– И не только ты, – проговорила Оливия, продолжая смотреть на мужа и растирать затекшие руки. Ничего не поменялось для них. Его сердце навсегда закрыто для нее.

Сисилия продолжала стоять в стороне, не зная, что ей делать и что ее теперь ждет. Всем стало известно, что это она явилась причиной смерти Корика, тем самым дав роковой пример для проделок Гвентин.

Но всем было не до Сисилии.

– Отец, – сказала Оливия, – я хочу поехать домой с тобой.

Все посмотрели на Дерека, ожидая его реакции и решения.

– Ты можешь вернуться в мой дом, – слишком спокойно и сдержанно проговорил Дерек.

Не этого ждала Оливия. Вернее, она ждала большего. Но он молчал.

И тут прорвалось то, что накапливалось годами, месяцами и долгими бессонными ночами. Оливия больше себя не сдерживала. Вся боль, душевная обида нашли выход.

– В твой дом? Дерек, если ты думаешь, что я буду и дальше жить в ожидании очередного твоего обвинения, то ты ошибаешься. Если ты думаешь, что я соглашусь жить и оглядываться все время назад и бороться с призраками прошлого, позволив теням этих женщин преследовать меня всю жизнь, то ты ошибаешься. Если ты думаешь, что я соглашусь жить в тени чужих интриг и предательств, то ты ошибаешься. Я лучше всю оставшуюся жизнь проживу одна, но не опасаясь, что меня опять обвинят или упрекнут в чем-либо. Жить и бояться, быть опять под подозрением – это не моя жизнь. Я готова признавать и расплачиваться за свои грехи. Но нести крест чужих ошибок не желаю. Быть никем и ничем – это не моя роль.

Дерек молчал.

– Ты всегда хотел быть свободным. Тебя устраивала твоя жизнь одиночки. Тогда живи, как того хочешь. Ты и так очень долго был вынужден притворяться мужем. Эта роль для тебя слишком трудна и обременительна. Ты не способен верить и доверять, а без этого нет нормальных отношений. Ты прилюдно и без слов заявил о своем решении и своей воле. И признания Гвентин вряд ли что-то изменят для нас. Ты всегда хотел быть один.

– Чтобы жить вместе, все это не обязательно.

– Нет, Дерек. Обязательно. И не только верить и доверять. Есть гораздо более важная вещь, о которой сейчас даже и речи не идет. Для нас все закончилось, не успев и начаться. Нас больше нет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я уезжаю с отцом, как мы и договаривались. Ты свободен от меня.

Он не пытался остановить жену, опровергнуть ее слова, попросить прощения или объяснить свое поведение. Просто молчал.

Оливия подошла к мужу и в упор посмотрела:

– Если бы не признания Гвентин, ты бы предложил мне вернуться в твой дом?

Он опять молчал. Впервые трусил. Разум и страх предательства засели глубоко и сжимали тисками его целиком. Он хотел ее остановить, но груз долгих лет не отпускал.

Оливия расценила его молчание за отрицательный ответ. Она все правильно делает. У них нет будущего. И настоящего тоже нет.

– Я желаю тебе счастья, насколько ты себе его представляешь, – сказала Оливия и, обойдя мужа, покинула часовню.

Дерек продолжал стоять молчать.

Она все правильно сказала – успокаивала себя девушка. Так будет лучше для них, даже если ей сейчас очень трудно покидать Дерека. Сама мысль, что она его больше не увидит, не услышит звук его голоса, не ощутит тепло его прикосновений, доставляла смертельную боль в душе. Но жить, как она жила все эти последние годы, выше ее сил. Довольствоваться меньшим, когда хочется большего, она не хочет и не сможет.

Одной ее любви в их отношениях не хватит.

Явным примером стал рассказ Гвентин. Любовь Мориса убила ее, сделала психически больным человеком, жестоким убийцей. История ее жизни шокировала и учила многому.

Оливия покидала не просто часовню, она меняла свою жизнь.

После ухода тестя с невесткой Роберт подошел к Дереку и искренне проговорил:

– Дурак ты, дружище. О такой женщине можно только мечтать. А если надо, то ее любви стоит добиваться всю жизнь.

И не дожидаясь ответа, тоже ушел с Вероникой.

Сисилия уходила молча, с опаской за свое будущее. Ее причастность к гибели Корика может стоить ей жизни. Стать хозяйкой замка Фергисон ей уже не светит. Тут бы в каталажку не попасть и живой остаться.

Вероника, будучи мягкосердечной по складу своего характера, восхищалась смелостью и решительностью сестры, понимая, что сама никогда бы на такое не решилась.

Сердце Ивлена разрывалось от боли за дочь. Он видел, что она безумно влюблена в своего мужа, но поддерживал ее решение. Без взаимной любви и доверия – нет счастливой семейной жизни. А дочке он желал только счастья. Но в душе у старика еще теплилась надежда, что он не ошибся в выборе зятя.

Глава 26

Замок Стардфордский.

Зима набирает свои обороты, покрыв все кругом толстым слоем пушистого белого снега, радуя своей чистотой и новизной. Легкий мороз слегка щиплет и рисует узоры на воде. Все в ожидании новогодних праздников, захватив каждого суетой и хлопотами, особенно ребятишек.

С приходом зимы будто время замедляется, и есть только грядущее Рождество. Но жизнь продолжается. Она идет своим чередом и по своим законам, правилам.

Очередное утро нового дня. Яркие лучи солнца пробиваются сквозь оконный проем.

И очередной приступ тошноты подорвал Оливию с кровати. Сокращение диафрагмы – и пустой желудок девушки опустошен окончательно.

– Миледи, я приготовила вам горячего чая и омлет с сыром.

– Деби, я ничего не хочу, – стараясь прийти в себя, сказала Оливия, вытирая испарину на лбу.

– Вы же знаете, что вам полегчает, стоит только поесть и выпить горячего чая.

– Когда это уже закончится? Это невозможно, – пытаясь подавить очередной накатывающийся приступ рвоты, проговорила девушка.

– Скоро. Так бывает только в начале беременности.

– Очень на это надеюсь.

– А вы будете говорить лорду о своей беременности? – неожиданно спросила служанка.

За последние два месяца имя Дерека ни разу и никем не упоминалось в присутствии Оливии.

Она не желала ни с кем обсуждать сложившуюся ситуацию и события своей личной жизни.

Лишь в самом начале Ивлен пытался начать разговор о Дереке, но Оливия категорически заявила:

– Отец, Дерека в моей жизни больше нет. Если тебе в тягость мое проживание с тобой, то я найду, куда уехать. Но его имени я больше не желаю слышать.

В словах и интонации Ивлен ощутил сильную душевную боль и обиду дочери.

– Как скажешь, дочка. А уезжать никуда не надо. Это твой дом. Можешь здесь жить столько, сколько пожелаешь.

Больше старый лорд не пытался говорить о Дереке, хотя очень сомневался, что Оливии от это становится легче.

Он не мог равнодушно смотреть на страдания дочери, но и изменить что-либо тоже был не в силах. Сердце старика подсказывало, что Дерек страдает не меньше. Он не был уверен, что молодые поступают правильно.

Лишь надеялся на то, что они образумятся, и влюбленные сердца воссоединятся. Эта мысль поддерживала его и придавала сил.

И сейчас, услышав имя мужа, Оливия вся напряглась. Этот вопрос она задавала себе сотни раз за день. Но ответ всегда был один.

– Нет. Это только мой ребенок.

– Госпожа, но, может, узнав о ребенке, ваш муж приедет за вами?

– Деби, по-моему, ты лезешь не в свое дело. И это не обсуждается. Давай свой чай, пока он не остыл окончательно, – уже спокойнее сказала Оливия, не желая больше обсуждать эту тему.

Слишком остро и болезненно было для нее все, что касалось мужа.

За эти два месяца, сама того не замечая, Оливия ежедневно ходила в заброшенную хижину за замком.

За это время хижина преобразилась. По распоряжению отца, в ней всегда горел камин, было чисто и залатаны все дыры, защищая от сквозняков и дождя. Но Оливия вначале даже не обратила внимания на все эти перемены. Она часами просиживала здесь, вспоминая, как все начиналось. Эта хижина была для нее связью с прошлым. Именно здесь она впервые воспылала страстью к мужчине. Те несколько минут уединения, когда она тонула в руках мужа, теряя голову и разум. Не осознавая этого, тогда она была счастлива. Это были одни из самых ярких минут их короткой совместной жизни. Здесь началась ее новая жизнь.

Все в этой хижине напоминало о Дереке – его красивом стройном теле, стойком волевом характере, смелости, решительности. Она долго думала, что от мужа у нее ничего не осталось, кроме воспоминаний, нескольких дней у сестры, наполненных страстью, нежностью, радостью и счастьем, и горьких воспоминаний других событий. Но с каждым днем все плохое забывалось, а счастливые минуты, мгновения становились все ярче и сильнее.

А то, что кроме воспоминаний от мужа у нее есть ребенок, которого она носит под своим сердцем, вообще преобразило ее жизнь, придало ей смысла.

Но возвращаться к Дереку, навязывать себя ему она не собиралась.

Либо все, либо ничего!

На меньшее она не согласна.

Сегодня, очередной раз выходя из хижины, Оливия решила больше сюда не возвращаться. И, поглаживая все еще плоский живот, сказала:

– Хватит жить прошлым. Теперь у меня есть настоящее и будущее с тобой, мой малыш.

Это решение принесло ей облегчение. Огромный груз упал с ее плеч. С улыбкой она вошла в замок.

– Дочка, рад видеть твою улыбку. Ты вся светишься. Давно тебя такой не видел.

– Отец, так будет теперь всегда.

– Ты решила вернуться к мужу?

– Нет! Отец, при чем тут Дерек? К нему я не вернусь. Но и страдать больше не намерена.

– Правильно, дорогая. Жизнь продолжается. А как дальше будет – увидим.

– И еще, отец, прикажи больше не отапливать хижину. Я там больше не появлюсь.

– Как скажешь, родная. Узнаю свою дочь!

И в этот момент в зал вбежал взволнованный часовой.

– Милорд, к замку скачет целое вооруженное войско!

– Войско? Сколько их?

– Человек восемьдесят. И все вооружены.

– Кто они? Под чьим они флагом?