сосредоточиться. Давай, Сера.

Его отчаяние и резкие слова наполнили девушку таким желанием, что она поспешила сделать то, что он сказал. Ее язык закружил вокруг головки, а затем Сера медленно провела им от основания до самого кончика. Она наблюдала за парнем, не отводя глаз. Его гортанные звуки и сбившееся дыхание подогревали ее похоть, пока Сера не начала царапать и сжимать бедра Боуэна.

— Попроси, — выдохнул он, поглаживая гладкой головкой стык ее губ. — Попроси меня, скажи "пожалуйста, Боуэн, я хочу, чтобы ты завладел моим ртом. Сделай его своим". Попроси, Сера.

Она повторила слова и, желая, чтобы он и дальше сходил с ума от удовольствия, взяла ствол в ладонь и направила в рот, заглатывая как можно глубже. Она наслаждалась его вкусом, текстурой, запахом. Она услышала, как над головой ладони Боуэна ударились о пол, и теперь мужчина располагался над ней таким образом, что единственное, чем прикасался к ней, был его член, погружающийся в глубину рта. Может так нельзя, но Сера пообещала себе, что будет готова к любым экспериментам без страха. С Боуэном страха не существовало.

— Я дам тебе только то, что ты сможешь принять, детка. Скажи, что доверяешь мне.

Он приподнялся, чтобы позволить ей ответить.

— Я доверяю, Боуэн.

Медленно он вернулся обратно.

— Я не должен этого делать. Не со своей девочкой, — он двигался скованно, она видела, каких усилий ему стоило сдерживаться. — Черт. Скажи, чтобы я остановился.

Вместо этого Сера напрягла губы и, схватив за задницу, заставила его войти глубже. Глаза заслезились, когда член заполнил глотку, но девушка набрала воздух через нос при следующем толчке и сосредоточилась на реакции Боуэна. Она ощущала, как напряглись его мышцы, грязные ругательства сыпались с его губ каждый раз, когда она втягивала его сильнее. И от всего этого ей самой было безумно приятно.

Бедра Боуэна напряглись, когда он вошел в ее рот и задержался.

— О черт, о черт, черт! Ты берешь меня на всю длину этим ротиком. Я… Не могу. Я умру от наслаждения, детка, — Дрискол вынул и вновь вставил ствол с приглушенным проклятием. И снова. И снова, и вот он уже ритмично двигался над ней. — Смотри на меня, пока сосешь, малышка. Покажи, что ты хочешь этого. Покажи, что ты хочешь быть такой же испорченной, как я.

Да! Она хотела! Хотела быть с ним испорченной. Всегда. Они смотрели друг на друга. Вонзив ногти в его бедра, Сера глубоко приняла его горячую плоть. Все тело мужчины вздрогнуло. Боуэн упал на локти, не прекращая движений бедрами.

— Потрогай себя, детка, — послышался его грубый голос. — Подготовь свою киску для меня, потому что я собираюсь затрахать тебя до потери сознания.

Дикое пламя внизу живота стало просто невыносимым, и Сера ни медлила ни секунды. Рукой она скользнула между ног и отодвинула трусики. Ее поприветствовала влага, но здесь не было ничего удивительного. Тело горело, требуя утолить желание. Втянув воздух сквозь зубы, Дрискол толкнул член в ее рот еще раз, а затем извлек, сжав его в кулаке.

Парень сполз ниже вдоль ее тела и попутно снял футболку, обнажив мускулы, от которых невозможно устоять. Не церемонясь, Дрискол перевернул девушку на живот и приподнял ее бедра наравне со своими. Она услышала рычание, когда мужчина раскатал вдоль эрекции презерватив.

— Лучше держись, это будет грубо.

— Да, да, я хочу этого, пожалуйста, Боуэн.

В один оглушающий момент он рванул ее трусики в сторону и втиснул свой ствол в дырочку. Боуэн поменял угол раз, второй и вновь глубоко вошел. Сера почувствовала, как он раздвинул ее ноги.

— Хочешь жестко, детка? Тогда дай мне поработать здесь.

Мозолистая ладонь легла на ее шею, принуждая Серу прижаться щекой к полу. В этой позиции задница девушки приподнялась еще выше, бесстыже открыв киску для необузданных проникновений Боуэна.