- А не будешь жалеть? У тебя же, и правда, мужика не было восемь лет. Разве не хочется? 

- Нет, не хочется.

Какая обманщица! Ладно, хочет дальше играть в недотрогу и скорбящую вдову, пожалуйста! У нее будет такая возможность. А мне надо в офис! Наконец–то, заняться делами.

- Ну, раз не хочется, то и не надо, - шепчу напоследок, и выхожу из кухни.

22 Глава

НАСТОЯЩЕЕ

Соня 

Прошла неделя.

Сегодня Сашенька снова начала огрызаться со мной, впрочем, она делает это изо дня в день. Стас делает вид, что ничего не замечает, да и вообще не понимает, что происходит. А я не сдержалась и накричала на Сашу. Таня, как всегда, бросилась на ее защиту, выставляя меня монстром:

- Вы извините, хотя, нет, не извиняйте. Но я скажу все, что думаю. Если по какой–то счастливой случайности Станислав Леонидович обратил на Вас внимание, это не значит, что Вы имеете право так разговаривать с его дочерью. Я вынуждена буду ему все рассказать.

- Таня, Вы разве не понимаете, что ребенок садится на голову? Или Вы считаете нормальным, что девочка ее возраста позволяет себе так обращаться и разговаривать с людьми? 

- Она обращается с Вами так, как Вы того заслуживаете. 

- Извините, но я не имею никакого желания это все выслушивать. Вы можете говорить Станиславу Леонидовичу все, что посчитаете нужным, это Ваше право. 

- Если Вы согреваете ему постель… - но я не даю ей договорить, ведь ее слова возмутительны и не правдивы.

- Это не правда, это наглая ложь. Я никому не согреваю постель, тем более, Станиславу Леонидовичу. Татьяна, скажите, почему Вы меня так недолюбливаете, что я Вам плохого успела сделать за неделю пребывания в этом доме? Может, Вы сами положили глаз на хозяина, оттого и злитесь, что он не обращает на Вас никакого внимания? 

- Что вы несете??? Мне 40 лет. У меня есть муж, правда, он прикован к постели уже три года. Работаю здесь почти с рождения Сашеньки. Детей своих нет, не сложилось. 

- Простите, я не хотела Вас обидеть, но Вы должны меня понять.

- Я понимаю, просто не хочу, чтобы очередное увлечение Стаса закончилось для его пассии плачевно. А он увлечен Вами, Соня. Только один его взгляд говорит о многом. Вы хорошая, но не сможете покорить его сердце - у него его просто нет. А больше всего мне жаль в таких ситуациях Сашу. Она привыкает быстро к людям, а вот отвыкает с огромным трудом.

- Вы многого не знаете, простите, но я пойду на кухню, готовить ужин, - хотела сбежать, но Татьяна не позволила, пошла следом за мной.

- Так объясните, чего я не знаю? 

- Татьяна, прошу Вас, дайте мне спокойно приготовить ужин.

- Соня, что Вы скрываете? Вы однозначно что-то скрываете.

Нет, я не могу признаться в том, что я мать Сашеньки, не могу рассказать правду о том, кто настоящий ее отец. Поэтому решаюсь сказать немного другую, но правду.

- Стас меня любил, очень сильно, когда-то. И это - единственная правда, которую Вы должны знать, Татьяна. Только, прошу, нет, умоляю Вас, не говорите ничего ему об этом.

- Он любил Вас? Но почему Вы тогда не вместе? 

- Просто, я не любила Стаса. Думаю, я удовлетворила Ваш интерес? Мне еще готовить надо, - пытаюсь быть менее вежливой на этот раз. Хочется быстрее прогнать ее из кухни.

- Не может такого быть! – она присела на стул, и ,как назло, начала мне твердить. - Такого мужчину, как Стас, просто невозможно не любить. Вы знаете, сколько за ним барышень бегает? А он никого не хочет впускать в свое сердце. И теперь я понимаю почему, Соня. Отчетливо понимаю. Он до сих пор любит только Вас!

Стас любит меня? Нет, нет! Разве с любимыми так жестоко поступают? Нет, с его стороны это месть, урок из жизни, который я обязательно должна усвоить. 

- Вы ошибаетесь, Татьяна. Очень сильно ошибаетесь. 

- Нет, это Вы так думаете. А я вижу все, - после этих слов она выходит из кухни, оставляя меня, наконец-то, одну. 

И я вижу, только совсем другое. Стас пропадает по ночам и уже даже не смотрит в мою сторону. Не задевает, не касается. После случая в кухне с его стороны не было больше никаких посягательств на мое тело. Мы просто обмениваемся лишь короткими фразами, что–то вроде «Привет» или «Как дела у Сашеньки?» А как мои дела, его уже совершенно не интересует. Может, это и к лучшему? 

Он разобрался с Глебом, выяснил правду о том, что я не убивала Егора, а видео заказала его мама. Но почему он избегает меня? Чувствует свою вину, что поверил всем, но только не моим словам, моим самым настоящим признаниям и клятвам? 

Я даже чувствую запах женских духов, когда он проходит мимо. И этот запах настолько противный, едкий и раздражающий, что я борюсь сама с собой из последних сил, чтобы не выдать свое недовольство хозяину дома. Я всего лишь кухарка здесь. Груша для морального битья собственной дочери. Не любимая женщина, давно не любимая.

Полдня я готовила. Татьяна с Сашенькой и Тимуром поехали вместе в Игроленд. Стаса не было дома с самого утра. Опять не ночевал дома. Да он никогда и не дает мне отчет о том, куда уходит и когда будет. 

Я решила немного прибрать в доме, ведь уборщица не приходила из клининговой компании уже более двух недель. 

«Думаю, что надо начать, в первую очередь, с его кабинета», - говорю сама себе и прохожу с влажной тряпкой и ведерком воды в кабинет.  

Что это такое? – удивляюсь, когда вижу на его рабочим столе рамку с фото, на котором я. Затем меня просто одолевает любопытство, знаю, что не стоит лезть, но я все же делаю это - отодвигаю ящики в столе. 

В первом замечаю какие–то важные документы в папках, файлы. Видно, все, что связано с работой. Во втором вижу то, что никогда бы не желала увидеть в ящике Стаса - мой подарок на наш первый и единственный Новый Год Егору, наши совместные фото из Альп. Зачем они ему? Для чего хранит память нашего прошлого с Егором? Он мазохист? 

Миллион вопросов крутится в голове, когда я беру в руки стопку фотографий и начинаю рассматривать. Слезы непроизвольно льются по щекам, когда я вспоминаю те моменты, которые были запечатлены на этих фото. Вот здесь мы с Егором все же решились. Нет, он заставил меня встать на лыжи. И был за меня очень горд. 

Всегда говорил и повторял:

- Ты сильная. Ты у меня самая сильная девочка. Ты научишься смотреть своим страхам в лицо и бороться с ними, Соня. 

- Я всего боюсь и так не уверена в своих силах. 

- Лыжи - это только начало! Весной мы еще с тобой с парашютом прыгать будем и плавать под водой где-нибудь в Тихом океане. 

- Нет, на такое я точно не соглашусь. 

- Куда ты денешься, любимая. 

На каждом фото частичка нашего счастья, моменты нашей радости. Слез уже не осталось, казалось, что пока пересмотрела фотографии, выплакала их все.

Но когда дошла до последнего снимка, я просто застыла с ним в руках. На нем мы с Егором в день моего рождения. Тогда мне исполнилось восемнадцать. Стас тогда нас фотографировал? Не припоминаю такого. 

Но больше всего меня шокирует, что на нем Егор перечеркнут жирным толстым маркером накрест. А я обведена в сердечко.


Стас 

По возвращению домой я наталкиваюсь на полную тишину. Таня с Сашенькой и Тимуром поехали гулять, затем заедут в кафешку и в Игроленд. Но где же прячется моя Соня? И почему не гавкает Панди?

Первым делом решил пройти в свой кабинет, оставить важные бумаги, но когда подошел к двери, которая какого-то черта оказалась открытой, замер в проеме. Соня сидит на полу и пьет прямо из горла мое виски! Судя по тому, что она не морщится, вкуса виски и его крепости она уже не ощущает. Затем отставляет бутылку, рассматривая фото в руках, и начинает тихонько шептать, но я отчетливо слышу каждое слово!

«Ну, почему, Егорушка? Почему тебя убили?.. А ты помнишь, как нам было хорошо тогда в Альпах? Это самые счастливые дни в моей жизни! Я могла бы сравнить их со счастьем материнства, но наша дочь ненавидит меня. Егорушка, как же мне жить-то теперь? И зачем?»

Когда же она прекратит жить прошлым? Когда?! Я больше не хочу смотреть на этот монолог пьяной женщины, поэтому прохожу в кабинет и строго спрашиваю:

- Что здесь, мать твою, происходит?! Какого черта ты делаешь в моем кабинете, пьешь виски и трогаешь мои вещи?!

Соня от неожиданности и растерянности вздрагивает, и из ее рук выпадает фото, которое она никогда не должна была увидеть! - осознаю я, когда карточка оказывается возле моих ног. Наклоняюсь и поднимаю, Соня по- прежнему молчит и испуганно смотрит в мои глаза.

- Ты во всем виноват! Ты и твоя дурацкая любовь! Ты ненавидел Егора, ненавидел! И вот это фото - прямое тому доказательство.

- Ты зарываешься, тебе не кажется? - я начинаю терять контроль от ее высказываний в мой адрес.

- А тебе не кажется, что ты, - резко поднимается на ноги, подходит ко мне вплотную, тычет пальцем в грудь, продолжая свою пламенную речь, - самый мерзкий! Отвратительный!

- Детка, судя по перегару, это ты сейчас способна вызвать отвращение, и еще немного и я перестану быть таким сдержанным. Ты пьяная, зареванная.

- Я пьяная? Да. Хоть так мне намного легче! Наконец-то, я могу высказать все. что накипело на душе! Стас, могу и выскажу. А еще, больше всего я желаю ударить тебя! - и реально начинает бить своими тонкими руками, прямо колотить меня в грудь.

-Ты завидовал Егору! Ты любил меня! Ты убил его! Ты подставил меня! Ты забрал мою дочь! Ты хотел подложить меня под своего друга!

Раз, два, три, четыре, пять, шесть... - шесть обвинений и шесть ударов. Я думал, она сама остановится, ведь я не хотел делать ей больно, но она просто вынуждает меня. Поэтому грубо хватаю ее за плечи, встряхиваю так сильно, чтобы, наконец-то, пришла в себя! Прекратила нести всякий бред! Трясу и трясу, но она сыпет все равно обвинения в мой адрес.