Он спрятал руки в карманы джинсов, смотря под ноги. Чёрные мокрые пряди спадали на лоб. Тонкая ткань одежды, промокла насквозь. Мне стало зябко от этого и я плотнее укуталась в кожанку. От браслетов на его запястьях, а особенно от догадок, что они скрывают, стало не по себе. Парень казался подваленным, сокрушённым. Таким я никогда его не видела. Кладбище не для всех простое посещение усопших предков.

Было что-то неправильное в его виде. В паре метрах от нас, я разглядела несостыковку. Чёрная оправа очков, предположительно для коррекции зрения ― это вообще последнее что я когда либо ожидала увидеть на этом лице. Судя по его взгляду, я ― это последнее что ожидал увидеть он. Лёгким движением руки очки исчезли с его глаз. Лёгким движением пожал руку моего отца и поприветствовал. Лёгкий изгиб в уголке губ, глядя на меня, дрогнул. Блеф.

У Кости, Слава Богам, хватило такта не спрашивать, что Гордеев тут вообще делает. На фоне мокрых прядей волос, цвета вороньего крыла, он был очень бледен. Напряжение, волнами исходившее от Рафа, клянусь, можно было потрогать рукой. Молчание стало тяготить я хотела переключиться. Я усмехнулась. Отец вопросительно на меня посмотрел.

― Ты чего это хихикаешь?

― Я просто вспомнила кое-что, ― посмеивалась я, ― Это правда, что дед, бабушку из резервации выкрал? ― спросила я. Гордеев встрепенулся слегка, выходя из тяжелой прострации.

― Да, ― улыбнулся Костя, ― Причём ему уже под сорок было, да и мама уже не юная была.

Вообще, да. Потому-то они и покинули нас так рано. Странно. Вообще-то бабушка была красивой…

― А что в племени ей за столько лет, мужа не нашлось? ― спросила я, не совсем понимая, как это так получилось.

― Да, просто её никто в жёны не брал, ― усмехнулся отец, ― Из-за характера. Такая же как ты, строптивая была и вредная.

― Да, да, да! ― рассмеялась я, ― Я до сих пор помню, что дед, её, ведьмой до скончания веков звал! Минуточку, ― я уставилась на отца, ― Это я-то строптивая?

― Ещё какая! ― закивал Костя.

Уголок губ у некоторых в прострации, чуть дёрнулся в усмешке. Отец неопределённо хмыкнул.

― Хм, они со своей группой, как-то сломались по дороге из Аризоны и как раз на территории резервации, к юго-востоку штата Юта. Ну вот там-то он её и увидел.

― А красть-то зачем было? ― не поняла я. Костя повёл бровью, криво улыбаясь.

― Да она его послала куда подальше! Я же говорю, что у бабки твоей характер был тяжелый. Ну батя мой тоже знаешь ли ангелом не был. К тому же он тогда ещё не говорил на-дене. А на нём-то она его и послала.

― Ой, а так он типа не понял, что был послан! ― ехидничала я.

― Я не знаю, что именно он там понял, а что ― нет, но утром шаман не досчитался своей дочери, а через девять месяцев родился я! ― потешался отец.

Приближаясь к выходу, Рафаэль выцепил ключи от машины, из кармана джинс. Руки пробивала заметная дрожь и он сильно зажал одно запястье обхватив ладонью, словно пытался усмирить дрожь, похожую едва ли не на судорогу. Дерьмовые признаки.

― Угу, значит ты за рулём? ― осведомилась я. Он кивнул.

― Да. ― голос был глух и бесстрастен. Я обогнала его. В одно движение руки отняла ключи из ослабленных пальцев. Он остановился и замер, только поднял на меня прищуренный взгляд. Плевать. Разозлиться на меня за это он может когда угодно позже. Развернувшись пошла на выход, крутя ключи на пальце.

― Не дай ей сесть за руль ашкий[35], она тебя прикончит! ― заговорщически потешался отец. В таком состоянии он скорее сам себя прикончит при первом же повороте.

― Я всё слышу! ― крикнула я.

― Ты не умеешь водить, женщина!

― Клевета! ― отсалютовала я рукой с ключами, ― По всем статьям!

― Я предупредил! ― рассмеялся Костя. И явно не меня он там предупредил.

Дождь сменился солнышком и я стянула кожанку, вдыхая запах озона, со сладкой примесью арабского жасмина от своих влажных волос. Выйдя на парковку отжала брелок сигнализации, отслеживая звук. Кажется мне потребуется грёбаный домкрат, чтобы поднять свою челюсть с асфальта…

Сhevrolet Camaro GT.

Чёрный и сверкающий, как если бы его купили только вчера. Таких машин по пальцам пересчитать. Мне потребовался глубокий вдох.

― Колян всё лето убил, чтобы его восстановить. ― сказал Раф, обходя меня со спины, скользя ладонями по моей талии, застигая меня врасплох, заставляя дрожать. ― Я тебя умоляю, Тори, не угробь тачку.

У него ледяные руки и он явно боролся с желанием подойти и захлопнуть мой рот, возвращая челюсть с земли на положенное ей место.

― Чёрт, ― сорвалось у меня со сломанным выдохам, ― Откуда он у тебя?

Раф прикурил сигарету, скользнув на пассажирское.

― Покататься взял. Поехали уже, мне….

Конец реплики я не услышала. Я будто прибывая в сомнамбуле села за руль. Завела движок, выехала с парковки, слушая ровное урчание мотора. Что угодно, только не грохот своего сердца.


«― Взял какую-то жесть, хочет её оживить. Всё лето в гараже зависает.

― Что за жесть?

― Знаешь… на данной стадии сложно сказать. Я даже не уверен какой ОНО марки.»


Я словно переживала это вновь и вновь: грохот, скрежет, осколки, множество огней во тьме и боль. Никаких сомнений, это он. И хотя сейчас, сложно сказать, но в начале лета, это была груда искорёженного металла.

― Да, такое мог сотворить только мой крёстный. Идеально.

И это чистая правда. Машина словно только вчера сошла с конвейера.

― Надеюсь водить тебя тоже учил крёстный, ― хмыкнул Раф. Я перевела на него взгляд. Он всё ещё был бледным, как в лихорадке. Чертовски похоже на стресс. Не так страшно, но хорошего мало, конечно. Пока Гордеев закрыв глаза, приводил свою ксантипичную персону в порядок, под Breathe Into Me группы Red, я не удержалась. Я решила проверить, сколько жмёт эта ласточка после ремонта. Мм… 100 км, почти за 8 сек. Стрелка спидометра спокойно легла на прямой дистанции…

― Смолова… ты так движку сожжёшь. ― пробормотал Рафаэль. Мельком взглянула на него, сбрасывая скорость.

― Откуда знаешь, у тебя ж глаза закрыты.

― Я чувствительный.

Я чуть в кювет не съехала, разразившись смехом, над ним.

― Не веришь? ― ухмыльнулся он еле заметно, не открывая глаз, ― Напрасно…

― Верю-верю, Гордеев! ― смеялась я, ― Только ты так больше не шути! А то вернёмся в пункт отправления, только уже не в качестве посетителей, а в качестве обитателей!

Он ткнул пальцем в потолок.

― И тогда твой отец окажется прав.

― Он не прав. Я умею водить. Просто он боится.

― Ну раз боится, значит на то есть причины, ― лениво парировал Раф.

― Есть, ― ответила я коротко. Через мгновение кожей ощутила на себе взгляд. Я инстинктивно сжала руль.

― Твой отец на машине разбивался?

― Нет, никогда.

Я бросила на него мимолётный взгляд.

― Но это его машина, ― заявил парень.

― Нет. Что? ― меня чуть не мотнуло по дороге.

― Следи за дорогой. ― Раф, коснулся птицы на моей руке, посылая дрожь, ― Что это за птица, Тори? Этого не было.

― Просто птица. ― я боялась взглянуть на Рафаэля, у меня тряслись руки.

― Дорога, Тори. ― напомнил Раф, ― У твоего отца такая же татуировка.

― Это ворон. С чего ты взял, что это машина Кости?

― Машина не подлежала восстановлению, ― он окинул меня взглядом, уделив особенное внимание лодыжке и встретился со мной глазами, ― Не удивительно, что он боится.

Так, и у кого это такой длинный язык, мне интересно? Телефон завибрировал, оповещая о сообщении. Под пристальным надзором некоторых достала смартфон и прочла.

«Во сколько тебя ждать?»

Ага? Отеческий контроль. В моей голове, это звучит просто комично. Ладно…

«А во сколько надо?»

«Пикник Тори! И парня своего не забудь!»

«ОнНеМой!!!»

«Врёшь, я с ним разговаривал:)».

«Баян».

«Серьёзно, у меня к нему дело есть».

Я удивлённо покосилась на Гордеева. Какие к чёрту дела, могут быть у моего старика к этому сомнительному субъекту? Сомнительный поймал мой изумлённый взгляд.

― Смотри на дорогу! ― как-то не весело усмехнулся Раф.

Класс, теперь он будет думать, что я на него пялилась.

― Не паникуй. Кстати… ты носишь очки? ― припомнила я, ― В жизни бы не подумала!

― И что? ― пожал он плечами, ― Я в жизни бы не подумал, что ты кудрявая.

― Это не одно и тоже. Нет, серьёзно?

Он откинул голову назад.

― Господи вот привязалась-то, ― Раф, прикрыв глаза ладонью. ― Ну наверное я их ношу, потому что мне в них лучше видно, Смолова!

― Тогда почему не постоянно?

― Тогда, я разорюсь на замене оправы и линз!

― Ты можешь прожить хоть один день, чтобы не продраться, а? ― глумилась я.

― Ты меня явно переоцениваешь, ― потешался парень, ― Куда ты едешь?

― Увидишь… Чёрт! ― я резко ушла от придурка на «Mark II», подрезавшего нас.

― Долбаящер! ― заорали мы солидарно, в один голос с Рафом, только он воспользовался иным определением, созвучным и нецензурным. Завибрировал телефон.

― На! ― перебросила я мобильник, парню, ― Ответь сам!

Сама переключила передачу и ускорилась, пока песню Sick ― Adelitas Way, сменила композиция группы «9 circle». Причём точно уверена, что это они, но не уверенна, что раньше слышала эту песню. Не знала, что Раф слушает такую тяжёлую музыку… Мимолётно взглянула на Гордеева.

― Что это?

― «Девятый круг», ― подтвердил он мою догадку.

― Я знаю. Просто не слышала раньше этой песни.

― Свинец. ― сказал он, увлечённо что-то печатая на моём телефоне, скользя по сенсору, ― Песня так называется, «Свинец». Твой отец прибьет меня в один день, ― усмехнулся Раф, ― Каждый раз, когда я попадаю в поле его зрения, то спаиваю его дочь.