Ольга Лавин - Роковой обман (СИ)

Но она не дается, вырывается.

- Пусти меня. Ты плохая, - кричит, заливаясь слезками, а я от бессилия просто схожу с ума. Бежит к Татьяне, та ее прижимает к себе, успокаивает. А Стас все это время просто наблюдает. 

- Вы не должны делать этого, - предупреждает меня Татьяна. - У девочки есть отец и няня. И, как я понимаю, Ваше место  на кухне, так и ступайте туда. Сашенька любит тосты на завтрак, с сыром, без колбасы. И пьет жасминовый чай. 

Стас дальше продолжает молчать, а у меня горло рвет от желания что-то сказать, ответить, нагрубить. Но я сдерживаю себя из последних сил.

- Папа, я не хочу, чтобы она работала в нашем доме, - всхлипывая, говорит Сашенька, показывая на меня рукой, как на какого-то монстра.

- Солнышко, я уже принял ее на работу, и это не обсуждается. И ты ведешь себя очень невоспитанно, поднимись к себе и обдумай поведение. Таня принесет тебе завтрак в комнату. - После его слов Сашенька стала подниматься наверх, еще больше изобразив на своем милом личике недовольство.

- А что касается вас, Татьяна. Впредь хочу обозначить, что не Вы указываете, что и кому делать в этом доме. Я и не удивляюсь, почему Сашенька в последнее время совсем отбилась от рук. 

- Но Станислав Леонидович, я же ничего такого не сделала.

- Вы обидели Соню, впредь попрошу воздерживаться от подобных упреков в ее адрес. 

Я не могла поверить, что Стас сделал это. Заступился за меня!

- Как только Соня приготовит завтрак, спуститесь и заберите. Сонино место на кухне, и по всему дому за Вами гоняться никто не будет. Вам это ясно?

- Предельно, я могу идти? 

- Да, идите. 

Она, молча, прошла мимо меня, одарив меня взглядом, полным ненависти и презрения.

- Спасибо, - единственное, что смогла вымолвить, пытаясь придушить в себе обиду, и не заплакать.

- Она не простой ребенок, с ней бывает иногда сложно. Сама понимаешь, матери не было, ну, а няня не способна дать всю ту любовь и заботу. Я, конечно, старался, но постоянное отсутствие дало о себе знать, - пытался оправдаться Стас.

- Я все понимаю, Стас, правда. И еще знаю, что нам будет очень трудно ладить с ней. Она сильно привязалась к тебе. Она любит тебя.

- Я знаю. И я люблю ее больше жизни. Конечно, не так сильно, как любил тебя когда-то, - добавляет, прежде чем пройти на кухню.

- Я не думаю, что есть на завтрак тосты - это правильно. Для нормального пищеварения необходимо употреблять каши из злаков, - я проигнорировала слова Стаса, вместо этого высказала свое мнение по поводу рациона питания.

- Саша терпеть не может каши. Если ты хочешь стать ее врагом номер один, то вперед.

- Что ты будешь сегодня делать? Ты поедешь к Глебу? 

- Да. Я хочу узнать, что из всего, рассказанного тобой, правда, а что ложь. 

- Ты до конца мне не веришь?

- Сонь, я запутался. И мне надо время, факты, признания третьих лиц, чтобы быть уверенным до конца. 

- Я не обманываю тебя, Стас. Я не убивала Егора, я не спала с Глебом. Он сам ко мне приставал, сам хотел надругаться, как только я оказалась в колонии. Не знаю, почему он так делал. Но он никогда не видел от меня взаимности, поэтому закрывал в одиночной камере без еды на целые сутки. Однажды даже избил. 

- Вот урод! - Стас неожиданно стукнул кулаком по столу, и неожиданно из-за стола выглянула белая мордочка собаки. Моей собаки. Он жив! И он здесь!

- Панди? - не могла поверить. 

- Да, Саша к нему сильно привязалась, да и я не мог выбросить его на улицу или отдать в питомник. 

- Спасибо, спасибо тебе, - я упала на колени и прижала свое пушистое счастье к себе. Он сразу же приник ко мне, стал облизывать мои щеки и влиять хвостиком. А затем громко залаял. А потом еще громче. Узнал!

- Мой хороший, мой самый лучший пес на свете, да, - говорила ему, а Стас с любопытством за всем этим наблюдал. 

- Ладно, я, пожалуй, пойду, переоденусь. А ты осматривайся пока на кухне, решай сама, что готовить. Надеюсь, ты все же сделаешь на вечер свое фирменное блюдо. Я до сих пор ничего не ел вкуснее, - добавляет Стас и выходит из кухни.

ПРОШЛОЕ

Стас

Я с ней, со своей любимой девочкой. Вдали от всех, но самое главное - от НЕГО!

Все же правильно, что  решил  избавиться от Егора на эти дни. Не позволить Соне выйти замуж за этого мудака! Побыть с ней, иметь возможность любить и чувствовать себя любимым, таять в ее объятьях, целовать самые желанные губы на свете, ласкать ее изящное тело. Понимаю, что рано или поздно эта ложь раскроется, и она возненавидит меня. Плевать. Главное, что сейчас я самый счастливый на свете. Это я должен быть на его месте, и я себя оправдываю за этот поступок. 

Он хотел взамен на нее, чтобы я отказался от всего и попросил отца переписать на него все: наследство, долю в семейном бизнесе, все именные акции, недвижимость в нескольких городах мира. Мне оставлял только машину! Типа, мне и этого хватит – и то он слишком щедрый!

Хитрый план. Но и я не дурак. Егор не давал мне никаких гарантий, что Соня будет моей. 

Я люблю ее! А любовь оправдывает все средства! Все!

Как все же приятно слышать из ее уст слова любви и нежности. 

Жаль, что не мое имя она произносит каждый день. Но я уже привык. 

Сколько Егора буду держать еще в том подвале, не знаю. Посадят ли меня в тюрьму за похищение родного брата? Тоже не знаю. Я вообще ничего не знаю и не хочу знать. 

- Любимый, я решила присоединиться к тебе, - окликает меня Соня, погружаясь в воду. Подплывает ко мне вплотную, обвивая своими ногами, словно змея. 

- Соня, - пытаюсь возразить, но понимаю, что все бесполезно, когда она уже накрывает мои влажные губы своими. 

- Я люблю тебя, и я хочу тебя. Ты  мой самый лучший мужчина на свете? – спрашивает, прерывая поцелуй. 

- Ты мой. Только мой, - заявляет на меня свои права. 

- А ты моя, только моя, Сонюшка. Самая любимая женщина на свете. Моя женщина, - отвечаю ей, а затем сжимаю ее  волосы в кулак и впиваюсь в губы страстным поцелуем. 

К черту все переживания, я не могу рядом с ней ни о чем другом думать. Похоть, страсть, безрассудство. 

Хочу ее снова. До одури. До беспамятства. Остановить бы это мгновение и застрять в этом временном промежутке навечно. 

Я за эти дни изучил не просто каждый сантиметр, а каждый миллиметр ее идеального тела. Дарил ей ласки, возносил к высотам наслаждения. И был с ней максимально нежным. Но сейчас хотел ее по дикому, по животному. Черт! Я не могу позволить себе сорваться, иначе спугну. Но Соня, как будто специально испытывает меня, когда немного отплывает и начинает стягивать с себя верх купальника, затем ныряет под воду и выныривает уже со своими трусиками в руках. 

- Теперь твоя очередь, любимый муж.

«Ах ты, провокаторша! Накажу!» – даю сам себе обещание. Не думал, что Соня способна быть такой игривой и бросать мне вызов. 

- Играешь с огнем, любимая, - пытаюсь ее остановить, пока еще не поздно. Но она лишь мило улыбается мне, а на ее щеках появляются мои любимые ямочки. 

«Все! Доигралась!» – говорю сам себе, подплыв к ней, а затем резко тяну Соню на себя. Она в моих объятиях. Усаживаюсь на ступеньки, ведущие в воду. Хочу ее сверху! Пытаюсь притянуть к себе, но она сама хорошо со всем справляется. Опускает свои руки под воду и избавляет меня от плавок. 

Я лихорадочно целую ее шею, спускаясь к груди, вжимаясь одной рукой в ее правую ягодицу, в то время как указательным пальцем второй руки уже погружаюсь в ее влажное лоно. 

Можно ли так зависеть от одной женщины? Да, можно. Я убедился в этом на собственном примере. 

- Аххх, - ее глухой стон заводит меня настолько сильно, что я уже без всяких опасений проникаю пальцем глубже. 

- Соня, я тебя сейчас так… - шепчу на ушко, прикусывая нежную кожу на шее. 

И окончательно зверею, когда она ладошкой начинает ласкать мой член, который вот–вот взорвется, так и не оказавшись в ней. А мы этого совсем не хотим. 

- … оттрахаю, - продолжаю я, приподнимая двумя руками за ягодицы, и проникаю в нее одним, но мощным толчком. До основания. Смотрю в ее затуманенные похотью глаза и понимаю, что она совершенно не против. Какой это по счету секс между нами? Седьмой или…? Я уже сбился со счета.

С ней я забываю обо всем. Нет, ни за что не отдам ее Егору, ни за что! Если надо будет, я убью его! – ужасаюсь от собственных мыслей.

- Ахх, - стонет моя любимая, пока я вколачиваюсь в нее жестко и грубо.  

Вот и сорвался! Долго сдерживал себя, любил, ласкал, целовал нежно. Но настолько сейчас мной завладели эмоции! Осознание того, что я ее потеряю, как только вернемся домой. И я вряд ли останусь победителем в этой нечестной игре. 

- Егор! Аххх, я не могу больше, - двигался я неистово, не сдерживая себя. А она все равно выкрикивала его имя. Делая  мне этим безумно больно.

Соня

- Как же я не хочу никуда лететь, - жалуюсь Егорушке, когда мы уже садимся на свои места в самолете.

- И я, любовь моя,  так не хочу возвращаться. Я бы остался здесь навсегда. Только с тобой вдвоем, - отвечает он и целует меня в макушку, прижимая к своей широкой груди. 

Как он может быть сначала таким диким, например, как вчера. И таким милым и нежным, как сегодня? У меня на теле остались незначительные, но все же синяки от его вчерашних объятий. 

- Мы же переедем? Ты мне обещал, Егор. Знаешь же, какой скандал будет, когда твоя мать узнает, что мы все сделали по-своему. 

- Знаю. Но я все стерплю, ради тебя и нашей любви. Веришь? 

- Конечно, верю. 

- Дорогие пассажиры. Просим вас пристегнуть ремни безопасности. Мы взлетаем, - после этих слов Егор пристегнул на мне ремень безопасности, затем и себе.