Тамара Авецруб - Роковая ночь

Постучав, она не ожидала, что дверь сразу откроется. Будто Дерек ждал кого-то.

– Сисилия? Это ты? Что ты хочешь в такой поздний час?

– Тебя не было целый день. И я пришла поговорить с тобой. Можно войти?

– А до завтра твой разговор не может подождать?

– Нет, это важно.

– Входи.

Войдя в комнату, Сисилия начала свою игру.

– Дерек, дорогой, я хотела извиниться за случай в конюшне. Из-за меня у тебя получилась ссора с женой.

Дерек молчал.

– Она тебе не верит. Давай я с ней поговорю? Объясню все, – в невинности потупив глаза, она смотрела на зятя.

Сисилия всегда умела просить прощение и казаться невинной. Это умение ее выручало неоднократно.

– Ты преувеличиваешь сложность ситуации. И мне твоя помощь не нужна. Разберемся сами.

– Дерек, она думает по своему подобию. По своему поведению. Не суди ее строго. И сейчас она в деревне, а не с тобой.

– Ты это о чем?

– Тебя не было здесь два года. Она вела свободную жизнь. Ни перед кем не отчитывалась. Была вольна поступать так, как пожелает.

Улыбка пролегла на лице лорда. Только он знал, что все эти годы она была ему верна.

– Дорогая невестка, не меряй всех по своему подобию. Со мной этот номер уже не пройдет.

Сисилия подошла к лорду и кокетливо заглянула в его глаза.

– Дерек, я люблю тебя. Все эти годы я молилась за тебя и ждала твоего возвращения.

Слова девушки не трогали лорда. Они были для него пустыми и лишними.

– Ты меня с кем-то путаешь. Я не просил меня ждать, и тем более молиться.

– Дерек, я люблю тебя. Я жить без тебя не могу.

– Ты жена моего брата.

– Он умер. Его нет больше.

– Ты выбрала его. А сейчас тебе лучше уйти.

– Ты бежишь от себя и от нашей любви, – с запалом сказала девушка, приближаясь и кладя руки на его плечи.

Дерек снял руки невестки со своих плеч и отошел в сторону.

– Уходи.

– Дерек…

– Сисилия, ты уйдешь сама или мне тебя выпроводить?

– Я уйду. Но я буду ждать тебя. А твоя жена не так безобидна, как хочет казаться. Она все эти годы мечтала обрести от тебя свободу. Ты ей не нужен. И не говори мне потом, что я тебя не предупреждала.

– Что ты хочешь сказать?

– А то, что она не ждала твоего возвращения домой. Ты ей только мешаешь быть полной хозяйкой в этом доме.

– Ты несешь бред.

– Спроси любого в доме, и каждый скажет, что она не ждала тебя. Ты наделил ее властью и свободой. И именно это она хочет вернуть сейчас.

– Откуда такие выводы?

– Посмотри сам на ее поведение. Она ни в грош тебя не ставит. Привыкла все решать сама. Всем продолжает заправлять и хозяйничать.

– Сисилия, ты забываешься и лезешь не в свое дело.

Дерек старался не обращать внимания на слова невестки, но семя сомнения уже было посеяно.

– Чего ты ждешь? Или мне показать, где дверь?

Сисилия покинула комнату, но она не считала себя проигравшей. Еще все впереди.

Эту ночь Дерек опять плохо спал. Его подмывало сесть на лошадь и мчаться в деревню. Узнать, где его жена, с кем она, что делает. Но гордость его останавливала, боялся показаться слабым.

Много лет назад он поклялся, что ни одна женщина больше не будет иметь над ним власти. Горький опыт отложил свой отпечаток на всю его жизнь. Он плотно закрыл свое сердце на замок. Спокойствие души и разума для него стало самым важным. Уже семь лет, как он избегал серьезных отношений. Все связи с противоположным полом были временными, ничего незначащими, пустыми. И ему это удавалось до недавнего времени. Одиночество и свобода – вот его цель и желание.

Но Оливия поломала все его планы и выстроенные баррикады. Она, как вулкан, вторглась в его жизнь. Изменила его привычный образ существования, завладела мыслями. Распалила в нем острое желание обладать ею, быть рядом, слышать и видеть ее все время. Вызвала в нем зависимость собой.

Она, как вьющаяся роза, все плотнее и надежнее обвивает его изнутри. Он готов гнать ее от себя и бежать следом за ней.

Жизнь не научила его учиться на собственных ошибках.

На следующий день Оливия вернулась домой лишь к ужину.

За столом уже все сидели. Марта постаралась на славу, и стол был полон еды, издавая вкуснейший аромат и вызывая обильное слюноотделение.

Дерек сразу заметил приход жены, но никак не отреагировал. Продолжал жевать сочную ветчину и общаться с Марком.

Гвентин вся была в себе, выражая полное отчуждение от окружающего мира.

Сисилия лишь закатила свои глазки, выражая полное пренебрежение и недовольство. Молчаливая война с невесткой стала переходить в явные боевые действия.

В картине за столом одно радовало – искренне улыбающееся лицо Марты.

– Детка, дорогая, на тебе совсем лица нет от усталости. Присаживайся к столу. Я для тебя оставила самый сочный кусочек ветчины и кусок пирога с грибами. А то за этими обжорами тебе ничего не останется.

– Спасибо, Марта. Я действительно очень голодна. Вот только поднимусь в комнату, умоюсь и спущусь.

Оливия действительно валилась с ног от усталости, а урчащий живот давал знать о том, что она сегодня ничего не ела.

Быстро умывшись и переодевшись в чистое платье, Оливия расчесала волосы и не стала их укладывать, позволив волнами лечь на плечи и спину.

Весь день, занимаясь лечением Лизи, она старалась не думать о муже. И могла сказать точно, что между ним и невесткой есть какая-то связь. Ее подозрения не пустые.

Но какая связь? Что их объединяет? Она – жена его покойного брата. Но тут гораздо глубже отношения. Уж очень свободно она себя ведет с Дереком. Ее интерес к нему явен, и она не скрывает этого.

Дерек же, наоборот, кажется равнодушным, но не пресекает ее поведение. Не ставит ее на место. А может, ему это даже нравится? А равнодушным лишь пытается казаться? Может, они уже любовники?

Эта мысль доставляла щемящую боль в груди, и Оливия старалась не думать об этом. Но сама мысль, что он может спать с другой, разрывала ее на части, туманила разум. Ревность – сильное и болезненное чувство.

Пусть у них не совсем нормальный брак и измены принимаются в браках по расчету и по принуждению, но это не значит, что она готова мириться с изменами, прощать и закрывать на них глаза.

Отгоняя мрачные мысли, Оливия спустилась вниз, заняла свое место за столом и приступила к еде, с наслаждением и жадностью съедая один сочный кусок за другим.

– Совсем проголодалась и исхудала за эти дни, – с материнской заботой проговорила Марта.

– Очень вкусно! Спасибо, что проследила за ужином в мое отсутствие.

– Миледи, вы все так наладили и всех обучили порядку и своему дело, что мне ничего и делать не пришлось.

– Марта, ты преувеличиваешь мои заслуги и недооцениваешь себя.

Дерек старался не смотреть в ее сторону, но она так и притягивала его взгляд. Злясь на нее за то, что ему не хватало ее эти дни. Он, как мальчишка, ловил каждое ее слово, каждый поворот головы или взмах руки. Ловил тонкий ее запах. Ругал себя и ничего не мог с этим поделать.

Оливия избегала смотреть на мужа, но каждой клеточкой своего тела чувствовала его присутствие.

С ее приходом он все время молчал с привычным равнодушием и угрюмостью.

Слишком сдержан, слишком красив, слишком загадочен и слишком стал не безразличен ей.

– Оливия, – раздался мурлыкающий голосок Сисилии, – как твои дела в деревне?

– Лизи полегчало. Она пошла на поправку, – с улыбкой ответила Оливия, искренне радуясь за женщину.

– А что еще новенького и интересного? – допытывалась невестка. – Ты все успела сделать, что хотела?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, как ты там время провела? – играя бровями и жеманно дергая плечами, не унималась невестка.

– Сисилия, твое воображение и кругозор мышления скудеет до неприличия. Даже скучно и не ново, – парировала Оливия.

Невестка тупо заморгала глазками и замерла с открытым ртом, пытаясь переварить слова Оливии и достойно ответить. Но ничего умного так и не пришло в голову. Однако сдаваться она не желала.

– Оливия, ты знаешь, а мы тоже вчера вечером не скучали с Дереком. Правда, так и не успели обсудить ремонт церкви. Может, мы с тобой сегодня обсудим этот вопрос?

– А что ж так, Дерек не смог тебе помочь с этим вопросом? – в тон ей ответила Оливия.

Она пыталась казаться равнодушной, но двусмысленность слов невестки попала в цель. Ревность туманила разум. Значит, пока она борется за жизнь человека, ее муж проводит вечер с другой?! И известно, чем они занимались, что даже не нашли время обсудить ремонт церкви.

Дерек смотрел на Оливию. Ее глаза бросают молнии, брови сведены. Она пытается казаться беспечной, но он знает, что это не так.

Что она пытается скрыть? Свои похождения в деревне? Или, может, она не так равнодушна к нему, как хочет казаться?

Мысль о том, что он хочет, чтоб она ревновала его, испугала Дерека. Зачем ему это?

Много лет назад он пообещал себе, что ему не нужна ничья любовь и сам он никогда не влюбится. И все складывалось, как надо, пока не появилась она – с горящими карими глазами, полными огня и вызова, решимостью противостоять всем и всему на своем пути. Сила, грация, красота, ум, доброта – все в ней притягивает его. И сейчас он ловит блеск ее глаз, подрагивание ресниц, плавность движений, аромат ее тела. Все запахи вокруг перестали существовать. Лишь этот тонкий, слегка уловимый, дурманящий запах ее тела и волос.

– Нам не до обсуждения церковных вопросов было, да, Дерек? – вернула его Сисилия на землю.

– Прекрати, – резко сказал лорд.

– Сисилия, ремонт церкви я уже обсудила с отцом Стефаном. Разве тебе отец не говорил об этом? Дочь с отцом должны быть ближе друг к другу. Тебе так не кажется?

Сисилия аж побагровела от злости. Оливия знала, что та стыдится своего плебейского происхождения и родства с отцом.