Лара Темпл - Роковой поцелуй

– Ах! – Она остановилась перед надгробной плитой. – Нашла! Можно сказать, лорд Синклер, что мы с вами не зря гуляли по кладбищу. Артур Септимус Элдрич. Сомневаюсь, чтобы имя «Септимус» было распространенным, так что какова вероятность, что здесь нет никакой связи с Септимусом, о котором писал мой крестный? Теперь мы точно должны повидаться с преподобным Элдричем!

Он вздохнул, кляня злую судьбу.

– Надеюсь, он дома, потому что будь я проклят, если придется еще раз ехать в такую даль!

Она повернула к калитке и улыбнулась, глядя на него снизу вверх.

– Вы злитесь, потому что я оказалась права? Или злитесь на себя, потому что недостаточно уделили внимание Элдричам?

– Ни то ни другое. Мне холодно, я проголодался и сомневаюсь, что ваш преподобный Элдрич будет в настроении, чтобы накормить нас, если мы явимся расспрашивать его о чьей-то смерти и обвинять в сговоре со шлюхой. Более того, возможно, мне лучше подождать в экипаже, пока вы будете его очаровывать.

– Я не умею очаровывать.

– Значит, вы припугнете его и заставите раскрыть правду. Здесь могу засвидетельствовать ваши навыки.

Он скрестил руки на груди, глядя, как она обмахивается муфтой, сбивая с себя снежинки. Проклятие, как ему хотелось, чтобы она сняла шляпку; очень хотелось, чтобы ее кудри разметались по плечам. Он хотел взять их в руки, притянуть ее к себе, чувствовать, как они щекочут его, пока он…

– Лукас! Вы ведь не злитесь на меня?

– Нет, не злюсь.

– У вас сердитое лицо… Точнее, напряженное.

– Вам никогда не приходило в голову, что вы больше рискуете в моем обществе, чем без меня?

– Я знаю, что вы не сделаете ничего, чтобы намеренно причинить мне вред.

– С чего вы взяли? Иногда мне кажется, что особы наивнее вас я еще не встречал. Вы наедине со мной на кладбище на окраине Лондона! Я мог бы сделать с вами все, что угодно, и вам не к кому было бы обратиться за помощью.

Оливия задумчиво посмотрела на него; между бровями образовались две еле заметные складки.

– Лукас, я вам доверяю.

– Чтоб вам провалиться, Оливия!

Он взял ее под руку и повел с кладбища к серому зданию в конце узкой аллеи.

– Оливия, позвольте говорить мне. Сомневаюсь, что преподобному Элдричу понравится ваш стиль расспросов.

В конце концов все его предложения оказались ненужными. Экономка, низенькая, полная и добродушная женщина, сообщила, что мистер Элдрич, отец преподобного Элдрича, скончался неделю назад, и сын, исполняя волю покойного, отвез тело для похорон в Камберленд, откуда они родом. Она не ждала его до конца месяца. Оливия не скрывала разочарования.

– Вы были знакомы с братом мистера Элдрича? – спросил Лукас.

– Не слишком хорошо, сэр. Они с женой нечасто посещали дом священника. Правда, миссис Элдрич приезжала сюда несколько недель назад, но это было впервые за много лет.

– Миссис Артур Септимус Элдрич? – уточнила Оливия.

– Совершенно верно, мисс. Бедняжка! Теперь у нее никого в целом свете не осталось, кроме собачки.

Они поспешили назад через кладбище.

– У меня замерзли ноги, – призналась Оливия, когда они сели в карету. – Жаль, что я не захватила свои теплые сапоги для прогулок по вересковым пустошам.

– Нет, вам нужно забыть о ваших заговорах и сидеть в доме, в тепле. И мне тоже.

– Вы найдете миссис Элдрич или мне попросить об этом мистера Мерсера? – спросила Оливия.

Лукас тяжело вздохнул, понимая, что возражать бессмысленно.

– Я сам ее найду. Но не сейчас. А вам пора на Брук-стрит, начинается дождь.

Она посмотрела в окошко и вздохнула.

– Так и знала, что настоящего снега не будет. Очень жаль! По-моему, Лондон гораздо наряднее под белым покрывалом… Джиллингему снег безусловно идет.

– Вы по нему скучаете?

– Я скучаю по вересковым пустошам. Я скучаю по своим братьям.

В ее голосе снова угадывалось какое-то подводное течение, напряжение, которое говорило о боли, гневе – или о том и другом. Лукас понимал, что это его не касается, и все же, вопреки здравому смыслу, сел с ней рядом. Оливия чуть подвинула плед, чтобы он тоже смог укрыться. Он взял ее за руку и держал, дожидаясь, когда пройдет стеснение в груди. Теперь она была совсем рядом; под пледом он чувствовал тепло от ее бедра. Впервые ее неосознанное стремление к близости вызвало в нем не вожделение, а столь же сильное желание обнять ее, прижать к себе и пообещать, что в конце концов все будет хорошо.

Все что угодно, лишь бы она перестала грустить!

Она полна жизни, она должна улыбаться, смеяться, даже плакать… чувствовать… а не замыкаться в себе, мрачно готовясь к новому заточению. Она заслуживает большего.

Разумеется, она заслуживает больше того, что способен дать ей он. К сожалению, жизнь не всегда воздает человеку по заслугам.

– Если нам повезет, миссис Элдрич живет в Лондоне. Только не ждите от нее откровений.

– Я и не жду. Спасибо, Лукас.

– И меня не благодарите. Я сейчас… между двумя заданиями. Ваше поручение поможет мне не попасть в неприятности.

Она улыбнулась, но он видел, что глаза у нее по-прежнему печальные. Она просто загнала боль глубже.

Лукас вдруг задумался: чем сейчас занята Сэм? До отъезда в Санкт-Петербург непременно нужно наведаться в Синклер-Холл. Правда, сейчас ему никуда не хотелось ехать; хотелось остаться там, где он был. В промозглом экипаже под одним пледом с самой непредсказуемой из всех его знакомых женщин.

– Сегодня он тоже придет? – спросила Нора, ставя свежеиспеченный кекс на кухонный стол и любуясь своим творением.

Возможно, Нора и не одобряла присутствие Лукаса на Спиннер-стрит, но исправно угощала его своими кулинарными шедеврами. По дому плыл цитрусовый аромат, который смешивался с запахом корицы.

– Нора, он ничего не говорил, но, по-моему, придет.

– Сначала вы говорили, что мы будем наведываться в этот дом всего раз-другой, а теперь у нас лакей и горничная, а он является, когда ему вздумается…

– Нора, он приходит сюда по моей просьбе. Он помогает мне. И всегда ведет себя как настоящий джентльмен.

– Джентльмены не сидят наедине с молодыми девушками без компаньонки до глубокой ночи! Мисс Оливия, вы стали какая-то невеселая, и меня это беспокоит. От таких, как он, жди беды, хотят они того или нет.

Оливия вошла в кабинет и стала смотреть на стену. Через несколько минут в дверь тихо постучали, и сердце у нее екнуло, однако оказалось, что это всего лишь Джем.

– Можно, мисс? Я принес чай и кекс от миссис Джонс и кое-что от его светлости.

Сердце у нее протестующе сжалось и упало.

– Да, Джем? Значит, он сегодня не придет?

– Не знаю, мисс. А только он попросил меня купить грелку для ног.

– Что?!

Джем выглядел таким же удивленным, как она. Поставив поднос на стол, он принес из коридора деревянную шкатулку с резной ручкой.

– Вот, грелка для ног. Наверное, в Йоркшире такие тоже есть? Я уже положил в нее уголь на кухне. Его светлость сказали, что она может вам пригодиться.

– Так и сказал?

– Да, мисс. Я поставлю ее под стол, хорошо? Да, и еще он сказал: раз Нора привязалась к моей сестре Эбби, пусть она тоже остается на Спиннер-стрит и помогает миссис Джонс не только вытирать пыль. Вот, мисс, можете садиться.

Оливия послушно села, просто потому, что так было проще; ей очень хотелось затопать ногами и потребовать, чтобы Лукас явился немедленно! И тогда она скажет ему…

Она удобно устроилась. Раньше она даже не сознавала, какой здесь холодный пол. Будь он проклят!

– Экипаж еще стоит снаружи. Миссис Джонс попросила меня съездить с ней к драпировщику. Кажется, сегодня ей привезли не ту материю. Если вам что-нибудь понадобится, дома Эбби.

– Поезжайте, Джем. Пожалуйста, передайте лорду Синклеру мою благодарность за его великодушную заботу обо мне и сообщите, что я, разумеется, возмещу ему все издержки.

– Прямо так и передать, мисс? – Джем широко улыбнулся. – Боюсь, я все не запомню.

– Не обязательно передавать дословно. Лишь бы он понял смысл.

– Все ясно, мисс!

После того как Джем вышел, в кабинет вбежала Чернушка и направилась прямиком к грелке для ног.

Оливия слушала тишину в доме. Ноги радовались теплу, идущему от нового приобретения в хозяйстве.

– Чернушка, ты, наверное, думаешь, что эта грелка – настоящее счастье, но все не так просто, – сообщила она кошке, мурлычущей у ее ног. – Стоит мне повернуться к нему спиной, как он находит новый обходной путь в мою жизнь…

– Так и знал, что вы придадите обыкновенной грелке какой-то дополнительный смысл.

Вошел, даже не постучав! Оливия постаралась изобразить возмущение, чтобы он не заметил, как она обрадовалась его приходу.

Он подошел к камину, протянул руки к огню.

– Итак… рассказывайте, почему вы обиделись.

– Я не обиделась, – ответила Оливия. – Мне просто интересно, что еще вы собираетесь добавить в мое домашнее хозяйство, не посоветовавшись со мной.

Он покосился на нее через плечо.

– Хотите, чтобы в следующий раз я спросил у вас разрешения?

– Следующего раза не будет.

Лукас пожал плечами и сел у стола. Наклонившись, он приласкал кошку.

– Может быть, начнем сначала? Доброе утро, мисс Силвердейл. Доброе утро, Чернушка, – ах ты, подлиза!

– Доброе утро, лорд Синклер. Неужели вы нас сравниваете?

– По-моему, вы больше похожи на терьера, а не на кошку… Что сегодня приготовила Нора? – спросил он, глядя на поднос, накрытый салфеткой.

– Вас что же, дома не кормят?

– Мавзолей не дом, а меблированная пещера. Конечно, я поел, хотя оставил место для Нориных кексов. Рад, что она нашла применение апельсинам, они пахнут восхитительно.

– Значит, вы и апельсины прислали? – возмутилась Оливия.

– Не я, а миссис Таббс. Кстати, я нашел миссис Элдрич.

Она едва не выпрыгнула из кресла.