— Ненавижу, — сквозь стиснутые зубы, процедил Стас, и откинулся на спинку кресла автомобиля. — Никогда раньше я так не боялся потерять кого-либо, как боюсь потерять ее. Никого, кроме нее….- на секунду закрыв глаза, тихо признался Темный. — Что это за штука такая — любовь, Кир? Страшная штука… Болезнь….- вздохнул он. — В ней вся причина. Она туманит мозг, отключает его полностью. Это не оправдание. Знаю.… И то, что произошло между мной и Лис нельзя изменить. Я совершил страшную ошибку, непоправимую…. Я все погубил! И ее…, и себя… Я проклял наши с ней отношения. Презираю себя, сука… — в бессилье выругался Стас. — Плохо, стыдно, стремно.… Это гребаное чувство вины и мое помешательство. А самое главное — я не вижу выхода из этой ситуации. Совсем не вижу. И это меня убивает… Я бы хотел, чтобы все повернулось по-другому.… Но… Что делать? По-мужски ответить за свой поступок? Я готов пойти на что угодно! Черт возьми, я действительно сделаю для нее все! Любое ее желание. Вырезать из тела — сердце, душу?! — Пожалуйста. Они уже принадлежат ей. Но только я не могу позволить ей уйти из моей жизни…

— Не спотыкается тот, кто не идет, Стас, — криво улыбнулся Чертанов, задумчиво проходясь пальцами левой руки по своим подбородку и губам. — Скажу одно — тебе придется долго, очень-очень долго выбираться из этого дерьма. Так же как мне из своего.… Но ты должен знать — есть еще кое-что… — поднял на друга потемневшие глаза Кир. — Рыжая твоя, по всей видимости, беременна. Срок небольшой. И… похоже, что она даже не догадывалась об этом до сегодняшнего вечера… — усмехнулся он.

— Беременна?! — переспросил Стас, для которого эта новость была, как вот этим самым пыльным мешком по голове. — Как?

— Поздравляю! — засмеялся Кирилл, заметив изумленный взгляд друга. — А ты не знал, что секс без контрацепции приводит к беременности? Или надеялись на русское "авось"?

Кир что-то продолжал еще говорить — о каком-то испорченном пальто, и о моральной компенсации, которую, он, Темный, должен будет ему возместить…., но Стас уже не слышал его, пытаясь унять глухо колотившиеся сердце, а потом резко выдохнул воздух, будто получив удар под дых…

— Вот, черт! Черт! Черт!!! — сорвалась с его уст череда ругательств, когда Стас кое-как уняв шум в голове, понял — его девочка непросто так сдавала те самые анализы, которые он, после признания Лазарева, прошерстил ещё тысячу раз.

Темный не знал ее мыслей и мотивов, но то, что она планировала эту беременность, теперь было и дураку понятно.…

Планировала при других обстоятельствах, — застонав, провел по своему лицу руками Стас.

— Все так плохо? — хмуро поинтересовался у него Кирилл. — Мне казалось, ты обрадуешься новости о возможном отцовстве?

— Кир, черт… я….- тяжело сглотнув, начал Темный. — Я еще больший мудак, чем ты себе представляешь…

— Куда уж больше… — с сомнением, если не сказать со скепсисом, произнес Чертанов.

— Ребенок?! Подумать только, Кир? Наш с Лис общий ребенок. Это же… — сделал паузу Стас. — Сопоставимо с открытием новой Вселенной.… Вот бы — девочка….- уже видя перед своими глазами маленькую рыженькую девчушку — отчаянно упрямую, кокетливую и смешную, Темный готов был сорваться с места, и побежать наверх — туда, где в окнах седьмого этажа на кухне, еще горел тусклый свет.

— Стоп! — схватил Стаса за рукав пальто Кирилл, когда тот, с лицом полным противоречивых чувств, состоящих из волнения, страха и безудержной…. радости, открыл дверь "Мерседеса". — Я поклялся своей жизнью, что не расскажу тебе об этом… — усмехнулся Кир, и как-то уж слишком жалостливо посмотрев на Темного, добавил. — Дай ей время, братка.… У тебя нет выбора. Тебе придется отпустить ее.… Дать ей это время, пространство…, Бог знает еще что, чтобы она собралась и пришла в себя…

Глава № 29

Мне приснилось небо Лондона.

В нём приснился долгий поцелуй.

Мы летели, вовсе не держась.

Кто же из нас первым упадёт

Вдребезги на Тауэрский мост?

Утром, я узнаю утром.

Ты узнаешь позже.

Этих снов дороже ничего и нет…

@Земфира.

Алиса.

Дом…

Задумывались ли вы когда-нибудь над значением этого слова?? Да?! — Вот и я тоже — да.

Для меня это то место — спрятаться от которого невозможно, сколько бы я ни бежала, сколько бы ни пыталась забыть…

N-д… — Питер… Именно так…

Моя память не сотрет всех событий, произошедших в этих городах.… И пусть ничего не изменить, и пусть я уезжала оттуда в то время, когда мой внутренний мир находился в полнейшим хаосе; когда мне казалось, что внутри меня взорвалась бомба; когда мое сердце, вырванное из груди без всякой на то причины, самым умопомрачительным мужчиной на свете, перестало биться; когда я, оставшись без дыхания, с отчаянием думала о том — Как дальше жить? Зачем это все?? Когда я день за днем, искала оправдание, мужчине, который, по сути — убил меня…, который заставил меня сорваться в эту немыслимую бездну отчаяния и боли…. Мужчине, который был перед своим "падением" очень близок мне духовно и которого я любила больше всех на свете. Мужчине, который, как мне бы хотелось, должен был бы стойко и упорно верить в то, что обязательно сможет достучаться до меня…; просить и умолять дать ему этот второй шанс…, и который в конечном итоге — отступил…, в один день, пропав из моей жизни…, исчезнув, испарившись из нее так, как будто его в ней никогда и не было…

Как же это сложно было — поверить в то, что это конец…, невозврат! Кто бы знал…

Но именно в это время, шепча заговорческим голосом, передо мной всплыли две полоски на тесте на беременность…

Они подтвердили то, о чем я если не знала наверняка, то догадывалась… Трудно было не догадаться — столько изменений в моем теле, как и в первую беременность.… Эта налившаяся, болящая от каждого прикосновения грудь…, в обычном состоянии имевшая весьма и весьма скромный размер, недотягивающий даже до пресловутой "двоечки". Молочница (извините за подробности), сама по себе откуда-то взявшаяся и так же сама по себе неожиданно прошедшая.… Плюс мои бунтующие скачущие эмоции — я ревела над любой песней звучавшей по радио, заходилась слезами даже от милейшей рекламы корма для котят, хотя совершенно не являлась ревой.… А главное…. - токсикоз….. Меня рвало по нескольку раз в день, так же как и в первую беременность.… Но эти, конечно же, неожиданные и заветные для меня, поначалу бледно-розовые, а затем — ярко-красные, две полоски, как вы понимаете, стали самым большим моим подарком судьбы, так же, как и самым моим большим страхом…. Этот страх — черный, липкий, приклеивался к моим мыслям, несмотря на то, что я дала себе зарок научиться жить в гармонии со своим разбитым сердцем, научиться не думать о Нем…, изо всех сил стараясь склеить себя по кусочкам…

И делала я это почти полгода… в самом стильном, модном и самом красивом, самом старом и одновременно с этим самым новом городе мира, где у меня почти сразу появилось ощущение уверенности — все будет хорошо…, где меня не покидала мысль — "world is mine", открытый, необъятный — в котором есть место каждому…. Лондон, куда меня неожиданно пригласили на работу, стал моим "городом сказкой, городом мечтой…" Он был для меня, как для рыцаря-крестоносца — Иерусалим или для мусульманина — Мекка.

Необычный, волшебный…. - с маленькими домиками и магазинчиками на первых этажах с их вечными "сейлами", двухэтажными автобусами, бесплатными музеями, улыбчивыми полицейскими и голубями на Трафальгарской площади… Мне казалось — я знакома с каждым домом на его улицах, с каждым деревом в Кенсингтонском саду…. Я полюбила его с первого взгляда — несмотря на отвратное метро (которое так отличалось от питерского — интуитивно понятного и гениально-простого) и непривычное дорожное движение.…

Признаю, мне пришлось поднапрячься, но я справилась…

Я забиралась на второй этаж дабл-декеров и смотрела по сторонам во все глаза — на Тауэр, здание Парламента, Букингемский дворец…, на уличных актеров, мимов, музыкантов и художников, наводняющих его улицы… Я прошла все пятьсот с лишним ступенек St Paul's Cathedral, восхищаясь викторианской стариной, а потом, перейдя через мост, открыла рот, глядя на "современность" из стекла, бетона и высоты, которая ни сколько не противоречила, а даже, кажется, гармонично уживалась с традициями.… Нет, я как архитектор не видела между ними никакого конфликта… — только абсолютную гармонию.

Я гуляла по Лондону и днем и ночью (с Макаром), осматривала его с высоты птичьего полета, бродила по центру и окраинам… и чувствовала себя в безопасности, стабильности…, спокойствии…. Я чувствовала себя не просто Алисой, а Алисой в зазеркалье…, перемещающейся из одного состояния в другое, наконец-то поймавшей за хвост свою птицу счастья…

Мы посетили с Макаром все мюзиклы, что только смогли… — и "Король лев", и "Кошки", и "Wicked"… Мы облазали вдоль и поперек Британский музей, и Национальную Галерею.…

Но ведь не искусством единым… — я влюбилась и в traditional english breakfast, поправившись за эти полгода на… кхм… на несколько вообщем килограмм, что было неудивительно для вечно что-то жующей беременной огненно-рыжей белокожей в веснушках мадам, посетившей со своим неугомонным, стройным если не сказать — изможденно худым после продолжительной болезни, спутником все пабы на Лейсте Сквеа.

Макар…

Именно он нашел мне маленькую уютную квартирку в Киллбёрне, недалеко от моей новой работы, когда я отказалась проживать вместе с ним в бесспорно очень удобном, комфортном и обеспеченном Найтсбридже, где имели привычку оседать состоятельные банкиры, финансисты, предприниматели и, конечно же, знаменитые персоны Соединенного Королевства… Мне, как я считала, — это было ни к чему. Меня устраивал мой район с множеством парков и детских площадок, о котором местные шутили — "что все, кто здесь живет, или ждут ребенка или уже имеют детей". И действительно, на улицах порой я встречала здесь "пробки" из колясок…