– А ведь ты, Гарет, на самом деле не хочешь, чтобы я на ней женился!

– С чего ты взял? Нет, право, это был бы отличный выход из создавшегося положения!

– А что будет тогда с тобой, мой друг? Что станет с нашей дружбой, если я женюсь на женщине, которую ты любишь?

– Что за чепуха!

Однако по тому, с какой горячностью Хок выпалил это, Кеннет понял, что не ошибся.

– Она хорошая девушка, и я с риском для жизни берегу ее ото всех бед, но люблю ли?..

– Это чувство всегда все изменяет и путает. Любовь неизменно осложняет жизнь. Она все сметает на своем пути, как разбушевавшийся горный поток. Собираясь жениться на моей сестре, ты испытывал совсем иные чувства. Когда освободишься от церковного проклятия, женись на Розе!

– Когда освобожусь! – резким движением Гарет схватил кубок и с силой стиснул его ножку. – Никогда не освобожусь! И потому не стоит нам об этом говорить, – он с грохотом поставил кубок на стол. – Любовь! – гримаса боли исказила его лицо, словно слово ужалило язык.

– Даже если бы я и захотел жениться на Розе, – продолжал Кеннет, – необходимо для брака еще и желание самой девушки. Она не похожа на кроткую послушную овечку, и я сомневаюсь, чтобы Роза согласилась выйти за меня. Ты здоровый неотесанный мужлан, Гарет! Уж и не знаю, за что только любят тебя женщины! Но сердце Розы, – вижу, принадлежит тебе.

– Девическое увлечение! Она переболеет, влюбленностью, и все пройдет бесследно.

– Ты должен жениться на ней, Гарет! Не торопись отказываться, подумай прежде! Это не так уж нелепо, как кажется на первый взгляд! Есть у меня один знакомый судья, он мне обязан многим. Я уверен, что он согласится составить ваш брачный договор.

– Невозможно! В случае моего брака с Розой Браервуд ждет тяжелая участь Мастерсона. Церковное проклятие распространится и на Браервуд!

– Вспомни, что тебе советовал Пэдвик. Вы будете держать в секрете ваш брак, пока с тебя не снимут церковное проклятие. Король зла долго не держит и вскоре простит тебе все. А ты тем временем будешь охранять свою жену пуще глаза, и ее не достанут длинные руки монастырских преследовательниц, и не заденут черные козни душегубки-мачехи.

– Ты, что же, Кеннет, предлагаешь мне жениться по расчету? – с искренним гневом воскликнул Гарет.

– О чем ты говоришь? Какой расчет? Девушка тебя просто обожает!

– С такой же горячностью она возненавидит меня, когда узнает, что я поступал не бескорыстно. Двести фунтов, обещанные за кольцо Акасией! И половина этой суммы – Пэдвиком!

Кеннет покачал головой.

– Она простит, когда поймет все.

– О, ты ее не так хорошо знаешь, дружище!

– Ты можешь предложить что-либо получше? Скажи, Гарет, как ты собираешься удержать ее от опрометчивых поступков, которые она, возможно, вздумает совершить, узнав, что ты был нанят ее отцом, чтобы забрать кольцо с печатью Браервуда? Если ты не женишься, то не сможешь удержать! А сгоряча Роза, не исключено, выкинет какую-нибудь отчаянную глупость, которая, может статься, будет стоить ей самой жизни: вернется, например, в свое поместье прямо в смертельные объятия мачехи! А став твоей женой, она возьмет на себя долг быть с тобой всегда рядом. Вот и останется Роза при тебе, пока все не утрясется и не уладится.

Кеннет ждал. Гнетущая тишина не нарушалась ни единым звуком. Прислуга, утомленная праздничной трапезой и танцами, покинула зал. Некоторые, сраженные обильным хмелем, уснули на полу. Человек пять слуг дремали стоя, прислонившись к массивному резному буфету.

– Не могу я предложить ничего лучше того, что предлагаешь ты, – сказал наконец Гарет, и гулкое эхо в просторном зале отозвалось на его горькое признание. – Если для безопасности Розы ей необходимо выйти замуж, то пусть ее мужем окажется более достойный человек, чем я, – он с горечью улыбнулся. – Что я могу предложить ей? Только защиту. Впрочем… Завтра утром я сделаю ей предложение.

Кеннет поднял бокал:

– Ты правильно поступишь!

– А я в том сомневаюсь, мой старый и верный друг!

* * *

Чувствуя себя, словно неказистый неопытный юноша, Гарет на следующее утро нашел Розу в уютном ухоженном дворе замка. Ее лицо озарилось радостью, когда она его увидела. Гарет залюбовался девушкой.

– Вчера весь вечер мы говорили с Кеннетом о вас, Роза, – приступил он сразу к сути без предисловий, – и решили, что будет лучше, если мы с вами немедленно поженимся.

Роза замерла от неожиданности. Сердце у нее готово было выскочить из груди от счастья. Она и не мечтала, что все произойдет так скоро. Тысячу раз девушка представляла себе эту желанную сцену, но, увы, не было цветов, пылких объяснений и преклоненных колен. Не такой Гарет человек! Но и вымолвленной скороговорки избранника оказалось довольно, чтобы влюбленная девушка обрела счастье.

С радостным криком она бросилась к нему на шею и осыпала его лицо поцелуями. Мягко, но твердо Гарет отстранил ее.

– Подожди минутку, детка! Ты не дослушала меня до конца. Мы не будем венчаться в церкви, а вступим в гражданский брак. Никто не должен знать об этом, иначе Браервуд окажется, как и Мастерсон, под церковным проклятием.

Роза сникла. Однако ее глаза все еще блестели от внезапного предложения Гарета.

– Я бы с удовольствием закричала о своем согласии на весь белый свет, но не закричу, а скажу тихо, чтоб никто, кроме тебя не услышал: я согласна, милый!

– Жить мы будем в Мастерсоне.

Она кивнула.

– И еще одно условие, – Гарет облизнул пересохшие губы, медленно подбирая слова, – я думаю, будет лучше, если мы станем проводить ночи порознь, не как муж и жена, до тех пор, пока не повторим наши клятвы перед алтарем.

Роза была обескуражена.

– Но почему?

– Всякое может случиться. А если мне придется носить проклятие многие годы? Ты захочешь покинуть меня. Развода нам легче будет добиться, если…

– Ах, Гарет, слишком уж ты осторожен и предусмотрителен! – с досадой вымолвила Роза.

Его лицо застыло, как гранит. Он отвел глаза.

– Ты принимаешь условия или нет?

То, о чем мечталось, было сейчас так близко! Нет, она не станет спорить, но позже примется добиваться изменения условий брачного договора всеми силами души.

Роза спросила:

– Где же судья?

– Он ждет нас в конторе Кеннета. Идем?

Роза послушно пошла за Гаретом следом.

* * *

Навсегда запомнила Роза день своего бракосочетания как крушение всех ее розово-голубых девических мечтаний. В небольшой мрачноватой конторе было холодно. Судья сидел за столом с унылым выражением лица. Кеннет и Ровена присутствовали как свидетели. Никто не произносил клятв. Прошуршала бумага, заскрипели перья, со стуком приложили печать. Вся процедура заняла не более пяти минут.

Это событие растрогало только одного Кеннета. С распростертыми объятиями он шагнул к Розе, поцеловал ее и пожелал счастья.

Она опустила глаза и прикусила губу. Она же выходит замуж за человека, которого любит всем сердцем! Почему, однако, не звонят колокола? Где священники? Где нарядно одетые служки? Где праздничный эскорт? Почему нет на ней пышного свадебного платья и богатой одежды на Гарете? Все тускло и серо. Роза испытывала непривычное чувство униженности, словно кто-то наносил ей страшное оскорбление.

– Вы прелестнее принцессы, – прошептал ей Кеннет. – Ваша красота не нуждается в расшитом золотом и жемчугом платье.

Невеста заставила себя улыбнуться. С благодарностью посмотрела она на Кеннета. Он один прочитал ее тайные мысли и попытался смягчить гнетущее чувство разочарования. Украдкой Роза взглянула на Гарета. Его нахмуренные брови, мрачный взгляд – все говорило о том, что ему сейчас нелегко.

Роза расправила плечи и гордо вскинула подбородок, заставив утихнуть обиду. Что это она надула губы, как капризное дитя? Что еще могла она ожидать? Гарет и так сделал все, что было в его силах. Разве сестра Маргарет не предупреждала, что настоящая любовь – такая, как у нее, – должна пережить многие испытания и тяготы на пути к счастью.

Роза положила руку Гарету на плечо.

– Брак заключен. Пойдем в зал и поднимем бокалы в часть этого события?

Ее супруг кивнул. В его глазах мелькнуло что-то похожее на облегчение. Они прошли в зал. Обед ничем не отличался от обычной трапезы: вино, эль, жареные колбаски, пудинг, вкусный, но не праздничный пирог. Ровену развлекало, что свадьба не настоящая. Ей казалось, что и сам брак бутафорный, но строгие предупреждающие взгляды Кеннета принуждали держать язык за зубами.

Потом, как в самый будничный день, Кеннет и Гарет ушли в конюшню смотреть новых лошадей, только что приобретенных хозяином. Дамы остались одни. Розе показали замок. В комнате Ровены она вынуждена была не очень искренне похвалить рукоделие хозяйки. Девушка обрадовалась, когда этот бесконечный странный день подошел к концу.

* * *

На постели в ее спальне лежала тонкая домотканая ночная рубашка изо льна. От масляной лампы исходил дрожащий слабый свет. Комната была небольшая, совсем без мебели. Едва ли ее можно было назвать уютной, но после всех пристанищ, где последнее время ночевала Роза, путешествуя под защитой Гарета, и этот приют мог показаться роскошным.

– Ваша одежда вот здесь, – горничная указала на ряд вешалок на стене. – Все это одеяние почистили и просушили.

– Спасибо, – пробормотала девушка.

Служанка в дверях остановилась.

– Что еще? – поинтересовалась Роза.

– Моя хозяйка приказала забрать у вас ее одежду.

В глазах Розы вспыхнули искры негодования. Рывком через голову скинула она платье, в котором сегодня вступала в брак. Прядь длинных волос осталась, запутавшись, на пуговице. На пол полетела сброшенная нижняя сорочка. Роза осталась совсем нагой. Вдогонку горничной она приказала:

– Подождите! – и бросила сверху на охапку одежды ночную рубашку. – Отнесите и это! Передайте леди Ровене, что я скорее останусь совсем голой, нежели позволю, чтобы у нее болела голова из-за тряпок!