***

Роман.

Аля давно спала после нашего горячего вечера. Как я по ней соскучился! Всё это время женщины у меня не было — я никого не хотел видеть рядом ни в своей жизни, ни в своей постели. Я пытался быть нежным и аккуратным, но рядом с ней всегда просыпается медведь Рома, у которого ещё к тому же давно не было рядом его девочки, так что медведь оторвался по полной.

Мне не спалось, и я вернулся на веранду, где не так давно мы все вчетвером смотрели на закат. На столе так и стоял недопитый Алей бокал вина. Взял его в руки и начал задумчиво вертеть, затем отпил, будто бы пытаясь почувствовать на стекле вкус её губ. Всего этого могло бы и не быть из-за моей недоверчивости… Как я рад, что мы преодолели эти трудности, что она простила...

Хуже, чем я сам себя наказал — никто не накажет. Я продолжал себя корить до сих пор, как только вновь думал о том, что мог натворить своим нежеланием слушать и слышать. Но счастье в её глазах сейчас — лучшее доказательство, что мы справились!

Было кое-что ещё, что меня … кололо в сердце. Моя мать. Она отказалась принять Алю, узнав, что именно она станет моей женой. И даже известие о будущем внуке не смягчило её сердца.

Вспомнил наш разговор с ней…

Полтора месяца назад, после драки с братом, она приехала ко мне прямо на работу. Я знал, о чём она хочет поговорить, и ссылаясь на неотложные дела, всё тянул. В итоге, она не выдержала и приехала ко мне в центр среди бела дня. И заставила поговорить. Однако то, что, она услышала ей вовсе не пришлось по душе.

— Рома, — облокотилась мама на мой рабочий стол и взглянула мне … нет, не в глаза, в самую душу. — Что у вас происходит с Евгением?

— Нажаловался, да?

— Нет. Материнское сердце подсказало. Я когда увидела эти чёткие следы от ударов на его лице — сразу о тебе подумала. Он тебя защищал, не хотел ябедничать. Но я чувствую — между вами отношения напряглись ещё больше. Что вы не поделили?

— Мам, — встал на ноги. Как же слова подобрать? Она переживает за нас обоих, как и любая мать. Ну и как я ей скажу, что мы не поделили на самом деле? Что нас двое, а Аля одна? — Чтобы не было между нами — мы всё решили. Взрослые мальчики, и сами разберёмся. Иди домой, мам. Не вмешивайся. Я не трону его больше, обещаю тебе.

— Значит, это всё-таки ты? Обалдел? — начала мама злиться и нервничать. — Бывший боксёр, пусть и любитель, и музыкант — ты считаешь, это нормально?

— Поверь, я знал, что делаю.

— Мне стало легче, — с сарказмом ответила она. — Мы ему, кстати, бровь зашивать ездили с его отцом.

— Всё, мама — больше никогда. Разговор закрыт?

— Ты не хочешь говорить, — сказала она упавшим голосом, заламывая руки. — А мне каково? Я мать, у меня сердце кровью обливается, когда я вижу что мои сыновья готовы друг другу глотку перегрызть. Пусть и от разных отцов — так уж вышло, но вы для меня одинаково любимы. Что я должна думать?

Я молчал, опустив глаза в пол. Я и сам знаю, как это всё мерзко выглядит. Но любовь лишила меня разума и принципов. Я тот ещё козлина, кто бы спорил. Но на войне и в любви все средства хороши. И, кстати, Женька придерживается ровно того же принципа. Если бы ты, мама, знала, на что он пошёл, чтобы заслужить свою зашитую бровку.

— Это из-за девушки, да? Что ещё…

Ну, логично. Чаще всего любовь и становится яблоком раздора.

— Мама, это уже не важно. Всё в прошлом.

— Значит, да.

Ну как что-то можно утаить от всевидящего сердца матери? Мне уже тридцать шесть, а до сих пор врать не научился, как положено. Ну зачем ей эта грязь, когда мы всё равно вместе быть не можем?

— Только не говори мне, что это Аля, — впилась она в меня глазами, ожидая реакции.

Я не сдержался — дёрнулся, а моё лицо невольно потемнело и нахмурилось.

— Как я сразу не догадалась... Твой отец видел тебя с девушкой, которую ты всем подставлял как свою невесту у Савельева. И даже в красках описал мне её по телефону, спеша сообщить радостную новость. А потом и имя назвал. Так это и была — та самая Аля?

Я молчал. Мама — просто Шерлок Холмс. Мне нечего было ответить на это…

— Ты что — увёл невесту своего брата? Ещё и собрался на ней…жениться?

Я поджал губы:

— Да. Да, увёл, мам. Только у нас ничего не вышло. Так что, пожалуйста — давай прекратим этот разговор. Поверь, мне и самому невесело.

— Рома, — зажала она рот ладонью и осела в кресло. — Мальчик мой. Я же…совсем не так вас воспитывала. Как ты мог…Это же женщина твоего брата!

Из глаз матери потекли слёзы. Не представляю, каково сейчас ей… Она действительно не выбирает между нами и любит одинаково, а тут вскрывается такая грязь.

— Мам, с сердцем плохо, да? — склонился я над ней. — Щас… Воды налью.

Я принёс ей бокал, но она лишь глянула на него и снова посмотрела в моё лицо.

— Нет… И ты… У тебя… Ну, а почему она ушла от тебя? Раз уж ты всё равно её забрал. Что у вас случилось?

Мама просто разрывалась между злостью и жалостью ко мне.

— Я не хочу об этом. Не вышло и всё.

— Как мне трудно с тобой об этом говорить… Ну, почему же тебе так не везёт в любви? Такой красивый мальчик, и такой невезучий.

— Всё будет нормально со мной, — меня начинали раздражать эти причитания матери, пусть я и понимал, что она не может не сочувствовать сыну. Но да — в любви мне действительно катастрофически не везло. И Аля не стала исключением. Даже больше того — она стала венцом моего невезения.

— Точно? — она вглядывалась в моё лицо.

— Да, мам. Серьёзно, не о чем беспокоится.

— Сынок. Я всё равно тебя люблю. Мать — вот кто тебя любит на самом деле. Даже после того, что ты сделал…

Она, утирая слёзы, молча покинула меня. Я сидел, смотря в одну точку. Мама случайно вновь разбередила раны, которые ещё даже не перестали кровоточить. Но мне, похоже, удалось всё же убедить её тогда, что всё со мной будет нормально. В принципе, ничего и не произошло со мной, кроме того, что внутри я был ходячим трупом без души.

Затем моё решение о женитьбе и объявление о беременности Али. Она была в шоке, но против ничего не сказала. Только я знаю, что она ещё долго не сможет с этим смириться и считать Алю не лучшей девушкой по морально-этическим соображениям. Мама не могла знать, что Аля виновата лишь в том, что она полюбила в ответ меня, того, кто был готов вырвать её из лап брата любым способом. Но свадьба состоится, как бы она не вздыхала. Прости, мам, но наше с Алей счастье мне дороже морали.

Эпилог

Утром мы проснулись в одной постели, впервые за долгое время. Я проснулся раньше, и наблюдал за ней. Моя такая нежная девочка безмятежно спала. Лицо её было спокойное и расслабленное, и я в который раз отметил, как она красива… Как я мог допустить разлуку, и чуть не потерять и её, и ребёнка… Снова в душе защемило. Я готов искупать вину каждый день — это не пустые слова. Я начинаю воплощать их в жизнь. Слова — ничто. Поступки — всё.

Легко коснулся её волос, провёл пальцами по щеке, и она, почувствовав на себе мои руки, пошевелилась. Ресницы дрогнули, и Аля распахнула свои карие глаза, которые однажды свели меня с ума раз и навсегда. Остановив взгляд на мне, она еле заметно улыбнулась, и поцеловала мою руку. Целая дорожка лёгких касаний. С такой нежностью и любовью, что меня это прострелило насквозь, как пуля — никогда ещё женщина не касалась меня так… Как жена. Только моя Аля и любила меня по-настоящему. Как и я — её.

— Вставай, соня, — сказал ей. — У нас впереди насыщенный день.

— Правда? А что мы будем делать?

— А вот вставай и узнаешь, — откинул одеяло и пошёл в душ.

День и в самом деле очень волнительный. Примерно через час я ушёл в другую комнату, чтобы одеть подготовленный костюм… А к Але пришла Аня...

***

Аля.

Роман куда-то запропастился, а вместо него пришла Анька — какая-то вся загадочная. Повела меня в комнату в конце дома. Открыла передо мной дверь и пропустила вперёд. И не помню, какой по счёту раз за эти сутки я открыла рот…

Комната напоминала маленькую гардеробную. Посредине туалетный столик и огромное зеркало во весь рост. На самом краю его была закреплена…фата. Свадебная фата, кружевная. Покрутив головой ещё я увидела на стене висящее на плечиках платье… Белое, летящее платье для похода под венец.

В шоке оборнулась на подругу. Аня тепло улыбалась, наблюдая мою реакцию. Конечно, она заранее всё знала.

— Что это? — удивлённо спросила её.

.До меня никак не доходило.

— Твоя свадьба, Аля. На берегу океана, помнишь, ты мечтала. А это твой свадебный наряд! Посмотри, как красиво, — показала она за окно.

Прямо на песке возле окена уже установили свадебную арку. Вся в цветах, она колыхалась лентами на ветру, ожидая своих влюблённых, чтобы взять нас под крылышко.

Моё сердце пропустило удар, а потом я не могла за ним угнаться — так сильно оно билось, оно просто убежало от меня! Да, Роман сделал мне предложение дважды, и я согласилась. Но я не думала даже, что всё случится так скоро и…вот так! На глаза навернулись слёзы.

— Чего стоим? Одеваться кто будет? Ну-ка, давай, кто из нас невеста?

Я на негнущихся ногах прошла вперёд. Аня, чувствуя мой ступор, помогала мне облачиться. Когда последний штрих был нанесён, я посмотрела на себя в отражение.

На меня смотрела милая и прекрасная невеста. Самая настоящая. Кружевная фата очень мне шла, и с той прической, что мы с Аней сделали, она смотрелась прекрасно. Белое платье в пол из почти невесомой ткани легко струилось по фигуре, оставляя глубокий разрез на ноге, не скрывая, что у невесты ножки более чем прекрасны. Платье не было стандартным, но мне оно безумно понравилось, к тому же к атмосфере жаркого мексиканского острова лучше и не придумать было! Несколько незатейливых украшений и совсем мало косметики — сама нежность. У Ани замечательный вкус, она очень хорошо меня успела узнать. Как же мне повезло с подругой! Не меньше, чем с мужчиной, который придумал именно такой праздник нашей любви… Из образа немного выбивалась обувь — лёгкие босоножки, так как ходить по песку на шпильках, ясное дело, признаки раннего маразма. Но я даже их не стала обувать — хочу чувствовать ногами песок!